Письмо Гофмана Михалине

Кирилл Васильев

Письмо Э. Т. А. Гофмана Михалине

Эпистолярное наследие великого немецкого композитора и литератора Эрнста Теодора Амадея Гофмана (1776–1822) до нас дошла, “к сожалению, далеко не полностью: достоверно известно, что несколько сот его писем было утрачено”[1]. Наиболее полное издание сохранившейся переписки Гофмана осуществлено в трех томах Фридрихом Шнаппом (Мюнхен, 1967–1969). Тем большее значение имеет каждая драгоценная крошка или капелька, сохранившаяся из переписки автора “Житейских воззрений кота Мурра”. Предлагаемое письмо, насколько нам известно, не было опубликовано. Оно, переписанное рукою польского писателя Ю. И. Крашевского (1812–1887), было подарено в 1903 г. Виленской Публичной библиотеке известным коллекционером полковником А. В. Жиркевичем (1857–1927), при переводе его на службу в Смоленск [2], вместе с автографами русских и зарубежных писателей, государственных деятелей и других примечательных лиц (А. Безант, Г. Олькотт, Г. Доре, гадалка Ленорман, Ференц Лист и т. п.), большая часть которых бесследно исчезла после эвакуации в 1915 г.
Копия письма Э. Т. А. Гофмана хранится в Отделе рукописей библиотеки Вильнюсского университета (директор Бируте Буткявичене). Где, с какой целью и при каких обстоятельствах Крашевский сделал копию письма Гофмана, остается неизвестным. На полях письма, переписанного чернилами черного цвета, остались карандашные пометки (на польском языке), свидетельствующие о том, что перевод письма в 1850-е гг. готовился к публикации в альманахе А. Г. Киркора (1818–1886) “Тека виленьска”, однако в вышедших пяти книжках альманаха оно не было напечатано.

[1] И. Бэлза. Э. Т. А. Гофман и романтический синтез искусств // Художественный мир Э. Т. А. Гофмана. Москва: Наука, 1982. С. 22.
[2] См.: А. Миловидов. Рукописное отделение Виленской Публичной библиотеки. Его история и состав. Вильна: Русский почин, 1910. С. 34-35, 39 след.

Глогау [1],
11 августа 1814 г.
Любезный друг,
Спешу сообщить Тебе, что добрался благополучно и остановился в знакомой тебе гостинице “Цум Бруннер” [2]. Встретиться с настоятелем [3] сразу же не удалось. Да и костедробительная поездка меня порядочно утомила. Ужинал с К. [4] Он по-прежнему такой же болтун и шалопай. Сегодня К. познакомил меня с профессором здешней иезуитской коллегии. С маниакальной педантичностью всему видимому он немедленно выписывает ученую номенклатуру, так что василек у него Centaurea cyanus, дурман – Datura fastuosa, а при виде бронзовки он тотчас определяет, Cetonia ли то morio или stictica. Страшно подумать, чему такие люди могут научить нашу молодежь. За обедом сей господин убеждал, что одни существа с тем лишь и созданы, чтобы другие могли их поедать, и кошки поедают мышей с тем, чтобы те не грызли наш сахар, ибо он предназначен для поедания нами. Для чьего же стола уготованы мы? Все стремления духа и творческие способности он ставит в зависимость от определенных состояний кишок и желудка. Совершенно серьезно он утверждает, будто бы каждая мысль рождается от совокупления двух крохотных волокон в наших мозгах. Кто там у тебя сейчас совокупляется, Миша? [5] Сознаюсь, что после стаканчика пунша ввязался с ним в дурацкий спор: он настаивал на том, что гипнотизер питается животным эфиром гипнотизируемого, я же зачем-то утверждал обратное. В самом деле, если бы виртуоз питался восторгом слушателей, то откуда бы после концерта взяться у них чувству удовлетворения, а у него – опустошенности? Мне кажется, ходячий лексикон изрядно мной объелся. Более грубого материалиста, чем профессор Вальтер [6], трудно себе представить.
Однако все неприятности беседы с ним искупили совершенно изумительные, очень нежные помидоры, по вкусу как бы сладко-кислые или, скорее, слабо кисло-сладкие. Любезность его супруги простерлась до того, что фрау Вальтер позволила переписать для тебя ее рецепт (латинские названия я, разумеется, опустил):
На 1 литр воды: 3 столовых ложки сахара, 3 чайных ложек соли, 1/2 чайной ложки лимонной кислоты. На дно банки уложить перец, черный и душистый, гвоздику, лавровый лист и помидоры, которые предварительно следует проколоть, чтобы не лопнули. Залить кипятком, выдержать 15 минут, слить воду, добавить соль, сахар, лимоннную кислоту, закипятить, залить и закатать, как следует. Подавать к шнапсу.
По ее словам, как бы солеными помидоры получаются по другому рецепту, более сложному:
На 1 литр воды: 2,5 столовых ложки соли, 1 столовая ложка сахара, 50 г (т. е. чуть больше 3 столовых ложек) уксуса. На дно уложить укроп, листья смородины, хрен (лучше корень, но можно и листья), чеснок, лавровый лист, перец, помидоры. Дальше точно так же, как и в первой партитуре, с той разницей, что уксус вливается после того, как все закипит. Подавать к шнапсу.
Жара стоит невообразимая. Вчера томился [7], а сегодня тоскую без тебя. С настоятелем повидаться опять не удалось. Орган они починили, звучит неплохо. С отцом [8] надеюсь встретиться завтра и выехать не позднее пятницы.
Твой [автопортрет с трубкой]
P. S. Постараюсь не забыть и привезу с собой рецепт необычайно вкусных кабачков с перцами (подавать к шнапсу).

Примечания

[1] Ныне город Глогув в Польше, где Э. Т. А. Гофман служил следователем судебной палаты в 1796-1798 гг. и, вероятно, бывал позднее с женой Михалиной у своих родственников. Поездка вызвана поисками работы; возможно, Гофман собирался устроится органистом в монастырь капуцинов, см. ниже.
[2] “У колодца” (немецк.).
[3] Речь идет о настоятеле монастыря капуцинов в Глогуве.
[4] Неустановленное лицо.
[5] Миша – домашнее имя жены Э. Т. А. Гофмана Марии Теклы Михалины Тшциньской (германизированная девичья фамилия Рорер).
[6] Профессор Алоизий Вальтер – реальное лицо, послужившее прототипом персонажу новеллы Э. Т. А. Гофмана “Die Jesuitenkirche in G.” (“Церковь иезуитов в Г.”, 1816).
[7] Томился – т. е. предавался романтическому томлению (Sehnsucht).
[8] См. примечание [3].

Цурюк!