Журнал Эксперт 06.09.1999
И другие официальные лица
Юлия Попова
Фестиваль искусств "Неофициальная Москва" показал, что неофициального искусства в России больше нет
Идея устроить альтернативное празднование Дня города принадлежит хозяину известной московской галереи Марату Гельману, в числе прочего прославившегося своей войной с "Петром I" Зураба Церетели. По сути, Гельман тогда первый в постсоветской истории заявил, что у власти снова есть свое официальное искусство, которому он способен противопоставить нечто иное. Фестиваль искусств "Неофициальная Москва", проведенный общественным движением "Московская альтернатива" в первый уик-энд сентября, когда столичная мэрия отмечала День города, этот сюжет продолжил.
"Пока они занимаются искусством, я буду заниматься политикой" По утверждению Марата Гельмана, замысел фестиваля родился из его неприятия отношений, сложившихся между властью и искусством. Общение политической и художественной элит должно наконец и у нас приобрести уважительные формы. Первым шагом на пути к этому и должен был стать фестиваль "Неофициальная Москва". "Пока они занимаются искусством, я буду заниматься политикой", -- подытожил свои рассуждения Гельман.
Это следует понимать так: пока власти вмешиваются в художественную жизнь, галерист будет налаживать отношения с политиками вне власти. Поиск подходящей фигуры в пределах своего поколения вывел на лидера "Новой силы" Сергея Кириенко: официозному московскому руководителю был противопоставлен альтернативный кандидат в мэры. Кириенковское общественное движение "Новая сила" дало фестивалю некоторые, незначительные, как говорят, средства для аренды театральных залов, полиграфических работ и предоставило в распоряжение оргкомитета сотрудников. Не желая тем не менее выглядеть участниками политической кампании, организаторы фестиваля весь период его подготовки открещивались от "Новой силы", Кириенко и политики вообще так же демонстративно, как и от официоза нынешних городских
властей.
Маргиналы, параллельщики, независимые, радикалы и другие Если образ официального искусства можно уловить, представив себе
какую-нибудь вызывающе помпезную московскую постройку последних лет, то с неофициальным искусством все расплывчато и непонятно. К участию приглашались все желающие, в том числе и те, кто не имел ровным счетом никаких амбиций в области налаживания отношений с политической элитой, зато испытывал острую нехватку помещений, зрителей, рекламы и официальной помощи. Кураторов программ это должно было ввергнуть в отчаяние, потому как составить из всего этого что-либо членораздельное невозможно. Это и стало причиной хаоса, когда в "неофициальные" и "альтернативные" попали те, кто, вообще говоря, не имеет к этому никакого отношения.
Одни только составители кинопрограммы во главе с Михаилом Брашинским взяли на себя труд осмыслить неофициальность как проблему. Но им было легче других, поскольку в отличие от неприкаянных художников и артистов пленки из Госфильмофонда на фестиваль сами не просились, тем не менее представляя собой
вполне неофициальный материал, одни целенаправленно, как фильмы "параллельного кино" 1986-1999 годов, другие -- в силу своей нелепой судьбы, не позволившей им вписаться в политический и художественный контекст советского времени.
По отношению к какого рода писаниям наша литература является неофициальной, непонятно. Нет у нынешней власти своего Максима Горького. "Мы дети твои, Москва" Лужкова никто никого не заставит читать, как некогда "Малую землю". Гвоздь программы "Неофициальной Москвы" Виктор Пелевин печатается такими тиражами, что многие официальные лица могли бы позавидовать. В Битцевском парке прошел слет поклонников Пелевина. Объект поклонения сам выбрал поляну в лесо-парковом комплексе, экологическое состояние которого, кстати, является предметом тревоги "Московской альтернативы" (в своих бюллетенях альтернативщики постоянно пишут, что Битцу необходимо спасти от экологической угрозы). К словесности как таковой это мероприятие имеет мало отношения и свидетельствует лишь о том, что
поклонники Пелевина лучше чувствуют себя в атмосфере, по возможности напоминающей нелегальную.
Но лучше всего о предельной растяжимости термина "неофициальное" свидетельствовала музыкальная программа. Как сказал о "Неофициальной Москве" ее главный редактор Вячеслав Курицын, это праздник для тех, "типа кто в первые выходные сентября не хочет слушать типа Газманова". Принцип "типа все, что
не..." как раз и восторжествовал в музыкальной программе, охватившей классику, рок, джаз, рэгги и даб. Последнее направление, представленное "Интернациональным фестивалем позитивных вибраций 'Push-Push-King-2'", можно назвать самым ярким, по крайней мере самым пестрым, музыкальным событием первого сентябрьского уик-энда в Москве. Но что неофициального в музыке английского и датского Возрождения, в концертах официально признанных ансамбля старинной музыки "Мадригал" и Академии старинной музыки Татьяны Гринденко, никто не мог ответить.
Театралы подошли к своей программе просто, распределив хиты, новости и неожиданности по трем разным площадкам. Анатолия Ледуховского с его спектаклем "Генрих IV" и Николая Рощина с "Пчеловодами" (пластическим опусом по мотивам полотен Питера Брейгеля-старшего) и других знаменитостей желающие могли вновь
увидеть на сцене ТЮЗа. Менее известные труппы оказались на площадке Государственного культурного центра-музея Владимира Высоцкого. "Фабрика кардинального искусства" была отдана радикалу Владимиру Епифанцеву, который поздними вечерами 4 и 5 сентября будоражил воображение и нервы зрителей своими постановками "Ромео и Джульетта", "Маяковский -- Ray of Darkness in the Omnious
Kingdom of Light". Настоятельные просьбы куратора программы Игоря Овчинникова не сравнивать этот маленький театральный смотр с "Золотой маской" (что, кроме него самого, вряд ли кому-то приходило в голову) свидетельствовали больше об амбициях устроителей, чем о продуманности программы.
Раскол в рядах галерейщиков. Реакция галерей на замысел Гельмана должна была стать вершиной эксперимента по выявлению "неофициального" искусства. Но в роли лакмусовой бумажки выступила
не столько оппозиция "официальное -- неофициальное", сколько имя Марата Гельмана.
Сам Гельман представил два проекта. Один, "Дом", проходил в общежитии Литинститута на ул. Добролюбова: все желающие могли посетить комнаты общежития, украшенные работами художников (главным образом тех, кто в разное время выставлялся у Гельмана), что, по замыслу авторов, должно было подчеркнуть коммуникативную роль искусства. Другой проект, "Сваренные", был представлен в
самой галерее. Его основой стала коллекция самодельных предметов обычных людей, собранных дизайнером Владимиром Архиповым. В самогонных аппаратах, ковриках из крышечек пивных бутылок, подставках из алюминиевых вилок и прочих порождениях дефицита, тоски и абсурда Владимир Архипов узрел художественные достоинства,
делающие эти вещи шедеврами "альтернативного" дизайна.
Дальше хуже. Для коллекции ГЦСИ, курируемой Андреем Ерофеевым, не нашлось помещения (отказали ЦДХ и Манеж), и она была представлена в Интернет-версии. Выставочному залу на Каширке, галерее "Файн Арт", "L-галерее", чья слава в прошлом, сейчас никакая реклама не будет лишней. Вечный вчерашний день
отечественного реализма представил выставочный зал "Замоскворечье".
Неучастие в "Неофициальной Москве" Института современного искусства, возглавляемого Иосифом Бакштейном, "Айдан-галереи", галереи "XL", "TV-галереи" и других признанных центров современного искусства (что дало Гельману повод обвинять их в страхе перед мэрией) не лучшим образом сказалось на выставочной
программе фестиваля. Но любителям, которым по большому счету все равно, Лужков или Кириенко стоит за вернисажем, повезло, потому что все эти учреждения приняли приглашение московской мэрии участвовать в официальном Дне города и в тот же уик-энд открыли новые выставки. Приглашение мэрии, по словам Иосифа Бакштейна,
поступило через некоторое время после отказа перечисленных галерей от участия в "Неофициальной Москве". Неприсоединившиеся к альтернативщикам галереи объясняют свой отказ не трусостью, а нежеланием прикладывать руку к искусственной политизации художественного процесса и усталостью от "неофициальной" риторики
семидесятых.
Зачем все это. Эксперимент по разделению современной художественной жизни по принципу "официальное -- неофициальное" показал отсутствие этой оппозиции в реальной жизни. Все перепуталось, все смешалось. Когда-то именно важные галереи сделали товаром то, что еще раньше имело статус неофициального. Именно политика тогда сыграла роль стартового капитала для их деятельности. Стоит ли удивляться, что Марат Гельман продолжает играть в политизированного арт-менеджера?
Желаем мы того или нет, "политизация художественного процесса", которая, как казалось, осталась где-то далеко, снова нас настигла. Что же касается "Неофициальной Москвы", то количество мероприятий (около двухсот) вряд ли может ввести кого-либо в заблуждение относительно массовости события. То, что со спектакля на перформанс, с перформанса на вернисаж будут переходить почти одни и те же люди, кажется, не очень беспокоило организаторов фестиваля. И правильно. Отобрать голоса сторонников Лужкова Кириенко не помогут ни силы в Битцевском парке, ни "позитивные вибрации", исходящие из Нескучного сада. Зато те
политически индифферентные граждане, у которых накопились эстетические претензии к московской мэрии, но не созрела решимость взорвать фонтан "Пушкин и Натали", скорее всего, выразят эти претензии во всенародном декабрьском перформансе "Голосование". Связь лидера "Новой силы" с галереями и театрами вряд ли
привлечет к избирательным участкам тех, кто именно в силу причастности к миру неофициальной культуры всегда испытывал отвращение к политике. Главное здесь не перепутать, кто был с кем.
|
|
|
|
|
