Александр Сокуров ответил на вопросы "Ведомостей"

4 мая в московский прокат выходит "Телец" Александра Сокурова. До этого фильм об одном из последних дней В. И. Ленина уже показывали в Петербурге (Сокуров всегда начинает прокат своих картин с родного города) , а в Москве лишь единожды - на организованном Сергеем Шолоховым для элиты закрытой премьере. В мае фильм Сокурова по сценарию Юрия Арабова будет представлять Россию на Каннском фестивале.

- Появлению Гитлера в игровом "Молохе" предшествовал "неигровой" фюрер в "Союзниках" и "Сонате для Гитлера". Ленину же, если мне не изменяет память, в вашем кино раньше места не находилось. Но он не мог не присутствовать в вашей жизни, постольку поскольку вы жили в этой стране - не в другой. Каким оно было, его присутствие?

- Прежде всего, оно не было политическим. Сколько себя помню, Ленин как историческая персона не производил на меня яркого впечатления. Гитлер - да, он воспринимался мною вполне конкретной, контрастной личностью, еще когда я учился в школе. А Ленин словно в тени оставался, хотя я и понимал, что эта теневая фигура значительна.

- А когда вы почувствовали, что свободны от того, советского Ленина, которым не одно поколение было изнасиловано?

- Дело в том, что я никогда не ощущал себя во власти того Ленина, о котором вы говорите. Я довольно рано прочитал его работу "О развитии капитализма в России". Фундаментальные штудии русских историков я в провинции достать, конечно, не мог, а Ленин - он был всегда под рукой. И это показалось мне вполне доступным чтением, вполне убедительным по своим идеям. На чем интерес и закончился - больше я к его трудам не возвращался. Но вот что я очень хорошо помню: всегда при упоминании Ульяновых у меня возникало горькое чувство. С жизнью этой семьи у меня связано стойкое ощущение несчастья.

- В сценарии Юрия Арабова был эпизод, когда Ленину после припадка является видение матери. Почему вы решили от него отказаться?

- Мы не отказались, но с первого раза эпизод не получился, пришлось переснимать. Большей частью по моей вине, не по вине актеров: точное изобразительное решение не нашлось. Потом мы его нашли, и эпизод вошел в видеоверсию. Телевизионный просмотр я ценю больше, чем кинопоказ, потому что он более приближен к чтению: вы неспешно "читаете" фильм, углубляясь в него. А большой экран провоцирует на то, чтобы зритель не "читал" фильм, а "разглядывал" его, не проникая в суть вещей. Мне показалось, что на киноэкране эпизод с матерью выглядел бы слишком кинематографично.

- Тем не менее и в киноверсии есть важная реплика, которую Мария Ильинична бросает Крупской: "Вспомни, сколько лет он не был на маминой могиле. .. " - Мне очень важен возврат именно к бытовому качеству жизни. Потому что, как ни странно, в жизни Ленина это качество имело огромное значение. Его жизнь все же проходила в житейских обстоятельствах, а не в партийных баталиях. Собственно, политикой Ленин занялся, когда он, несостоявшийся юрист, проигравший все процессы, решил искать в себе иной, более перспективный источник волевого напряжения.

- Иными словами, политическая деятельность стала для него компенсацией?

- Я в этом убежден. Кроме всего прочего, такой выбор был для того времени очень естествен, желанием изменений дышало время: конец одного века, начало другого. Но Леонида Мозгового, исполнителя главной роли, я настоятельно просил не забивать себе голову никакой политической дидактикой, не читать ничего, что касалось бы революционной деятельности нашего героя.

- Вы начали работу над "Тельцом" еще на "Молохе"?

- Я всегда начинаю заранее. Мне важно, чтобы актеры потихонечку входили. Не вбегали, не влетали, не впрыгивали на ходу, не падали на свои роли плашмя, а постепенно настраивали свои внутренние инструменты.

- Каков же был круг чтения, очерченный вами для Мозгового?

- Я предложил ему читать только то, что связано с бытом XIX в. , читать прозу, где персонажи существуют не на правах исторических личностей, а как люди, просто люди. Толстовские персонажи, чеховские. Перед актером стояла задача - понять, каков был способ проживать жизнь в ее ежедневности. Обедать, прогуливаться, вести беседы.

- В ваших разговорах с актером Ленин-вождь уходил в сторону?

- Его просто не существовало для нас. Речь шла о мужчине, об очень серьезной коллизии в его судьбе. Мы говорили о его отношениях с женой, не касаясь, правда, интимных сторон: нас это не интересовало, потому что здесь как раз мне все понятно.

- Но ведь для вас важно, что рядом с ним жена "нелюбимая"?

- Важно, конечно. Его трагедия и в этом тоже.

- Мне показалось, что в сравнении со сценарием роль Крупской укрупнилась.

- Без сомнения. Наверное, благодаря тому, что во время работы над фильмом из сочиненной драматургом истории стала постепенно уходить, я бы сказал, избыточная ирония. Для меня избыточная. Сочиняя на площадке свои роли, актеры сокращали путь друг к другу, им часто не нужны были те слова, что сценарий проговаривал впрямую. Они, актеры, и без лишних слов все проживали. И вот за счет таких сокращений высвободилось пространство для персонажей, которые мне были очень важны. Я имею в виду сестру и жену. Потому что надо понять, с кем этот человек жил последние годы рядом. Кого мог терпеть. Кто они, люди, входившие в малый круг его жизни. - Жизни, которая завершалась в чужом, необжитом, экспроприированном доме?

- Да, здесь, в старинной барской усадьбе Горки, ему все было чужое. Он смотрел в чужие зеркала, в которых отражались чужие вещи. Это важно. Человек, получающий в руки власть, отлучает себя от собственного пространства. Хотя Ленин так по-настоящему и не почувствовал власти. Он метался как загнанный зверь, он ставил себя перед необходимостью принимать решения в кратчайшие сроки. Чтобы соотнести себя со страной, где он осуществлял задуманное, чтобы соотнести себя с ее жизнью. .. У него на это просто не было времени.

- Постигший удар дал ему такую возможность?

- Думаю, что нет.

- А о чем он думает в финале, глядя на небеса?

- Это для меня загадка. Я не знаю. Поскольку он далеко не ангел, здесь могут быть самые черные, самые жуткие мысли. А может, просто что-то слезливое.