 | Guelman.Ru Современное искусство в сети |
Часы без времени
Есть города идеальные и реальные, культурные и дикие, искусственные и естественные, иллюстративные и повествовательные. Одесса относится к первым. Она создана по плану и представляет уже готовый образ, как гомункул, выращенный взрослым. Она есть реализованное сновидение, ожившая статуя, гость из призрачного мира. Этот утопический проект классицизма построен из песка и на песке. Изысканная орхидея одичала в приморских степях, но сохранила терпкий аромат иных стран, неведомых эпох и цивилизаций, добавив к ним букет степных трав и морского ветра. Лепестки её парусов окончательно раздулись и стали белоснежными шарами научно-исследовательских кораблей.
Но не всё закончено в этой прекрасной картинке. В этом песочном городе есть свои песочные часы. Ведь Одесса - порт. И моряки каждый год уходят в плавание. Вместе они составляют коллективное "тело Одиссея", находящееся в Вечном Путешествии. А это значит, что "тело Пенелопы", олицетворяющее творческое начало, находится в состоянии Вечного Творения, сплетая и расплетая "ткань повествования".
Культурная среда плодоносит и расчищает место для новых плодов. Действие продолжается, сюжет развивается. Что-то меняется в прекрасном гобелене. К классическому ордеру незаметно добавляется готическая башенка и мавританский эркер, к русскому языку - еврейские слова и итальянские интонации, к практичной, деловой ментальности - философский склад ума и мечтательно-романтический характер.
Если Москва - Третий Рим, а Петербург - Третья Венеция (Вторая - Амстердам), то Одесса - Третьи Афины (Вторые - Флоренция). Она несёт эстафету "полисного" самосознания и развивает его.
Афины - это ещё Эллада, Флоренция - это ещё Италия, но Одесса - это уже Одесса (а не Украина, или, скажем, Россия). Степень её самосознания - это степень её самостоятельности. Она независима ментально, и это свобода, которой нельзя лишить. Философия в крови одесситов, которые ничему не верят и над всем смеются. Мудрецы здесь ходят по улицам и на вопрос отвечают вопросом.
Загадочная улыбка Сфинкса уравновешивает ясность морских просторов, непредсказуемость поведения компенсирует рациональность шахматной застройки города. Однако равновесия нет. Наиболее мощно развит астральный план, ментальный план развит нормально, наименее развит физический план. Здесь преобладают энергии, слишком тонкие для нормального функционирования людей. В этом городе хорошо жить только кошачьему племени (имеющему астральное зрение), и людям-кошкам, которые гуляют сами по себе. Остальные же выполняют роль обслуживающего персонала, или уезжают из города навстречу собственной судьбе. Астральное зрение развивается здесь у людей благодаря особому микроклимату, создающему неповторимый одесский колорит.
В его составе - море и лиманы, степи и катакомбы, ракушечник и акация... Настоянная на портовых пряностях, эссенция городского духа определятся его живописцами как "сгущённый воздух". Пространство наполнено "разбелённым сфумато", легким, валёрным, высветляющим мир, которое, скрадывая четкость линий, лишает его резкости. Дымчатая вуаль, наброшенная на горизонт, сообщает недосказанность глубине и перспективе.
Дальний план улицы теряется за ближними планами, за улицами прячутся дворы, за заборами - дома, за парадными скрываются квартиры, за стенами - комнаты с забытыми тайниками. В таком лабиринте (к тому же, отраженном в собственном подсознании - бесконечном подземном лабиринте катакомб) всякая информация и коммуникация искажается до такой степени, что отрывается от своей функции и становится проводником совсем иных сигналов. Поэтому значимыми становятся ошибки, несусветный бред становится знамением оракула, анекдот приобретает больший смысл, чем мозговой штурм, а туманный полунамёк мгновенно проясняет ситуацию. В недомолвках скрыт ключ к пониманию "экзотизма" одесской культуры. Она экзотична, как и сам город, в том смысле, что не выросла изнутри себя, а была создана искусственно, чужими руками, извне. Она не сформирована естественным путём, а выдумана и сформулирована. Потому и ориентирована на внешнее, запредельное, инородное, далёкое. Но если иллюзия Петра "оделась в мрамор и гранит", и даже превзошла голландский прототип, то здесь, на юге, мечта четырёх французов о чудо-городе в духе Просвещения обернулась "сном на песке". Хорошо ещё, что не изгнанием Овидия. Но Метаморфоза налицо. Это место всяческого превращения. Само имя "Одесса" было дано городу по ошибке. Кстати, оно по-гречески означает : "Путь-с-песней" ("одос" - дорога, улица, движение - отсюда и русское "ход" ; "ода" - песня, Одиссей - странник).Так что слова из одесской песни : " ведь я пою, я не могу иначе - всё потому что я - родом из Одессы!" - абсолютно логичны.
Ничто не препятствует здесь мыслям и настроениям, чувствам и жизням утекать сквозь пальцы, как песок, но ничто и не преграждает проскальзыванию сквозь пальцы Судьбы. В бескрайних морских и степных просторах нет определённости, а обилие солнца воспитывает культуру света и цвета. Отсюда в искусстве преобладание живописной традиции над линейно - графической, в литературе -юмора над дидактикой, в музыке - - мелодии над ритмом. И во всём подражательность доминирует над самодостаточностью. Прямая речь невозможна. Как и в лабиринте невозможен прямой ход или взгляд. Развита культура манёвра - от иносказания до издевательства над любым непосредственным высказыванием. Ведь для любого безапелляционного утверждения нужна твёрдая опора, надёжность почвы под ногами. Но этого здесь не было и нет. И на том стоим.
Что может быть прочнее метаморфоз, основательнее бесконечного пути? Потому слова в стихах поэтов цепляются одно за другое и смеются друг над другом. Иногда они стараются обмануть смыслы, также убежавшие от своей Федоры. Но и те не остаются в долгу. Ни на что нельзя положится. Все понятия открепляются от корней и превращаются в перекати-поле. Язык убегает от сущности и становится "отглагольным". И ничего странного здесь нет. Например, таков еврейский язык или блатная феня. Их носители - продукт Лабиринта, где нет оседлости, и потому их речь - как шелест ветра и потока.
" Живущие во сне приветствуют тебя!" - так могли бы сказать одесситы любому приезжему человеку. Да и как он может не согласится, направляясь на Фонтан, где нет и никогда не было фонтанов, на улицу Зоопарковую, где и не пахло Зоопарком, к своему другу Руслану, которого на самом деле зовут Коля ? И что же делать, если одесситы, свято чтящие своего Дюка, тут же предлагают посмотреть на него со второго люка? И как тут быть, если у памятника Пушкину бомжи отпиливают трость, чтобы сдать её на цветметаллы ? Во всяком случае, это не кошмар, где за тобой скачет Медный Всадник, или к тебе приходит Каменный Гость. Одесситы часто хохочут во сне, самим себе показывая дулю в кармане. Однако не следует видеть здесь какую-то грубость. Это обратная сторона нежности и задумчивости, психической хрупкости и отсутствия крепкого стержня, вопросительности, прячущейся за фасадом показного скептицизма.
Один из культурных героев Одессы, Валик Хрущ, будучи настоящим дзэнским мастером, беспощадно остроумный, в то же время писал удивительно тонкие, полные беззащитного лиризма картины, абстрактные по форме и реалистичные по содержанию и настроению. Другой культурный герой, Фима Ярошевский, из тех одесситов, что гуляют сами по себе, в то же застойное время писал огромный роман о жизни одесской неофициальной культуры, о её героях и пророках, гениях и сумасшедших. По сути, в то время любой из них уже по определению был культурным героем, сражающимся с безликой машиной тоталитаризма. Когда сражаться стало не с кем, всё захлестнул вихрь свободы, принесший нового культурного героя. Его олицетворяет Шурик Ройтбурд, создавший в Одессе современное искусство и современный тип художника. Но сформированная им ситуация существовала только на волне эйфории от иллюзии коренных преобразований, разбившейся о гранитный утёс реальности.
В наше время стало ясно - мало что изменилось. Идеологический прессинг сменился экономическим, а культурные герои теперь сражаются с равнодушным сознанием потребителя, сложенным из штампов. Достучаться до восприятия и открыть его также сложно, как и всегда. Раньше нужно было незаметно передать записку, чтобы не увидел вертухай. Сейчас нужно обязательно сунуть прохожему рекламный листок, чтобы не умереть с голоду. Но помилуйте - это ведь так напоминает эпоху картофельной шелухи и морковного чая - героическую эпоху одесской культуры!
А это значит, что наступает новый виток культурного героизма, время нового откровения. А рекламный листок - это лишь след его, угасающий в кармане случайного Прохожего.
"Вы ищете Откровения - звоните!!!"
Звоните в колокола! Будите Герцена!
полный адрес материала : http://old.guelman.ru/artists/headings/anufriev/chasy/