19.03.2024 




Вы можете не умереть
Михаил Батин, Алексей Турчин
10.12.2013- 15.12.2013

Вы можете не умереть





«Трасса М4. Ростов - Москва» / Современное искусство Ростова-на-Дону





Лес/ Современное искусство Краснодара





Культурный Альянс. Проект Марата Гельмана

Главная | Контакты | Поиск | Дневник М. Гельмана
Русский | Deutsch | English

























Осмоловский VS Институт Лифшица

ДИСКУССИЯ 3


От: Дмитрий Гутов
Дата: Tuesday, February 17, 2004 5:11 AM

Привет, дорогие друзья!

Перечитываю в очередной раз письмо Виленского.

Почему в очередной?

Потому что парень он аккуратный, резких движений не делает, пишет отчасти даже вкрадчиво.

То, что называется «не подставляется».

Собственно, стиль его письма и является самым примечательным феноменом, более ярким, чем идеи, которые он высказывает.

Идеи эти, надо сказать, немного банальные, но зато очень характерные, в своем роде живая документальная картинка современности. Виленский, как мы знаем, такие зарисовки любит, на них и строит свою сегодняшнюю художественную практику.
Искусство для него, как следует из текста, вещь прикладная, «социальная деятельность, способная влиять на общество». С этим, полагает Виленский, «мы все согласны». Да нет, Дима, не все согласны.

«Зачем кружится ветр в овраге?» - спросил поэт. Не всякое занятие к делу приспособишь. К тому же, что за претензия, влиять на общество? И чем, видеоинсталляциями? Вот такие представления о себе я и называю «вздохом угнетенной твари».

Надо немного осознавать, в какого рода систему ты втянут.

Впрочем, будем справедливы, бывало искусство, переворачивающее сознание тысяч людей. «Что делать» Чернышевского, или, ближе к нам, Солженицын. Но проецировать этот механизм на модернизм не стоит. А Виленский делает это ничтоже сумняшеся. Поп-арт в его интерпретации «дал возможность актуальной фундаментальной критике буржуазного общества». Легким движением руки Энди Уорхол превращается, превращается Энди Уорхол в Карла Маркса.

Вот это я и называю «вздохом угнетенной твари».

У этих вздохов есть особенность, по которой вы их всегда узнаете. Называя вещи своими именами, скажем, что это демагогия. Ее стилистическая особенность (с чего я и хотел начать, но отвлекся), состоит в приклеивании лейблов, там, где следует говорить по существу.

Вот до Виленского доходит слух об обсуждении «Феноменологии консервной банки» Лифшица в галерее Stella. Аналитика не заставляет себя ждать: «Пение в буржуазных галереях прикольных текстов, это классическая и многим надоевшая постмодернистская провокация».

Конечно, в буржуазных галереях сегодня только антикапиталистические документальные видео не провокационно выставлять. Но почему текст Лифшица «прикольный»?

Вам объяснить?

Для этого надо сделать небольшой экскурс в манеру Виленского пользоваться прилагательными.

Пошли по тексту:

Задачи развития художественной жизни в России - насущные.

Проблемы, стоящие сегодня перед искусством - глобальные.

Поп-арт был явлением неоднозначным, но открытия он сделал важные.

В документализме отношение к проблематике реального - иное.

Важное искусство противостоит сегодня доминирующей культуре.

Наше время, несмотря на всю его пошлость, очень потенциальное и таит в себе множество интереснейших возможностей.

Кто открывал газету Виленского, тот знает, что такие определения всего и вся, содержащие ноль бит информации там гроздьями висят.

Теперь понятно, почему текст Лифшица прикольный.

Будь это личной особенностью письма, не стоило бы на это обращать чрезмерное внимание. Но Виленский пишет не от себя, но чувствует, как через него говорит большое общественное движение, обнажается «современный нерв искусства».
Здесь, надо признать, его ощущения небеспочвенны. В мире нарастает беспокойство, которое один из ценимых Виленским авторов назвал «Восстанием среднего класса».
Так называется последняя книга Бориса Кагарлицкого, демонстрирующая самосознание участников этой вполне современной массовой эпидемии. В этом сочинении классические буржуа и либералы, благополучие которых сегодня находится под угрозой, представляются сами себе преемниками пролетариата времен Маркса, творцами истории, выступающими под лозунгом, сформулированным с ясностью Виленского: «Иной мир возможен». От индустриальных рабочих середины 19 и начала 20 века их отличает как раз эта неспособность и нежелание прояснить свои представления о том, что такое «иной», и то, что им, в отличии от пролетариата, есть, что терять.

Так что нет ничего удивительного, что всякий текст, где хоть эхом содержится намек на коммунистический идеал общества и искусства этим людям представляется прикольным.

Это я и называю «вздохом угнетенной твари».

Как все это соотносится с требованием к искусству решать «сложнейший комплекс социо-политических вопросов»? Напрямую. Буржуа живет в мире обессмысленной активности, поэтому всему ищет оправданий. Его уже не устраивает «Я помню чудное мгновенье», поэзия без пользы. Кожура лимона, написанная самодостаточно, ему тоже непонятна. Зато искусство, ещё способное сделать что-то для общества, в его разумение вмещается.

Времена за окном меняются. Левые активисты ждут от поэтов интернационалов, от художников грамотного дизайна своих пропагандистских газет и критики общества. Попы тоже не дремлют.

Перед лицом такой перспективы, я (перефразируя знаменитую фразу Лифшица) голосую за самую посредственную абстракцию.

Всех обнимаю.

Дима Гутов.



Письмо №7

версия для печати
 









Главная | Контакты | Поиск | Дневник М. Гельмана



copyright © 1998–2024 guelman.ru
e-mail: [email protected]
сопровождение  NOC Service




    Rambler's Top100   Яндекс цитирования 





 










Powered by Qwerty Networks - Social Networks Developer #1