Открытие выставки "Друзьям природы и искусства. Империя садов князя Франца фон Ангальт-Дессау" в павильоне "Адмиралтейство" музея-заповедника "Царское Село" вдруг перенесли на более раннее время - с двух часов дня на двенадцать. Причина - бурное расписание визита в Петербург министра внутренних дел Германии Отто Шили, которого ожидали на вернисаже. Когда директор заповедника, явно не очухавшийся после прошедшего накануне ночного карнавала (город Пушкин подписал хартию карнавальных городов и в разгуле не уступает теперь Рио-де-Жанейро), подвез немецкого гостя на традиционном тарантасе к крыльцу павильона, в воздухе сразу почувствовалось волнение. Это не просто летняя выставка в русском парке про германские сады - это серьезное политическое мероприятие.

И точно. Тут же сообщили, что на суд зрителей представлен первый немецкий выставочный проект в заповеднике, сильно пострадавшем во время войны. Что включение Царского Села в интернациональное турне выставки есть очередной "жест доброй воли" обеих стран. Вспомнили, вздохнув, Янтарную комнату. Вспомнили и Екатерину Великую, являвшуюся, как известно, принцессой Ангальт-Цербстской, то есть дальней родственницей главного героя выставки, князя фон Ангальт-Дессау. Так "наши" и "ненаши" сады и парки оказались в сфере большой политики.

Но и сама немецкая "садово-парковая" выставка - с тончайшими гравюрами конца XVIII века, запечатлевшими всякие красивости, со смешными современными моделями архитектурных памятников и старыми скульптурами, с гипсовыми парковыми тумбами и коллекциями гемм, монет и медальонов, принадлежащих князю, - в чем-то тоже про политику. И уж точно про мировосприятие века Просвещения, как нельзя лучше отразившееся в опытах Леопольда III Фридриха Франца фон Ангальт-Дессау по обустройству своего небольшого княжества на Эльбе, прозванного "империей садов".

В доказательство своего сегодняшнего миролюбия немцы прославляют в Царском Селе тихого правителя-"садовника", находившегося в интеллектуальной оппозиции к воинственной Пруссии, которая прочно ассоциируется с германским духом. Нам показывают любителя искусств и ремесел, путешествовавшего в Италию за античными древностями и в Англию за модными эстетическими идеями. Поклонника и собеседника Руссо, которому он воздвиг в Верлице - самом большом и знаменитом своем парке - мемориал на острове посреди озера. Товарища по путешествиям великого историка искусств Винкельманна. Вдохновителя Гете, описавшего "империю садов" в знаменитом романе "Избирательное сродство". Создателя "первого и самого прекрасного неоклассического Gesamt-kunstwerk (произведения, родившегося в результате синтеза различных искусств. - "Итоги") на европейском континенте", как назван парк Верлиц в каталоге. Одного из первых пропагандистов классицизма в Германии. В общем, героя, напоминающего Людвига Баварского - безумного короля-эстета второй половины XIX века, ставшего столь популярным в искусстве второй половины века XX.

Однако в отличие от эскаписта Людвига деятельный Франц проводил - по рецептам "просветителей" - либеральные реформы: ратовал за всеобщее образование, соблюдение прав евреев (даже построил синагогу), поддержку крестьянских хозяйств, вводил вывезенные из Англии сельскохозяйственные новации. В общем, в "Аркадии на Эльбе" (как еще называли княжество Ангальт-Дессау) царили мир и спокойствие, экономика гармонировала с культурой, а природа - с искусством. Наставительно-слащавое "Друзьям природы и искусства", ставшее названием выставки, было начертано на портале одного из садовых павильонов как главный девиз просветительской деятельности князя.

Речь министра внутренних дел, красивый каталог, чудесный вид с "адмиралтейского" балкона и коньяк в 12 утра действительно располагают к умилению. Наверно, Фридрих Франц был человеком неземных достоинств, ничуть не похожим на рыжебородого Барбароссу или усатого Бисмарка. Но вот что занятно. Повторенное им в Верлице надгробие Руссо есть сомнительный с точки зрения христианской этики языческий кенотаф ("пустая могила", монумент умершим, останки которых лежат в другом месте). А от сельскохозяйственных успехов князя до нас дошли лишь не менее странные несъедобные восковые фрукты из "помологического (то есть изучающего плоды) кабинета", использовавшиеся как наглядный материал для инструктажа поселян. Передовые реформы остановились сразу со смертью реформатора в 1817 году. Образцовая "империя садов" зачахла, так и не став туристской достопримечательностью.

Немецкая выставка не умиляет - она напоминает о бренности человека и искусства. Так что нам, вероятно, уже не увидеть и подлинной Янтарной комнаты во всей ее красе.