Ночью мне приснился город - широкая река, огромный мост через нее, за которым начинались кварталы мощных домов без окон, что-то вроде 40-этажных кубов в сталинском стиле. Дальше река разделялась на два русла.
Стоял яркий солнечный день.
Во всем - набережной, мосте, домах - даже в воздухе доминировали светло-серые и голубые оттенки.
Во сне я шел вдоль набережной. У меня не было никаких дел там, но тем не менее я продолжал идти в направлении города, и по мере того, как он приближался, у меня все больше захватывало дух от его масштабов и все ярче становилось ощущение свободы.
Я никогда не был в этом городе, но почему-то был совершенно уверен, что это место находится где-то на Севере Москвы. Я даже представил себе карту города, в которую сверху был вбит сероватый клин города из этого сна. Мне так не хватало его с утра, что я готов был броситься на его поиски.

Фестиваль альтернативного джаза проходил где-то в Марьино, но я не знал о существовании этого района и решил, что речь идет о Марьиной Роще. Поизносившийся такой райончик, обжитый, никаких неожиданностей. Мы договорились встречаться у "Белорусской". Этим летом стояла дикая жара, приятель опаздывал, я был на пределе. Марьино оказалось совсем в другой стороне - полтора часа по пробкам в центре, потом от Таганской площади на восток по Волгоградскому шоссе и направо, на юг, по Люблинской улице.
После трех километров ничем не примечательных предместий дорога расширилась, и вдруг со всех сторон нас обступили дома. Высокие бетонные конструкции, бесконечные вариации на одну и ту же тему. Они сияли белизной в лучах заходящего солнца, отражения которого в окнах и на крышах домов сливались в ослепительные пятна. Чем дальше я ехал, чем глубже погружался в этот район, тем больше становилось домов, им не было конца. Я был ошеломлен. Марьино было очень похоже на город из моего сна.
Забыв название улицы, я проехал поворот и попал на высокий мост. Дома заслоняли горизонт. Потеряв всякую надежду сориентироваться, я запаниковал и свернул в первый попавшийся двор, но там было негде поставить машину - кругом ракушки и огромное количество автомобилей, куда ни встань, обязательно загородишь кому-нибудь выезд. Приватизированная земля. Пришлось выбираться из двора задним ходом и парковаться у небольшой лужайки, на которой стояли гнутые детские качели. Мы присели на траве и попытались разобраться по карте, где мы. Ничего не вышло, но через полчаса по смутной догадке мы добрались в нужное нам место - клуб "Скрин" в кинотеатре "Факел". В помещении было душно, альтернативный джаз был натужно громким, невыносимым. От духоты и джаза мне стало дурно. Мы решили пройтись. Просторный Новочеркасский бульвар без деревьев с длинной лужицей посередине. Жара спала. На улице стемнело, и над тремя круглыми домами повисла огромная желтая луна.
У каждого москвича в запасе должны быть достопримечательности для приезжих. Парк Победы для дедушки-ветерана. Смотровая площадка для тех, кто впервые. "Академклуб" на двадцать втором этаже здания Академии наук или ресторан "Седьмое небо", если деловые партнеры или друзья знакомых, - и так далее, в зависимости от вкуса.
Друг, приезжавший на свой день рождения из Берлина, прожил в общей сложенности лет двадцать в Москве. Удивить его было нелегко. Но Марьино произвело на меня настолько сильное впечатление, что я отвез его туда.
За пару часов мы обошли полрайона. Из достопримечательностей необходимо отметить церковь-новодел на Севастопольском бульваре, собранную из дачного комплекта стройматериалов, и расположенный неподалеку, между домами, пруд, сделанный по эскизам бегемотской купальни из зоопарка. Бетонные берега с высокими закругленными бортиками оставляют мало надежд выбраться из воды. Молодежь, разбросанная гроздьями вдоль озера, веером рассеивает бутылки и бычки.
Через Марьино проходит река Москва. Набережная огорожена высоким забором, перерыта вдоль и поперек. Еще один тяжелый железный забор, пониже, отделяет тротуар собственно от воды.
К мосту снизу привязана тарзанка, на которой летают местные тинейджеры, спрыгивая с лестницы на одной из опор. Чтобы не стукнуться о лестницу или об опору, нужно сильно изворачиваться. Летать приходится над асфальтом, до реки не допрыгнуть - слишком далеко.
Восточнее расположена промзона, представленная в пейзаже Марьино вечным огнем индустриального факела и тучами дыма. Вдоль реки и в просветах среди домов тянутся высоковольтные провода.
У каждого есть свои представления о девяностых. Но Марьино - это не интеллектуальная конструкция, это явление. И как таковое оно побудило меня пересмотреть свои идеи. Я думал, девяностые - это свобода и декаданс, хаос, сумбур. Оказывается, это время наступления города, эпоха бетона. Марьино - передовая линия наступления, неосвоенная земля, раскуроченная, с еще не зализанными, открытыми ранами на местах былых сражений.
У этого района нет истории: даже если она была, его время отсюда устремляется в будущее. Но в чем его смысл, о чем оно свидетельствует - о будущем или о прошлом? О настоящем?
Я думал, такое может только сниться. Но Марьино действительно, оно существует, каждый может поехать и убедиться.
Марьино - это фронтир. Причем для меня этот район не только стоит на границе между городом и деревней, прошлым и будущим, но и является последней известной мне точкой между реальностью и сновидением.
Дороги построены, дома возведены. Квартиры, самые дешевые в городе, постепенно заселяются. Но судьба Марьино еще не предрешена. Дальше может быть все что угодно.