Самойлов, Давид

Это стихотворение Д.Самойлова.

Не знаю, как сейчас, а в конце 1987 и начале 1988 А.С.Тер-Оганян был большим любителем стихотворений, сочиненных этим автором.

Зима в тот год была в достаточной степени лютой.

А нам, уж не помню, по каким причинам, но почему-то ежевечерне приходилось ездить на трамвае номер 10 по улице Горького через весь город, что занимало минут сорок.

Пустые гладкие трамваи, пустая черная улица Максима Горького, на которой ни души из людей и фонари не горят, и окна в домишках не светятся; и проч.; и проч. А мы имели с собой портвейн. И мы его отхлебывали по очереди из горла, дабы стимулировать более успешное обсуждение вопросов новейшего искусства, чем мы тогда были заняты постоянно: выяснением, каким правильно, чтобы ему быть, а каким - отнюдь. Устав обсуждать эти вопросы мы, в подтверждение своих тезисов (несовпадающих, а по большей части и вовсе противоположных), читали друг другу стихи: я - свои, и Пастернака, и Кирсанова, и Сельвинского, и все прочее в этом духе, то есть советскую поэзию 1920-х, лефо-конструктивистской направленности и формалистического уклона -- с убойной ритмикой, изощренными рифмами, нагромождением метафор и "паронимической аттракции". Оганян, радикал в изобразительном искусстве, в отношении искусства поэзии был реакционером, все это осуждал, называл такой путь развития искусства исчерпанным и устарелым, призывал меньше выделываться и быть проще, и в качестве образца читал Самойлова, которого знал наизусть аж целыми поэмами.

Отнюдь нисколько тогда меня Оганян не убедил.

А рассердил.

- Ах, не хотите понимать сложной, разнообразной, изощренной и проч. поэзии, меняющей в каждой строчке размер, и со страшной силой движущейся по закону штопора и правилу буравчика как подобно, электромагнитный ток по своей синусоиде, бия ею всех, которые не сунутся, своими беспощадными разрядами? Попроще желаете, четырехстопного ямба? Да и фиг с вами, пожалуйста! И я стал заставлять себя осваивать, в угоду Оганяну, этот самый ямб, и -- освоил. Хотя по-прежнему его скорее не люблю, чем люблю.

А потом, осенью 1988, попалась мне в руки книжка Самойлова, я ее начал читать - и проникся. Даже, может быть, чересчур: кое-какие его интонации в результате явным образом попали в мои собственные стихи, что не знаю, -- хорошо ли?

2. А кто ежели, как Струков А., например, вздумает использовать вышенаписанное как доказательство того, что вот как при советской власти было лучше, чем при нынешней антисоветской - дескать, молодые люди, хоть и портвейн пили из горла, но при этом стихи друг другу читали, а сейчас? одна наркомания, проституция, погоня за золотым тельцом и прожигание жизни в найт-клубах! - я отвечу: не вообще молодые люди тогда такие были, а конкретно я, и Тер-Оганян А.С., и еще какое-то количество людей, известных пофамильно и бывших на полуторамиллионный Ростов-на-Дону количестве вряд ли большем в самом лучшем случае трех десятков. И точно так же, вероятно, обстоит дело и сейчас, но обнаружить существование таких, уж конечно, действительно, сложно, если общаться исключительно с читателями "Завтра" и "Советской России", поклонниками Лукашенки и Зюганова.