Бреннер,
Александр
Самый считающийся актуальным из актуальных российских художников второй
половины 1990-х. Пришел на Красную площадь с двумя парами боксерских перчаток,
залез на Лобное место и кричал в мегафон, вызывая Ельцина на честный бой,
чтобы решить, наконец, кто в стране будет главный. Вместе с Куликом
бросался в виде псов бешеных в голом виде на проезжающие автомобили, лая,
и был бит владельцами мерседесов. Обосрался в музее им. А.С. Пушкина перед
картиной Ван-Гога. 
Среди бела дня (и причем зимой) пингвинил свою жену перед памятником Пушкина.
Дрочил, извините за выражение, хуй на приеме у Лужкова. Нарисовал краской
из баллончика знак доллара на картине Малевича в голландском музее, за
что был посажен в тюрьму на год. Выйдя из тюрьмы, отправился в Мексику,
чтобы поучаствовать в вооруженном восстании, которое в мексиканском штате
Чьяпас осуществляет движение сапатистов - не нашел их, но зато написал
там книгу (кстати, занятную) "Технологии сопротивления".
Вопрос: ну, и какой в этом всем художественный смысл?
Почему эта деятельность вообще проходит по разряду искусства, пусть и "контемпорари", а не просто бытового хулиганства?
Почему это все нам предлагают понимать как именно художественные действия, а не как просто потуги осумасшедшевшего от тщеславия маньяка, на что угодно готового, лишь бы попасть в газеты?
Стыдно сказать, но сказать могу только одно - не знаю.
То есть, насчет доллара на Малевиче понятно - мол, никакой это теперь не авангард, а просто дорогая вещь, выгодное вложение денег; но насчет остального…
Но Оганян, вроде бы, как я понял, рассматривает деятельность Бреннера вполне серьезно и положительно, а как именно он это трактует - нужно бы его (Оганяна) расспросить, чтобы разъяснил, да все как-то речь не заходила.
***
Кстати сказать, что касается обосраться перед Ван-Гогом - это как раз Тер-Оганян А.С. придумал, году так в 1989-м, еще на Речном Вокзале. Сидели на кухне, пили чай, обсуждали вопросы, шутили шутки, тут вот среди прочих шуток Оганяном была высказана мысль, что смешно было бы пойти в Пушкинский музей, да там перед каким-нибудь Ван-Гогом и обосраться - мол, от восторга! Мол, вот она какова, волшебная сила искусства!
Оганян потом в такой же непритязательной беседе пересказал эту мысль Бреннеру - а тот так и поступил.
Я потом Оганяну высказывал свое возмущение таким отношением к чужой интеллектуальной собственности - спер идею! - но Оганян, к моему удивлению, моего возмущения не поддержал.
- Ну и что, - сказал он. - Ни ты, ни я все равно бы этого не сделали - кишка тонка, да и не по нашей части такое, а мысль смешная, чего ей пропадать. Бреннер и не дал пропасть, и правильно сделал, - сказал Оганян. Вот какая ему свойственна щедрость!
