ИЗВЕСТИЯ (РОССИЯ), 07.09.1999
Случайная связь
Петр ПОСПЕЛОВ
В то время как День города катился по улицам и рвался в
окна, фестиваль "Неофициальная Москва" был разбросан по явкам,
никак не заметным внешнему глазу. Народное представление "Школяр
в раю", сочиненное в XVI веке, но понятное любому нынешнему
ребенку, логично было бы играть на каком-нибудь тихом городском
углу, радуя гуляющие семьи, - но оно было заточено в арендованный
100-местный зал "Красных палат", где стены были украшены странной
смесью пейзажей и плакатов, самый заметный из которых гласил:
"Случайная связь промелькнет как зарница, а после, быть может,
болезнь и больница". Программа "позитивных вибраций" (музыка
в стиле "рэгги" и "даб") подошла бы любой открытой площадке
на видном месте города, однако вся публика была отправлена
в тесный овраг Нескучного сада, а музыканты пели из-под моста.
Во всем этом была клубная и альтернативная прелесть; пусть
было странно и чуть досадно пробираться с одного неофициального
мероприятия на другое через праздничные пробки в окружении
волн молодежи, расходившейся с гуляний и каруселей.
Музыкальная программа "Неофициальной Москвы" (кураторы
Юлия Бедерова, Дмитрий Ольшанский, Александр Дельфин и другие)
адресовалась ценителям самого разного толка. Между тем тот,
кто выбрал одно любимое и опробованное блюдо, думаю, проиграл:
удача музыкальной программы в целом оказалась в том, что аккурат
до начала регулярного сезона, в который каждый отправится
своими привычными маршрутами, она задала диапазон музыки вообще,
объединив под одной вывеской явления, подчас не имеющие общихкритериев оценки.
Я не знаю, хорош или не очень был чернокожий Mad Professor
из Лондона (об этом пусть судят мои коллеги, понимающие толк
в музыке "даб"), - но факт, что он предъявил нам тип мышления,
превосходно существующий в эпоху, когда уже и джазу, и поп-музыке
учат в консерваториях. Форма у Профессора никак не соотносится
с культурными представлениями об архитектонике, убойное звучание
семплов никак не рефлектирует на тему "живое-неживое", чувственная
основа не входит в прейскурант эмоций MTV, очертания тел певиц
не ведают о канонах голливудской красоты. Низовая этно-компьютерная
культура демонстрирует себя в счастливой самостоятельности.
На другом полюсе - тоже своего рода низовая культура: стихийное
молодежное движение старинной музыки во главе с интеллектуалами
из консерватории (руководитель программ - музыковед и певица
Мария Батова). Никакой эзотерики, никакой демонстрации специальных
знаний - старинная музыка исполняется с лучистой веселостью
и искренностью студенческого театра. Бывает и так, что из
среды энтузиастов показывается яркий артист: молодой контртенор
Юрий Борисов жеманно и со вкусом спел чувствительные песни
Джона Доуленда, заодно сыграв роль в стиле "Контракта рисовальщика"
или "Опасных связей".
Мечась между неофициальными полюсами, я, приходя куда-нибудь,
узнавал, что самое лучшее пропустил: "Ты не слышал Пятраса
Вишняускаса - такого уровня джаза в Москве никогда не было!"
"Ник Рок-н-Ролл - это была настоящая изюминка!" Из того, что
я в силах был услышать и оценить, самым содержательным мне
показался марафон "Джаzz Off" во МТЮЗе. Альтернативные музыканты
со стажем, накопив профессионализма и известности, честно
и серьезно пытались превзойти самих себя десятилетней давности.
Виртуоз ударных Владимир Тарасов строго сыграл рафинированный
композиторский опус с элементами запланированной случайности.
Татьяна Гринденко сделала попытку обрести сакральное пространство
анонимности, одев свой ансамбль в черные маски и прослоив
музыку Филипа Гласса кусочками из Шнитке и Вивальди. Трубач
Вячеслав Гайворонский выпестовал в дуэте превосходную партнершу
- аккордеонистку Эвелину Петрову. Контрабасист Владимир Волков
ангажировал в свое мрачно-нежное трио нервного певца Леонида
Федорова ("АукцЫон") и фольклорного исполнителя Сергея Старостина.
Не украсил программу, при всем блеске своего ремесла, ансамбль
"Хуун-хуур-ту", предложив товарно-гастрольный вариант тувинского
горлового пения. Самыми диковинными, почти как Mad Professor,
оказались музыканты-компьютерщики-актеры челябинского ансамбля
НХА - но слушать их осталось 20 человек.
На следующий день Татьяна Гринденко сняла черную маску
и отправилась играть на муниципальном фестивале "Московское
действо". А Мария Батова, с опозданием узнав, что ее выступление
является не просто подпольным писком энтузиастов, а частью
антилужковской акции, даже написала возмущенное письмо в интернетовский
"Русский Журнал", где настаивала на независимости искусства
от политических интересов. Увы, г-жа Батова не права: большинство
ее любимых музыкантов служили при дворах, украшая политический
имидж тех или иных королей и герцогов, - в чем, возможно,
было приятно убедиться заказчику фестиваля (Сергею Кириенко)
и его подрядчику (Марату Гельману), в ходе инспекции фестиваля
посетившим концерт лютневой и вокальной музыки Возрождения.
Другое дело, что амбициозный политик, если уж хочет иметь
своих артистов, должен получше им платить: для некоторых музыкантов
участие в фестивале вообще обернулось не заработком, а тратами.
Не изведав в эти прекрасные сентябрьские дни ни любви, ни
выгоды, многие участники "Неофициальной Москвы" вступили с
культурной политикой всего лишь в случайную связь, которая,
скорее всего, промелькнет как зарница.
|
|
