"Читатели - это вымершая порода", - устами Герберта Куэйна сокрушался Борхес и с присущей ему доверительной парадоксальностью добавлял: "Нет такого европейца, который не был бы писателем, потенциальным, или действительным".
Ну дык! Европейцы мы, или где?! Бурное развитие русскоязычной литературы в сети утешительно подсказывает: еще какие европейцы. Самые что ни на есть. Страшно даже.
Позволю себе сомнительную роскошь сделать одно-единственное интимное признание - весьма многословное, зато первое и последнее. Торжественно клянусь, что впредь никогда не буду донимать вас своим доверительным шепотом. Итак, вот оно.
Когда мне предложили стать обозревателем сетевых литературных конкурсов, я содрогнулся. "Бедные они бедные", - снисходительно заметил мой потенциальный издатель, имея в виду несчастных участников, не ведающих пока о моей сомнительной манере плеваться ядом по любому поводу и без оного, тяжелом нраве и нелепой юношеской непримиримости. Именно в силу этих причин я и содрогнулся, заранее прогнозируя собственные грядущие монологи, глаголом жгущие нежные сердца почти невинных жертв. Соблазн был настолько велик, очевиден и, пардон, греховен, что поначалу я благоразумно решил отказаться: невелика честь пополнить ряды более-менее остроумно злобствующих критиков, и без моей драгоценной персоны весьма плотные. Потом меня, вроде бы, осенило. "Я возлюблю их, как сварливый мизантроп Гессе возлюбил своего голландца", - решил я, и мужественно стиснув зубы, отправился знакомиться с содержимым "Тенёт", "Арт-Лито" и "Большой буквы". По мере ознакомления зубы поневоле стискивались все сильнее, в конце концов они начали крошиться, так что мне пришлось форсировать визит к дантисту, и без того, увы, неизбежный... Это все к тому, что "возлюбить голландца" мне оказалось слабо. Без продолжительного изучения дао в горах Лао - ни в какую!
Поскольку моя скромная дача в горах Лао в данный момент нуждается в капитальном ремонте, мне поневоле пришлось черпать успокоение все у того же Борхеса - единственного человека, с которым я способен спокойно, подолгу и с удовольствием беседовать о литературе. Разумеется, я не искал помощи - кто ж мне доктор?! - просто хотел отвлечься. И, уже в который раз, перечитал рассказ "Приближение к Альмутасиму" из его книги "История вечности". Думаете, дело обойдется без длинной цитаты? И не надейтесь!
"Краткое содержание таково: некий человек, неверующий и сбежавший с родины студент < > попадает в общество людей самого низкого пошиба и приспосабливается к ним < >. Внезапно - с мистическим ужасом Робинзона, видящего след человека на песке - он замечает какое-то смягчение подлости: нежность, восхищение, молчание одного из окружающих его подонков. "Как будто в наш разговор вмешался собеседник с более сложным сознанием". Студент понимает, что негодяй, с ним разговаривающий, не способен на такой внезапный взлет; отсюда он заключает, что в том отразился дух какого-то друга, или друга друга друга. Размышляя над этим вопросом, студент приходит к мистическому убеждению: "Где-то на свете есть человек, от которого этот свет исходит". И студент решает посвятить свою жизнь поискам его."
О'кей, - подумал я, - вот теперь можно приниматься за дело. Я как нельзя лучше подхожу на роль неверующего и сбежавшего с родины студента - в каком-то смысле, он - это я и есть. И теперь я знаю, за каким чертом мне требуется регулярно запутываться в Паутине. Там, среди текстов самого низкого пошиба и, возможно, среди шедевров (я упорно хочу верить в их существование), всякий раз внезапных, как вспышка молнии, я буду искать своего Альмутасима, или тень Альмутасима, или тень тени тени Альмутасима, и каждая, самая пустячная находка сделает меня по-настоящему счастливым. И поэтому в ожидании каждого нового открытия я буду с чистой совестью злиться, нервничать и язвительно ухмыляться, но зато я никогда не опущусь до снисходительного поплевывания на обнаженные макушки своих будущих жертв и уж тем более, старательно позировать фотографу на фоне освежеванных трофеев.
Все, с лирическим отступлением покончено. Пошли, ребята, попробуем поискать Альмутасима.

Сэр Уинстон Черчилль в свое время остроумно заметил, что демократия отвратительна, но ничего лучшего люди пока не придумали. Сеть, как мы знаем, в высшей степени демократична, эта истина уже подвергалась неоднократному жестокому избиению. Любой большой сетевой проект - это демократия "в экзальтации", как сказали бы астрологи. Со всеми вытекающими последствиями. "Сэр Уинстон, - говорю я, рисуя перед внутренним взором честную английскую физиономию Черчилля, - о, как я понимаю вас, сэр Уинстон! Особенно в том пункте, где говорится, что демократия отвратительна... но ведь даже осознавая сей прискорбный факт, мы с вами готовы умереть за демократию, правда? Два сентиментальных идиота!" Умирать за демократию я для начала отправился в "Большую Букву". Местечко, самое что ни на есть подходящее для первой разминки. От других конкурсов "буква" отличается, прежде всего, полной анонимностью своих авторов - на мой вкус, весьма разумное и гуманное решение, ничем не хуже Ассоциации анонимных алкоголиков!
Свой первый обзор я решил посвятить исключительно разделу "Рассказы о жизни", каковой наличествует в оной "букве". Просто из любопытства. Стало безумно интересно: "о жизни" - это о чем? Об основных принципах функционирования белковых структур, так, что ли?
"Жизнь" оказалась ужасной. Собственно говоря, для того, чтобы прийти к столь оригинальному выводу, не обязательно тратить драгоценное, условными единицами оплаченное, время. Достаточно выйти на улицу, сдать бутылки, отстояв длинную, нищую, похмельную очередь, а на вырученные деньги купить самую дешевую водку, "русский йогурт" в пластиковом стаканчике (когда-то я возил этот ужас своим немецким друзьям в качестве сувениров, чем пугал их почти до обморока) и здоровенную пачку сумрачно-серых макарон. Но я уже сделал свой выбор - не так страшен факт, как его констатация! - а сделанного, говорят, не воротишь.
Итак, жизнь, в интерпретации анонимных конкурсантов оказалась непрерывным скучным похмельем, к тому же угробленным на унылое пьянство, бесконечное ожидание трамваев и семейный просмотр фильмов с Ди Каприо (Mr. Юкс, "20 бесхитростных рассказов"). "Я сидел чуть в стороне. Пил пиво. Что-то мне совершенно не хотелось участвовать в глупом разговоре", - доверительно повествует автор. Господи, да кому же хочется?! Но вот я же, к примеру, участвую… Он совсем не умеет писать - ни на что не претендующие материалы в разделе "реальные истории" на www.anekdot.ru куда нагляднее свидетельствуют о существовании литературно обработанных текстов, но в своем роде он гений, этот Mr. Юкс: парень умеет нагнать на читателя настоящую, страшную, утробную совковую скуку. Если вы понемногу подумываете об иммиграции, но никак не можете решиться - весьма рекомендую. После первого же "бесхитростного рассказа" побежите за визой - куда угодно, хоть в Зимбабве, лишь бы отсюда.
Один высокопоставленный милицейский чин (ну не задерживаются в моей дырявой голове фамилии героев новостных выпусков!) давеча сокрушался, что молодежь сломя голову удирает от непривлекательной реальности, выбирая наркотики, или Интернет. Не горюйте, господин хороший! Не знаю, как насчет наркотиков, а что касается Интернета - у ребят есть неплохой шанс забрести на какой-нибудь из литературных сайтов. А там, голуба вы моя, полным-полно начинающих писателей реалистов. Так что не печалуйтесь: бог даст, никуда она - молодежь, то есть, - от суровых наших будней не денется. Знаете, какое количество хамов и жлобов можно встретить на страницах многочисленных "рассказов про жизнь"? Гораздо больше, чем на любом мелкооптовом рынке в субботний день, это я вам точно говорю.
"- Да, не толкайся ты, образина!
- Заткнись, стерва! Без тебя тошно!" - говорят друг другу эти милые люди. ("Интим-клуб", Стрелец). И говорят они это исключительно по той причине, что очередному "подающему надежды" русскому писателю позарез приспичило попробовать свои силы в жанре невысокой реалистической прозы. Впрочем, дальше он, болезный, еще и не так разошелся:
"- А кто ты такой, чтоб тебе за падло было с блядями дело иметь? Бывший мент. Другому я бы давно по рогам въехал! А тебе кусок хлеба предлагаю."
Во как. А вы говорите: "интернет, интернет"… Кстати, все это - лирическая прелюдия к главному, пулеметной очереди пафосных выводов: "жизнь - это не сказка" "все, о чем мы мечтаем в юности, никогда не сбывается" etc. М-да, ничего не скажешь: свежо, оригинально, и все такое. Богатейший, блин, материал для исследования. С другой стороны, "кто я такой, чтобы мне за падло" - и далее по тексту...
Бросается в глаза, что многие начинающие авторы почему-то предпочитают изъясняться в ноющей тональности а-ля "сами мы не местные". Очевидно, им кажется, что именно способность страдальчески заламывать руки над клавиатурой является отличительной способностью истинного творца… тварьца… тьфу ты черт! Новое поколение выбирает тоску. Смертную тоску, я бы добавил. "Назвать это чувство Тоска - значило бы оставить его безымянным. Госпожа Тоска, Ее Величество Тоска, Герцогиня Тоска, Королева Тоска", - стонет некая Железная(вот уж не сказал бы!)Крыса. Осторожнее, деточка: железо ржавеет от слез, а добрые дяди, вроде нас с Санта-Клаусом, поневоле звереют от столь бессовестных злоупотреблений буквами "т", "о", "с", "к" и "а". "Ты простишь, конечно, глубиною своего молчания, я верю, простишь за то, что мои потаенные слезинки так колки, за то, что так неловка моя поступь...", - хнычет очередная (надеюсь, что не слишком великовозрастная) девица ("Подайте капельку смерти", Беспредельщица). Нет уж, милая. Не прощу я ни потаенных слезинок, ни, тем более "неловкой поступи". Ни тебе, ни другим, так что оставь надежду и вперед - на поиски "капельки смерти". Авось, бог подаст. А "глубиной молчания" я, увы, не страдаю...
"Рассветов не бывает никогда. Были раньше, а сейчас кончились, загнулись, сдохли, сколбасились", - присоединяется к хору тоскующих еще один литератор ("Всего лишь пыль", А. Подожди). Если честно, мне показалось, что где-то, в самой середине его смурного монолога мелькнула долгожданная улыбка моего Альмутасима, но она была погребена под потоком нытья - а жаль. Этот тип с забавным псевдонимом мне симпатичен, хотя выбранная им "вечная" тема взаимоотношений человека и водки не представляется мне перспективной, несмотря на ее невероятную популярность среди начинающих (и не только) авторов. О пьянстве, кажется, не пишут только очень ленивые неофиты. "Что вижу, то и пою" - так, что ли? Ну-ну. Допились, господа хорошие. "Жаба ночи не скакала, это ветерок придунул изменения в однообразном пространстве", - провозглашает очередная жертва авторского хлебосольства ("Говори, ноябрь", Садовник). Автор был великодушен: угощал персонажа коньячком. Но чтобы человек после нескольких рюмок коньяку такое нес?! Не верю. Где вы, Константин Сергеевич? Давайте не верить вместе, а то я тут вконец сопьюсь наедине с этими гениями... "Отползая от двери туалета, он дал себе зарок... Никогда, никогда не думать на пьяную голову с несвежей пищей в желудке", - в нашу непритязательную беседу муз вступает очередной крепко пьющий герой рассказа "Энцефалит". Потом его выгонят из квартиры, крепко побьют, и он захочет к маме - а как же иначе?! Знаете, что я вам скажу? Так ему и надо! Но само по себе предложение "никогда не думать на пьяную голову с несвежей пищей в желудке" представляется мне конструктивным, особенно если извлечь его из беспомощного контекста рассказа и сделать эпиграфом на главной страничке любого сетевого литературного конкурса, да хоть той же "Большой Буквы". Не думать. И, самое главное - не фиксировать плоды своих размышлений на экране монитора. Жаль только, что его (то бишь, вышеуказанного лозунга) создатель не воспользовался собственным советом. (Или создатели, если их все-таки двое: тут с авторством вообще черт ногу сломит: не то некая "Сойка" на паях с уже знакомой нам печальной "Железной Крысой", не то это одно большое и гордое имя - одно слово: настоящие индейцы!)
Иные же "про зайки" идут дальше, а копают "глыбже": им кажется, что главное - дать понять восхищенно замершему читателю, что ты в отличие от него, тупого ничтожества, вполне потянешь сойти с ума, или уже сошел с оного - так даже лучше для… гм, творческого роста. Рассказы "Оно", опубликованное за подписью ChaosGuard и "Тень" за подписью - ну да, разумеется, Sahdow! - как раз из этой серии… пардон, палаты. И нет света в конце этого тоннеля, только больничный коридор, в глубине которого вместо вожделенного Альмутасима мне мерещится Вуду-Улла, размахивающий своей "веточкой священных помидоров". Он вырвался не то из процедурной, не то из одноименного произведения, этот гордый буревестник моей благоприобретенной депрессии. Прозаку мне, прозаку!
И все-таки мои поиски увенчались успехом. Не могу похвастать, что нашел настоящую жемчужину, хотя… Есть же черт побери, речной жемчуг - недорогой и неброский, но по-своему драгоценный! Коротенький рассказ "Милосердие", трогательно подписанный одним именем Татьяна - без фамилии, но и без натужно остроумного псевдонима. "Кто-то там сдал карты и выпало две дамы", - с этой простенькой, но необъяснимо гипнотической фразы начинается рассказ. С первой же строчки он чудесным образом похищает внимание читателя: теперь хочешь, или нет, а не отведешь глаза в сторону, пока не доберешься до финала странной истории о том, как одна женщина с улыбкой облегчения умерла вместо другой. По воле автора двух героинь не связывали ни любовь, ни долг, ни даже взаимная неприязнь - только магическое мгновение, когда с едва слышным скрипом поворачивается колесо судьбы - и это, по моему скромному мнению, делает историю непостижимо достоверной. В рассказе нет демонстративного глубокомыслия, но порой мне чудилась почти настоящая, почти опасная глубина речной заводи - когда пальцы ног внезапно утрачивают соприкосновение с илистым дном. Для добросовестного редактора "Милосердие" - поле непаханое, что, впрочем, совершенно не умаляет его достоинств: когда понимаешь, что чудо (маленькое, необязательное, и все же именно чудо) случилось, все остальное уже не имеет значения.
Поэтому я непременно вернусь сюда с очередной добычей, и даже если вместо жемчужной россыпи следов неуловимого Альмутасима я сумею найти только дохлую кошку - что ж, Том Сойер не без оснований считал дохлую кошку настоящим сокровищем, и кто я такой, чтобы пренебречь мнением столь уважаемого эксперта! До встречи, господа.

Искренне ваш Макс Фрай.