|
Прогулка первая. Кадашевская набережная, Лубочный мост, напротив строящегося офисного комплекса «Сименс».
 С Вами прогуливались: Директор Государственного Института Искусствознания , доктор искусствоведения Алексей Ильич Комеч, Заместитель председателя Совета МГО ВООПиК Вадим Павлович Апенин, член Экспертно-консультативного совета при главном архитекторе Москвы Алексей Алексеевич Клименко, журналист интернет-издания Gazeta.ru Андрей Цунский.
А.Цунский. Алексей Ильич! Откуда взялось само название - Кадашевская набережная?
А.КОМЕЧ. Очень долго этот район оставался пустынным. Среди пустырей возникло несколько слобод, и в шестнадцатом - семнадцатом веках. Типичной застройкой этих переулков и улочек были маленькие дома, палаты небольшого размера, некоторые дожили до наших дней. Часть оказалась застроена позднее. Сначала здесь была слобода, где жили бондари, от слова «кадь», «кадка» и произошло название набережной. Потом бондарей вытеснили ткачи, на их деньги была построена церковь Воскресения, главная церковь этой слободы, им принадлежали все строения. Место, где мы стоим на мостике над каналом, было болотом до XVII века. Застройка здесь не претендовала на парадность - и это было замечательно. Я не оговорился. Секрет тут в том, что при взгляде с Кремля открывался вид на две невысокие набережные - Софийскую и Кадашевскую, вид, который еще в XVII-XVIII веке очень берегли. Если Софийская набережная еще кое-как сохранилась, то Кадашевская ныне полностью сломана, и процесс этот продолжается полным ходом.
Когда-то за этими набережными открывались взгляду десятки храмов. Вид из Кремля на Замоскворечье принадлежал к лучшим в мировой архитектуре. С грустью я вынужден употребить прошедшее время. Я готов его сравнить с видом Рима, для меня так же несомненно, что вид Парижа с Монмартра сильно уступал этому виду. Но парижский вид был окончательно загублен застройкой второй половины XIX века, которая все там нивелировала. К XX веку оставались только Рим и Москва, обладавшие пейзажем такой красоты.
В Москве такой пейзаж этот уничтожили в XX веке. Но оставались две прекрасные набережные - и их губят на наших глазах. Сейчас, в наши дни, в эти часы.
Раньше не решались трогать что-то хотя бы возле Кремля. Но уже строится полным ходом Балчуг, его вторая очередь, и церковь Георгия в Ендове, которая прекрасно была видна с Кремлевского холма, сейчас окажется в гостиничном дворике и станет внутренней постройкой отеля.
А теперь посмотрим на Кадаши. У нас на глазах возводятся стены офисного комплекса фирмы «Сименс». Обратите внимание - в ходе «реконструкции» все здания на Кадашевской набережной, кстати, являющиеся памятниками архитектуры (об этом отдельный разговор), «выросли» в высоту и перекрыли вид на церкви. Сколько мы ни говорим, ни показываем старых фотографий различным чиновникам и даже главному архитектору города - все бесполезно. Это идет, как каток…
Все дома, которые здесь стояли, снесены по постановлениям московского правительства. И сейчас эта битва еще не совсем кончена. Тут осталось два пятна - где существует решение воссоздать старый двухэтажный объем, и есть протест прокуратуры, но все равно мы не можем добиться от проектировщика никаких гарантий. В Москве вообще невозможны гарантии - все решается волевым путем. Левые дома по Ордынке тоже имеют грустную историю. Я обвинял архитектора Ткаченко - как он мог сделать с ними такое. В нормальной жизни этот человек выглядит эстетом, он очень любит старую Москву, коллекционер… Он сказал мне - «Да, я повысил конек крыши на один метр, а потом почему-то в Охране памятников был согласован проект с повышением еще на полтора метра, и к этому я уже не имею отношения». Здесь очень много интриг, в процессе согласования появляются совершенно новые решения, уровни и формы. За всем этим, безусловно, стоят деньги, и хотя ничего доказать невозможно, не будем наивными - бесплатно такие вещи не делаются. В результате мы просто теряем вторую набережную, видимую из Кремля.
А.Цунский. Когда мы говорим о каких-то безвкусных памятниках - это не так страшно. Памятник можно демонтировать и удалить. А как же быть с целыми кварталами, зданиями, районами? Не поздно ли мы спохватились?
 А.Комеч. Нет. Города восстанавливаются. Это, правда, очень долгий и кропотливый процесс. Мы никогда не восстановим материальную структуру старого города - она погибла, ушла в небытие, мы можем сделать только новодел. Но мы можем восстановить городской пейзаж. Все здания смертны, они изживают свой ресурс. Сейчас в Америке полным ходом идет процесс сноса домов двадцатых годов постройки - они отжили свое, и нам показывают эффектные кадры - их взрывают, уничтожают другими способами. Если человек любит свой город, он приведет оставшиеся памятники в порядок, а на месте сносимых зданий построит дома, вписывающиеся в эстетические требования старого пейзажа, и в этом восстановленном ландшафте подлинные памятники займут достойное место. Здесь есть такие дома. Но этого надо очень хотеть. Нужно очень строго и очень долго вести единую градостроительную, в нашем случае - градовосстановительную политику. Но нам пока не приходится на это надеяться. Этого не видит в упор власть, следом за ней ничего не желают понять архитекторы… Мы присутствуем при том же пренебрежении к старой Москве, как в двадцатые-тридцатые годы. Честно говоря, отношение большевиков к старому городу ничем не отличается от позиции современного Правительства Москвы. Москву никто не любит, все признания в любви к старой Москве - одни разговоры.
А.Цунский. Но может быть, нет соответствующего закона…как сейчас говорят, не хватает законодательной базы?
А.Комеч. Это стало уже общепринято. Этот раньше мы говорили, что нам не хватает законов. Законы есть. Их надо исполнять! Нормы старого закона, никем не отмененного, и нормы подготавливаемых законов, и местных и федеральных, запрещают любое строительство на территории памятника, снос памятника может быть проведен только по решению правительства России! А здесь мы видим снос памятника по постановлению Правительства Москвы, которое не имело права такое решение принимать, и строительство на территории памятника.  А часто в Москве строят прямо на памятниках, сверху - всем известны многочисленные мансарды, которые вдруг начали расти по всей исторической, центральной части города. Закон-то есть…
У нас уже есть прецедент. Свидетелями были члены ЭКОСа . Юрий Михайлович Лужков, когда выяснилось, что принятый тип строительства и объемы заказа противоречат утвержденным им же режимам охранных зон, сказал: « Ну, там теория - а у нас практика!» Обращение в прокуратуру бесполезно - она бессильна, когда речь заходит о высокой власти, прокуратура смущенно замолкает.
А.Клименко. Вот что важно понять! Образ города - это совокупность мозаики фрагментов, мозаики впечатлений. И это зрелище города никем не осознается как самая главная ценность нашего состояния. Главной ценностью стали интересы инвестора, защищающего свой маленький участок, за который он уже заплатил арендную плату. Инвестора совершенно не трогает облик Москвы, а правительство тоже не смотрит на город в целом, город растащен по кусочкам и уничтожается.
Да, старые деревянные домики просто физически не спасти. Но нужно ли делать муляжи и макеты? Гораздо важнее сохранять требования старой Москвы к новым постройкам, масштабно-пространственно-объемные подходы, эстетическую целостность. Необходимо проведение морфологического анализа - из чего складывается эта уникальная городская красота? Вот, например, Кадаши. Для того чтобы соблюсти этот характер, нужно предельно бережное отношение, аналитическая работа независимых и грамотных экспертов.
А.Цунский. А может быть, нужен некий попечительский совет, состоящий из уважаемых деятелей науки, культуры…
А.Клименко. Нет. Именно независимые, квалифицированные эксперты! Половина московских бед зарыта именно в распорядительных и подготовительных документах администрации… Префектура, мэрия - не важно, важно, что документ. Естественно, застройщик делает все, чтобы чиновник в оный документ вписал цифры, которые его устраивают, и чем больше эти цифры - тем лучше. А потом мы все разводим руками. А должно быть по-другому! Работа экспертов должна быть услышана синклитом профессионалов - и только потом в дело должны вступать чиновники.
А.Комеч. Давайте я покажу вам одну фотографию. Вот на ней памятник - а рядом то, что из него собираются сделать. Это памятник. Каждая его черточка - табу! Не трогать! А называется это - реконструкция.
Алексей Алексеевич рисовал идеальную схему. Нами создан совет общественных экспертов - ЭКОС. Эта процедура закреплена, но это работает до тех пор, пока власти не надо чего-то другого. В четверти случаев ситуация взрывается, и нам поступают уже согласованные решения, постановления. Наша функция сводится к тому, чтобы снизить возможный ущерб.
Московское правительство утвердило много хороших начинаний - охранные зоны, прочее. Но мы не можем добиться, чтобы оно этим начинаниям следовало. Вот на ваших глазах растет жилой дом Третьяковки.. Он ни в какой режим, прописанный охранной зоной памятников, не вписывается… У нас очень большой разрыв между тем, что фарисейски делает власть для того, чтобы ее считали «культурной», и тем, что она делает в своих подлинных интересах…
А.Ц. Но есть же у нас авторитетные люди, такие, как Дмитрий Сергеевич Лихачев… Может быть, есть смысл просить их как-то воздействовать на власть, их авторитетом никто поступиться не рискнет!
А.Комеч. Увы… Всех я не назову. Людей масштаба Дмитрия Сергеевича совсем немного - один, ну может быть два или три. Они участвовать в этом не могут по возрасту и по занятости. А что касается выдающихся деятелей культуры… Я отвечаю за свои слова - многие деятели театра, отвечаю за свои слова - многие деятели культуры - с потрохами куплены властью… Грустно порой смотреть, что и как они произносят. Поэтому я ни в какой попечительский совет не верю. ЭКОС - достойная организация из квалифицированных людей. Но и ЭКОС порой дает слабину. Я с грустью узнал, что в мое отсутствие был утвержден ЭКОСом вот этот вот жилой дом Третьяковки. Это отголоски большой и своевольной городской политики. Если бы не было такого Балчуга, такого Гостиного Двора - многое было бы по-другому.
 Бывают правители, которые возвышают народ, а бывают действия властей, которые цинично народ развращают. И если власть думает, что действия ее незаметны, что народ такой идиот, не понимает, что за ними стоит - она жестоко ошибается. Народ понимает, но что еще хуже - он учится тому, что так и надо делать! И это развращение души и вкуса играет разрушительную роль для Москвы. Да, когда публика, уставшая от трущоб, видит мраморные плиты и евроремонт, она думает, что это и есть то самое желанное счастье… Все остальное - неотесанная деревня и руины, доставшиеся нам от проклятого прошлого. Я нарочно употребляю большевистскую лексику, ибо психология осталась та же самая - вперед, к светлому будущему от старого мира… И это точно такой же обман. Увы. А общественное мнение в лице даже выдающихся деятелей культуры слишком идеологизировано, слишком конъюнктурно, и на него я абсолютно не готов положиться… Нередко деятели культуры не могут отличить подлинные мотивы тех или иных поступков от политических спекуляций, часто откровенно продаются. А тем временем, эстетические сокровища старой Москвы разбазариваются, как лес, нефть и уголь. Но лес вырастет, уголь отложится, найдутся альтернативные источники энергии, а вот это уже не восстановится никогда. Культурные ценности невосстановимы. Вы видите там, левее Петра, домики, покрытые зеленой тканью? Это все на снос!
А.Цунский. Вадим Павлович, а кто собственно это все тут разрешил? Алексей Ильич говорил, что у вас есть документы…
В.Апенин. Всегда и все идет от Правительства Москвы. Если мэр захочет передать кому-то памятник архитектуры - так и будет. А бизнесмен говорит: « Мне нужен вот этот дом, только я бы увеличил объемы, надстроил, а за то, что вы разрешите, я бы переложил сети, отремонтировал детский сад…» И в жертву сиюминутным интересам приносится памятник. Когда решался вопрос о Кадашевской набережной, в ход шел такой козырь: « Ну, это же необходимо для того, чтобы дать больше площадей Третьяковской галерее!» А теперь почитайте, что написано здесь на плакате. «Сименс»… А там, где сейчас зеленый пустырь, стояли два маленьких московских домика. Вот тут был простой домик с мезонином. И на месте офисного комплекса «Сименс» был тоже невысокий жилой дом.
Теперь бетонная коробка уже перекрыла вид на купола церквей, забила пространство. Замоскворечье было одним из наиболее хорошо сохранившихся районов Москвы. Еще Галина Владимировна Алферова писала об этом в своих книгах о старой Москве. А теперь он превращается в район новостроек. Все структуры, располагающие деньгами, рвутся в центр. Но привозят они с собой стандартные решения, стандартные современные формы. В этом нет беды - беда в том, что они при этом разрушают национальное достояние России, уникальные здания, целые ансамбли и город как таковой.
Вопросы охраны культурного наследия в Москве зашли в тупик. То, что мы видим - это постоянное нарушение законов. Мы обращаемся в Управление Охраны Памятников - ответ «Ничего не можем сделать - это решение правительства Москвы». Еще бы, ведь управление - это структурное подразделение правительства Москвы. Обращаемся в Прокуратуру - мнутся, извиняются, видно, что им самим неудобно. «Ничего не можем сделать». Прокуратура ведь вынуждена как обращаться к Лужкову? «Дорогой Юрий Михайлович, нам очень неудобно вас беспокоить, но вы нарушили закон, нам надо как-то реагировать, вы уж примите к сведению, так нельзя, поосторожнее надо..» И что же делает Правительство Москвы в данном конкретном случае? Вторым пунктом о сносе домов по Кадашевской набережной пишется - «Вывести из списка памятников архитектуры». То есть - сначала снести, а потом вывести. И никто ничего не может поделать… Круг замыкается. Если бы у нас исполнялись законы, всех этих кошмаров не было бы. В Законе говорится, в статье сорок первой: переносить, сносить, изменять памятник - запрещено, а разрешено только с ведома правительства России. Но правительство Москвы уже ведет себя, как правительство России, и даже выше - оно вообще встает над Законом…
…Скоро мы снова отправимся на прогулку с Алексеем Ильичем Комечем, пойдем вглубь переулков Замоскворечья, кто знает - может быть что-то мы увидим в последний раз… А кроме того, мы расскажем об уникальных людях - Новых Карлсонах, которые поселились, и похоже очень прочно поселились в Москве, на московских крышах. Гуляйте с нами!
| |
|
|
|
|
