Арт-Лито и Тенета: разнузданная пропаганда...

... ментовского беспредела
Николай Федотов, "Милицейские байки".
Еще в самом начале моей деятельности в качестве "обозверятеля", когда я прилежно брал интервью у номинаторов "Тенет", Максим Мошков мне эти самые "Милицейские байки" нахваливал. И вот, наконец, дошли у меня до них руки. Дотянулись, можно сказать.
Начало интригует. "Авторы испытывают сомнения: поймут ли штатские читатели своеобразный юмор этой книги" - честно предупреждает Федотов. И на всякий случай снабжает неподготовленного читателя "Словариком профессиональных терминов", из которого можно узнать, что, к примеру "демократизатор" - это резиновая дубинка, а вот "палка"... нет не то, что вы подумали, а уголовное дело. Ну а значение слов "мент", "опер", "бомж", "терпила", по-моему и без того известно всем, кто хоть изредка включает телевизор. Словарик, тем не менее, полезный: помогает настроиться. Проникнуться задушевной атмосферой, так сказать.
В общем, так. "Милицейские байки" - великая "весчь", хотя говорить всерьез об их литературных достоинствах и, не приведи господи, изъянах было бы, как минимум, нелепо: жанр особый. Разговорный, можно сказать, жанр. Читать этот текст человеку, мало-мальски "тилигентному" тягостно, как беседовать с собственным участковым... и, в то же время, столь же легко и приятно, как материться по пьяному делу. Проглатываются байки залпом, все двести штук, если честно. Ох, а если бы "Милицейские байки" попали в гениальные лапы Квентина Таратнтино... Но нет, Тарантины у нас как-то не очень родятся: воздух, очевидно, не тот. А ведь какое "Криминальное чтиво" могло бы получиться! Не, я сейчас все-таки заплачу!
Одним словом, байки - они байки и есть. Твердые комочки реальности в манной каше литературного процесса. Их убойная сила - в достоверности. Так и видишь раскрасневшуюся от первых ста грамм и летнего солнца физиономию отставного капитана милиции, который травит памятливому автору байку за байкой - задушевно, под пивко, под гогот захмелевших после первого же бокала пэтэушников за соседним столиком...
Кстати, о пэтэушниках и прочем подрастающем поколении. Если бы в российских школах существовала такая дисциплина как "правдаожизнилогия", "Милицейские байки" Николая Федотова вполне могли бы стать главным учебным пособием по этому полезному предмету. А то знаю я нынешнюю молодежь: некоторые из них до сих пор наивно верят, что милиционер - это такой добрый дяденька, который защитит их в случае опасности... А пересказав близко к тексту десяток-другой федотовских баек, глядишь, и образумятся.
Максим Мошков писал мне, что "Милицейские байки" скоро выйдут на бумаге (не знаю, может быть уже вышли, со времени нашей беседы уже месяца два прошло). Уверен, что этой книге суждено стать бестселлером - по обе стороны "обезьянника".

... бандитского образа жизни
Алексей Красовский, "Бандитская сказка". Этот рассказ я откопал в Арт-Лито и, признаться, обратил на него внимание только названия ради: уж больно эффектно "Бандитская сказка" выглядит на фоне "Милицейских баек". Сам по себе рассказ откровенно ужасен: история дурацкая, писать автор не умеет, шутить - тем более, а места, где надо смеяться, галочками не отмечены. Даже тот факт, что главный герой - мой тезка, не спасает ситуацию. Маленький мальчик на стройке играл... нет, не все так страшно, садистские стишки мы сегодня читать не будем. Мальчик Максимка просто застрял в трубе, стал свидетелем бандитских разборок и счастливым обладателем целлофанового пакета с деньгами. В общем, такая муть... (не такая, как у Дмитрия Пименова, а еще мутнее). Честно говоря, я ужасно сердит, поскольку "Бандитская сказка" застала меня врасплох: я уже как-то привык думать, что на территории "Арт-Лито" обозревателю угрожает не так уж много смертельных опасностей, а теперь начинаю полагать, что это просто я такой везучий... И какой гений номинировал сей шедевр? Ага, Сяо Ляо... Ну, тогда еще ладно: Запад есть Запад, Восток есть Восток...

... убийства
:-8 "Живой огонь". Смайлик - это не смайлик вовсе, а псевдоним автора. Ничего удивительного: "Живой огонь" угодил в "Тенета" прямехонько с Большой Буквы, а там еще и не такие псевдонимы встречаются. Одно из самых странных произведений, встреченных мною на просторах сетевых литературных конкурсов. Мои впечатления от "Живого огня", с позволения автора, можно выразить следующим образом:
1.1. :-/
1.2. 8-)
1.2.2. 8-О
2.1. :- I
2.2. >8-О
2.3. :-(
3.1. ;)
4.1. :-\
5.1. 8-[
6.1. 8''(
А теперь несколько слов на нормальном человеческом языке. Меня восхитил эпизод с пылающим паспортом. Меня заворожили навязчивые мысли главного героя о "рыбах". Мне кажется, что загадочный автор преуспел в описании больного сознания, истощенного виртуальным усердием (искренне надеюсь, дело в его мастерстве, а не в его диагнозе). Скажу больше: он преуспел и в описании умирания:
6.5.1. Хлопок.
6.5.2. Вспышка.
6.5.3. Удар в грудь.
6.5.4. Падение.
6.5.4.3. Сознание тает.
6.5.4.3.2. Живой.
6.5.4.3.2.1. Огонь.
6.5.4.3.2.1.0. Живой огонь.
Это самый лаконичный и точный из известных мне отчетов об угасании сознания.
Ну вот, приехали. Открываю карты: я считаю "Живой огонь" одной из своих самых странных находок. И в то же время я подозреваю, что конкурсное жюри, скорее всего, пройдем мимо (боюсь, что большинству членов жюри, в отличие от меня, будет, мягко говоря, лениво всерьез заниматься автором со столь несолидным псевдонимом). Я буду восхищен, если выяснится, что я ошибаюсь.
P.S. "Кирилл мысленно одел на себя рыбью маску, потушил в глазах огонь и протиснулся в середину толпы." - черт, ребята, а вам никогда не приходилось "тушить в глазах огонь", очутившись в общественном месте - чтобы сойти "за своего"? Нет? А рецептик-то полезный. Проверенный рецептик...

... уродства
Михаил Блюмин, "Урод".
Незамысловатая и откровенно кошмарная история об уродливом горбуне Ростике (он решительно не видел никакой связи между фигурками букв, составленными в определенном порядке, и произносимыми вслух словами, между змейкой цифры "два" и двумя краснобокими кисло-сладкими яблоками, между зимним вечером и одноименным стихотворением, между голубем обыкновенным из учебника зоологии, обвитым красными и синими кровеносными сосудами, и серой птицей, воркующей и клюющей что-то под окном) и распутной карлице Снежанне (вопреки запретам, она неумолимо накрашивала себе губы ярко-красной, невесть откуда бравшейся помадой, бросалась в объятия к мальчикам и целовала их в губы, под похабный смех поднимала юбку, обнажая белые ягодицы и волосатую область между ног, неограниченно напивалась на устраиваемых тайно попойках), потрясла меня до глубины души. Высокий, черт побери, реализм (употребляю это одиозное словосочетание без тени иронии, ибо меня ПРОНЯЛО). Я не буду говорить, что смурная история сожительства этих несчастных существ как две капли воды похожа на истории иных убогих сожительств, свидетельства о которых пылятся по районным загсам. И никаких лекций по социальной политике не будет (социальная политика тут вообще не при чем). Будет только еще одна цитата.
"Они работали. Ростик - грузчиком на складе, Снежана - уборщицей в магазине. По вечерам они возвращались домой, ужинали, терзали телевизор, после чего укладывались спать. Так,- незаметны, одинаковы, точно ряды детдомовских кроватей,- серы, будто круговорот воды в природе,- тусклы, как магазинные очереди,- проходили, подобно суетливым ногам на улице за окном, их дни."
Ребята, вы часто заглядывали в глаза вашим соседям по подъезду? Нет, нет, нет, не миловидной блондинке в голубых джинсах, с вечной папкой под мышкой, и не высокому кудрявому мальчишке, который по нескольку раз в день несется по лестнице за своим неугомонным рыжим ирландским сеттером. Я имел в виду угрюмого алкаша, который целыми днями топчется на лестничной клетке, возле мусоропровода: то с мятой папиросой в зубах, то просто так, задумчиво разглядывая пыльное стекло; красноносую, вечно припухшую дворничку, которая в свои 36 лет выглядит на все пятьдесят; кривоногую девочку с серыми мышиными волосами и вулканическими прыщами на лбу; толстую старуху, которая ходит в нескольких юбках одновременно, очевидно, надевая сразу все, что у нее есть (на самом-то деле, там, в глубине, на почти неразличимом дне, их глаза ничем не отличаются от моих собственных, и от ваших)... Впрочем, не хотите - не заглядывайте. Пустое это дело. Пустое и бессмысленное, как собачий вой, доносящийся откуда-то из темноты весенней ночью...
Что же до самого рассказа, мне кажется, что удивительное эротическое приключение, уготованное щедрым автором своему многострадальному герою - не слишком удачная находка. Этот завершающий эпизод сводит на нет все авторские усилия (возможно, мне примерещившиеся): выясняется, что виртуозное нагнетание смертной тоски было всего лишь прелюдией к финальному фарсу. Хотя...

... и прочего невнятного насилия
Кира Тенишева, "По свидетельствам очевидцев".
У Киры Тенишевой большие проблемы с языком. То есть, не в том беда что язык ее плох, беда, что он слишком уж хорош. Язык Киры Тенишевой хорош настолько, что неискушенного читателя утомляет необходимость им наслаждаться. Поскольку неискушенных читателей - большинство, приходится признать, что у Киры Тенишевой проблемы с языком.
И еще Кира Тенишева чертовски своевольна. Она излагает события не так, как это было бы удобно все тому же неискушенному читателю (каковых, увы, большинство), а так, как считает нужным.
Мне откровенно нравится и ее язык, и ее своеволие. Мне нравится продираться сквозь паутину ее строк: туда, где маленьким, но хищным паучком-колдуном притаился авторский замысел.
Мне не хочется копошиться в собственных словах, пытаясь объяснить неискушенному читателю авторский замысел (по мне, любого критика, который пытается объяснить читателю авторский замысел вообще надо расстреливать на месте). И все же...
"Правда ли, что всегда есть некая неприметная точка, вокруг которой вращается жизнь? Незначительное событие, ничтожный человек или просто песчинка, ничем не отличающаяся от миллионов и миллионов других песчинок на дороге? Если так, то я знаю, где искать ту самую песчинку", - говорит один из персонажей Киры Тенишевой. Так вот. Она - тоже знает.