Знаете ли вы московский метрополитен?
Нет, вы не знаете его!
Бессмысленные и беспощадные в часы пик, ленивые и нелюбопытные ночною порой, проноситесь вы подземными магистралями столицы, ничего не замечая, ничему не удивляясь. О, надменные москвичи, о, озлобленные и запыхавшиеся гости столицы, куда несетесь вы? Дайте ответ! - Не дают ответа.
И лишь добросовестные туристы из дальнего зарубежья замирают в немом восторге средь стогнов подземной Москвы и тщатся запечатлеть на фото и видео пленку величавую эту красу.
Та, верхняя, Москва бесстильна и хаотична, бестолкова и вульгарна. Там неистовый Церетели сражается с Баженовым и Карбюзье, там громокипящий мэр соревнуется с почившими венценосцами и генсеками.
Здесь же, внизу - царство гармонии и порядка, здесь и только здесь воплотились чаянья и грезы Платона и Компанеллы, Чернышевского и Плеханова. Ах, если б еще избавиться от суетливых толп пассажиров, от шумных электропоездов! Объявить московское метро историко-архитектурным заповедником! И вернуть ему, кстати, имя Лазаря Кагановича, потому что воистину оно достойно его!
Если вы, любезный читатель, решитесь познать этот прекрасный старый мир, начните с Кольцевой линии, ибо именно она является сердцем и одновременно границей московского метро - всякие коньково, чертановские, тушинские и т.п. относятся уже к другому миру.
И вот мы нисходим под землю. Плавно и торжественно опускает нас лесенка-чудесенка нашего счастливого детства в зал станции "Октябрьская". Мы поражены строгой, траурной красотой. Погребальные светильники освещают профили павших воинов на беломраморных стенах - вот летчик, вот танкист, вот кавалерист в кубанке. Скорбь и вечная память. Но вдали, в конце зала - за решетчатыми воротами - полукруг голубого неба, как символ упования, как обещание воздаяния по заслугам.
А вот "Добрынинскую" все-таки умудрились изгадить шестидесятники - в торце совершенно не вяжущаяся ни с чем позднейшая мозаика - мамаша с сынком в окружении каких-то ракет и спутников. А вообще смысл станции прочитывается легко - стены украшены барельефными изображениями тех, чью жизнь и мирный труд защищая, пали герои станции "Октябрьской". Правда, пограничник с восточно-европейской овчаркой кажется на первый взгляд лишним, но только на первый взгляд. Зато виноградарей целых три! И скотница, и рыбак, и овцевод, и даже охотник с беркутом. И дама с цветами. Удивляет отсутствие рабочего. Возможно, именно его изображенье и скрыли злокозненные стиляги своей мозаикой.
"Павелецкая", очевидно, не должна была сообщать зрителю ничего конкретного, - просто впечатление величия, ясности, покоя. Бело-коричневый благородный колорит. Коринфские колонны. О мозаике в конце зала говорить не хочется - все тот же хрущевский волюнтаризм.
"Таганская" вновь возвращает нас к теме ратных подвигов и воинской славы. Но не скорбь внушает она, а веселие и бодрость духа. Достигается это использованием кафеля, вызывающего непроизвольные ассоциации со свежестью и чистотой санитарного узла. Слава героям артиллеристам! Слава героям летчикам! Слава героям железнодорожникам! Слава всем родам войск!
И опять музыкальная пауза - станция. "Курская". Колонны на сей раз дорические. Лица кавказской национальности кажутся особенно неуместными здесь, средь белого мрамора и прекрасных металлических подсолнухов.
И сразу после этого аскетичного и сдержанного целомудрия - гром победы, Клии страшный глас - "Комсомольская"! Вознеси очи горе, бестолковый потомок - там увидишь ты деяния славных предков своих - от былинных князей до солдат ВОВ, и символ мира в образе суровой, но прекрасной жены, попирающей вражьи штандарты!
А следующая, "Проспект Мира" - вновь кафель, но на сей раз не воинов изображающий, а мирных поселян с обильными плодами трудов их, и опять обилие винограда - не Дионисов ли культ тайно исповедовали славные метростроевцы во главе с Лазарем Кагановичем?
И вдруг - готика что ли? Готика, не готика, но впечатление такое. Это витражи на "Новослободской". Набор персонажей странен и волнующ - ну, рабочий с крестьянкой понятно, но почему пианист? Почему художник? А этот с глобусом кто? Геополитик? Таинственность, сумрачность. Все-таки готика.
Зато на "Белорусской" все ясно. Изображены белорусы. Никак не спутаешь: все в вышитых сорочках, выглядывающих из-под спецовок и, кажется, даже из-под гимнастерок. Эх, сябры, сябры, как же вас так угораздило-то в Беловежской вашей пуще?
"Краснопресненская" - потемнее да посуровей. Все-таки памяти первой, подавленной царизмом революции. Но чтобы не стало зрителю слишком уж горько смотреть на обреченные лица рабочих на баррикадах, половина станции повествует о революции второй, вполне удачной.
И снова громокипенье и восторг - "Киевская"! Вот он Пушкин на Украине, а вот Шевченко в Петербурге, а вот народные гулянья, а вот Щорс с батрацкими сынами, а вот снова ВОВ! И на торцовой стене огромная цитата из какого-то постановления ЦК, о том, что все это будет вечно.
Но взгляни на барельефы отдыхающих на "Парке культуры". Как они прекрасны, беломраморные танцоры, конькобежка, авиомоделисты, певица. Как прекрасны они, но отчего столь печальны? Или знают они, что ошиблось ЦК, что все проходит, что время прощаться? Видимо, так.
И мы возвращаемся в усыпальницу "Октябрьской" кольцевой и поднимаемся в наш дисгармоничный, крикливый поверхностный мир, и нас на прощанье осеняют девы валькирии в пилотках с венками и трубами. До свиданья, родные!