Дневник Анны Франк" в театре "Габима"

Национальный театр Израиля привез на московские гастроли три спектакля: "Кадиш по Номи" Аллена Гинзберга, "Лето Авии" Гилы Альмагор и "Дневник Анны Франк". Последний - самый свежий, он поставлен в начале текущего сезона.

"Дневник" не обманул ожиданий, но и не превзошел их. Добротный, грамотный спектакль: ничего особенного. Если, конечно, не принимать во внимание ни судьбу девочки, которая вела этот дневник, ни судьбу самого театра.

Историю "Габимы" (по-русски - попросту "Сцены") можно рассказывать как приключенческую повесть. Начинается она в захолустье, в Белостоке: на дворе 1909 год, черносотенцы резвятся вовсю, очередной погром может случиться сегодня же - на этом фоне пылкий юноша Нахум Цемах вдохновляется идеей еврейского театра - играющего, что важно, не на общеупотребительном идише, а на божественном иврите. Конечно, это чистое безумие, но оно заразительно: Цемах находит сподвижников (в их числе - гениальная Хана Ровина) и, победствовав в Белостоке, вырывается в Москву. Он знает, к кому идти: к Станиславскому. Неужели один фанатик не поймет другого фанатика?

Год 1917, сентябрь: Станиславский в депрессии. Он репетировал роль Ростанева в "Селе Степанчикове", он считал ее главной ролью своей жизни, он записывал в тетрадке: "Ростанева надо сыграть так, чтобы война кончилась", - и у него ничего не вышло. Станиславский страдает, именно поэтому он особенно отзывчив, да и вообще - нельзя же не помочь еврею-энтузиасту. Он препоручает Цемаха своему ученику: дерзкому и блестящему Евгению Вахтангову. А тут как раз и революция случилась.

8 октября 1918 года - "Первый бал", официальный день рождения "Габимы". 31 января 1922 года - премьера "Гадибука", поставленного Вахтанговым: в этот вечер Хана Ровина стала великой актрисой. "Габиме" дают статус академического театра и отправляют в зарубежные гастроли. С 1926 года "Габима" ездит по Европе, потом Сол Юрек, лучший импресарио тех времен, затаскивает театр в Америку. Два года спустя труппа раскалывается: большая ее часть считает, что в Советскую Россию лучше не возвращаться. В общем, правильно считает.

Вторая серия несколько скучнее: в 1948 году было создано государство Израиль, в 1958 году "Габима" стала Национальным театром, в 1967 году кнессет постановил: расходы "Габимы" оплачивает государство. На 50%. Это - высшая степень признания творческих заслуг перед богоизбранным народом.

Понятно, что "Габима" образца 2002 года имеет не много общего с театром, вошедшим в легенду. Не больше, чем оба нынешних МХАТа - с детищем Станиславского и Немировича-Данченко. Если судить по "Дневнику Анны Франк", то сегодня "Габима" - респектабельный общедоступный театр: уверенно поддерживающий форму, склонный к штампу, весьма самодовольный. Как, впрочем, и большинство "национальных театров" - взять хоть "Олд Вик", хоть "Комеди Франсэз", хоть наш Малый. У такой художественной жизни, как ни странно, есть свои преимущества; главное из них - ровность. Спокойствие. Которое, обращаясь к "Дневнику Анны Франк", сохранить было нелегко.

Анной Франк, как известно, звали тринадцатилетнюю еврейку, которая вместе со своей семьей и несколькими другими людьми спряталась от фашистов на глухом чердаке какого-то амстердамского дома. Они жили там два года с лишним, не выходя на улицу, и все это время Анна вела дневник. Летом сорок четвертого их обнаружили, арестовали и отправили в концлагеря. Все они, кроме отца Анны, погибли. Дневник опубликовали.

Американские драматурги Френсис Гудрич и Альберт Хаккет довольно ловко его инсценировали: во второй половине 50-х "Дневник Анны Франк" пользовался на Бродвее бешеным успехом. На мой взгляд, их пьеса отвратительна: если на свете есть что-нибудь страшнее Холокоста, то это мелодраматизация Холокоста. Главная заслуга "Габимы": театру почти удалось избавиться от сентиментальных надрывов, диктуемых пьесой. "Габима" не запугивает, не выжимает слезу, не понуждает к состраданию. Перед нами разыгрывается некая семейная история. К ней можно отнестись отстраненно, можно завыть от ужаса: это ваше, зрительское, дело. Но слюни распускать запрещается.

"Два года на чердаке" - это, по нашим понятиям, два года в темноте, в тесноте, в пыли, паутине и кошачьем дерьме: как же, как же. Коммерсант Отто Франк (Шалом Шмуэлов) , в прошлом почти богач, мог устроиться и получше. Режиссер Рони Пинкович и художник Адриан Вакс предлагают артистам пространство, которое можно обживать и даже делать относительно уютным. Высокие голландские крыши исключают клаустрофобию.

У актрисы Таль Цидкони есть одно бесспорное достоинство: она очень похожа на Анну Франк - или, во всяком случае, на известные мне фотографии. Сюжет ее роли - превращение бесполого подростка в девушку, обретение женственности: этот сюжет разыгрывается без оглядки на скудость жизни, на окружающих фашистов, на будущий концлагерь (если верить дневнику, свою судьбу Анна Франк предчувствовала ясно и любые разговоры о "потом" превращала в откровенный фарс). Самое важное в игре Таль Цидкони - плавность.

Когда Анну Франк играла Чулпан Хаматова, поразительной была именно внезапность преображения: только что перед нами была девчушка-веселушка, а вдруг - дивная, прекрасная, сама еще не понимающая, что с ней случилось. .. Цидкони меняется почти незаметно: ее героиня сама не понимает, когда ее детские заигрывания с Питером (Гай Зу-Арец) перерастают в нечто большее. Во что именно - правильным ответом было бы "в любовь", но никакой любви не получится: снизу обершарфюрер СС Карл Иозеф Зильбербауэр уже стучится в двери.

У спектакля "Габимы" есть еще одно - самое главное - достоинство. Актеры, играющие евреев, обычно злоупотребляют так называемой национальной характерностью. Сколько раз на моих глазах эта "характерность" становилась карикатурностью - страшно вспомнить. Артистам "Габимы", к счастью, не нужно ничего такого играть. Сами такие. И они все делают правильно.