Воспоминания Теобальда

(Печатается в ограниченном количестве экземп. не для продажи).
Вильна. Типография М. Р. Ромма, Жмудский пер., д. 325. 1890.
Дозволено цензурою 1 ноября 1889 г. и 15 января 1890 г.

  В Вильне, на святках 1836 года, в так называемых «редутовых залах», был маскарад.
Тогдашние маскарады были не то, что нынешние. Они были в высшей степени приличны, элегантны и роскошны. Их посещало высшее интеллигентное общество, а в столице даже государь император. Ни малейшая вольность обращения или двусмысленность терпима не была; для личностей позорных вход на маскарады был решительно невозможным; интрига под маскою велась тонкая, остроумная, дипломатическая. Из маскарадов выносилось впечатление хорошее, нередко хватавшее за сердце. Молодые люди, если узнавали друг в друге тех, к кому лежала душа, высказывали те чувства, о которых без маски не смели заикнуться; тот же, у кого совесть была нечиста, мог услышать много такой правды, которой никто не посмел бы ему без маски бросить в лицо. Тогда маскарады имели нравственную, исправительную цель.
Что же сделало из них позднейшее поколение? Оно сделало их приютом безнравственности и грязи, сборищем публичных женщин и служанок. При разъездах редкая маска возвращается домой: для них уже заблаговременно приготовлены их кавалерами места злачные, не столь отдаленные. Ни одна порядочная дама не решится поехать в трущобы цинизма и разврата, называемые маскарадами. Приходится только удивляться, почему за теперешними маскарадами осталась древняя привилегия являться на них не иначе, как во фраках и белых галстуках, а военным непременно в мундирах, тогда как на «семейные вечера» в клубах статские ходят в черных галстуках, а военные в сюртуках с эполетами? Теперь маскарады превратились в какие-то трущобы; а кто же в такие вертепы ездит в мундире? К несчастью, зло маскарадов до того въелось в жизнь нашего материального поколения, что истребить маскарады, несмотря на анормальное, бессмысленное и безнравственное их существование, немыслимо. Пусть бы попробовал какой-нибудь столичный клуб облагородить себя и выбросить из своих стен ту грязь, которая, как бы в насмешку, называется не настоящим своим именем, а «маскарадом», тотчас нашлись бы сотни защитников и горячо принялись бы и словесно и письменно отстаивать интересы гетер, протестуя против воспрещения им собираться для увеселения в тех залах, которые устроены только для порядочных женщин. Как будто для нынешних маскарадов мало места в театрах?
  Но возвратимся к рассказу.
  В «редутовых залах» был маскарад. Сотни богато и характерно одетых масок наполняли залы; все высшее виленское общество принимало в нем участие. Одна стройная женская маска привлекала всех великолепием и роскошью своего венгерского костюма. Все доискивались и ломали себе головы, кто эта маска, но никто разгадать не мог.
Утомленная танцем, маска бросилась в кресло, осененное группою пальм и муз. Вдруг из-за деревьев послышался подавленный голос:
    - Здравствуй, моя Цыпочка!
Дама вздрогнула, оглянулась назад, но за деревьями не было уже никого. В волнении она пошла по зале, вдруг из толпы опять послышался тот же знакомый голос:
    - Здравствуй, моя Цыпочка!
  Это был голос покойного ее мужа.
Маска испугалась еще больше; но на этот раз испуг ее скоро прошел: она сообразила, что кто-нибудь из знакомых узнал ее и подделался под голос мужа; смущало ее название «Цыпочка», так как этим именем звал ее муж только с глазу на глаз; при людях же всегда называл ее графинею; но скоро и это смущение прошло. Она опять села под деревьями и решилась с твердостью ждать дерзкого мистификатора. И действительно, чрез минуту подошло к ней черное домино, прикрывавшее мужчину атлетического сложения.
    - Здравствуй, моя Цыпочка!
    - Ты очень дерзка, маска, - ответила графиня. - Я запрещаю тебе называть меня этим именем.
    - Почему же?
    - Потому что так называть меня мог только мой покойный муж. Скажи, откуда тебе это имя известно, когда его знали только он да я?
    - Ничего и не изменилось до сих пор; и до сих пор это имя знают только он и ты.
    - Но ты откуда знаешь?
    - Знаю, потому что я он.
    - Не понимаю твоей загадки, маска! - возразила графиня, вставая и намереваясь уйти.
    - Сиди, Цыпочка! - произнесло повелительно домино.
    - Опять?.. Говорите, наглец, кто вы такой или я попрошу, чтобы вам приказали снять маску.
    - Я сам сниму маску, и только для тебя одной; но смотри, как бы потом ты не пожалела… Скоро же ты меня позабыла, моя Цыпочка! Году не прошло, тело еще не отвалилось от костей моих в могиле, и ты уже вторично вышла замуж.
    - Не смейте, сударь, вмешиваться в мои дела. Вы нарушаете приличия маскарада. Подите от меня прочь, или я позову старшину собрания.
    - Прежде, Цыпочка, ты таким языком со мною не говорила! А помнишь ли…
  Домино шепнуло маске что-то на ухо, и та в ужасе отшатнулась.
    - Я не думала, чтобы мой покойник был так низок, чтобы рассказывать об этом посторонним. Но кто же вы? Говорите!
    - Твой Роберт, твой покойный муж…
  Графиня захохотала, хотя мурашки побежали у нее по коже.
    - Скорее вы Роберт-дьявол, нежели мой Роберт.
    - Ты не ошибаешься, Цыпочка: я действительно Роберт-дьявол. А помнишь ли…
  И домино опять начало что-то шептать ей на ухо.
    - Довольно, сударь! Эта мистификация слишком долго длится, и я не намерена долее шептаться с вами. Это переходит все правила приличия. На меня смотрит мой муж.
    - Так ты не веришь, Цыпочка, что я твой покойный Роберт? Хочешь ли еще доказательств? Помнишь ли…
  И домино опять начало ей шептать что-то на ухо.
  Дама перепугалась, готова была упасть в обморок.
    - Докажите мне, что это не мистификация. Я хочу видеть ваше лицо.
    - Хорошо; но смотри, как бы потом и не пожалеть! Пойдем в другую залу; там в углу я сниму маску.
  Дама, как приговоренная к смерти, побрела машинально за домино. Некоторые кавалеры подбегали к ней, предлагали руки, но она коротко отвечала: «Оставьте меня!»
  В конце другой, менее освещенной залы домино сорвало с себя маску и распахнуло свой плащ: дама узнала лицо своего покойного мужа, а под плащом увидела голые ребра скелета. Она ужасно вскрикнула и без чувств упала на пол. Домино мгновенно исчезло.
  Муж, следовавший за женой издали, поручил ее другим дамам, а сам бросился отыскивать мистификатора, костюм которого хорошо заметил; но как ни водной зале его не оказалось, то он, с полицеймейстером и старшинами собрания, сошли вниз к подъезду. Швейцар и полицейские служители сообщили им, что несколько минут назад вышел огромный мужчина в маске, сел в сани извозчика Андрея и громко крикнул: «На кладбище Росу!»
  Около кладбища «Росы» очень много жилых строений, и потому полицмейстер приказал частному приставу, по возвращении извозчика Андрея, допросить его, в который из домов отвез он неизвестную маску. Взволнованная и в высшей степени перепуганная графиня уехала с мужем домой. В залах поднялся говор, пошли рассказы, что графине являлся сейчас покойный ее муж; на всех напала паника, особенно на дам.
  Не прошло и получаса, как внизу раздался крик извозчика Андрея: «Полицеймейстера! Полицеймейстера! Пустите меня к полицеймейстеру!»
  Частный пристав привел Андрея на верхнюю площадку, и тот, испуганный и дрожащий, рассказал полицеймейстеру и тем, кто с ним вышли, следующее:
    - Я стоял первым за каретами. Вдруг слышу с подъезда голос: «Извозчик!» Я подъехал, какой-то мужчина в маске вскочил в мои сани и громко сказал: «На кладбище Росу!» Я поехал. Мало ли людей живет на Росе? Как только мы подъехали к глухой стене кладбища, в том месте, где понижается она к оврагу, мой пассажир сказал «стой». Я остановился, он вышел из саней, пошел по глубокому снегу к стене, бросив мне целковый, и как будто по воздуху взлетел на высокую стену; потом сел на ней, снял маску, и вдруг вижу: из глаз у него, носа и рта светится огонь, и он как будто сам улыбается! Я в страхе погнал лошадь, так что потерял шапку, а он перекувырнулся чрез голову и исчез за оградою кладбища! Не знаю, где теперь этот проклятый рубль: в санях или там же, где и шапка?
  Рассказ этот усилил всеобщую панику. Маскарад расстроился и все разъехались по домам.
  Я был тогда еще студентом. Возвращаясь, по окончании святок, из Могилева в Москву, я заехал в Вильну к моим товарищам, чтобы вместе совершить нашу поездку в alma mater. Товарищи пригласили и меня в описанный маскарад.
  После рассказа извозчика Андрея мы и несколько студентов Виленской академии просили полицеймейстера, чтобы он, ежели завтра будет производить поверку показаний извозчика осмотром кладбища, пригласил и нас в качестве понятых. Он согласился.
  На другой день, часов в 7 утра, когда было еще почти темно, мы собрались у полицеймейстера. Извозчик Андрей был тут же. Все мы поехали в указанное место.
  Первое, что попалось нам на глаза, была шапка извозчика. Рубль серебром найден в его санях. Мы крепко призадумались и не знали, что и сказать, когда заметили следы ног, шедшие от места остановки саней вплоть до громадной каменной стены, где и прекращались, как бы шедший действительно взлетел на стену сверхъестественною силою; но мы даже пришли в ужас, когда заметили, что следы были не от сапог, а от скелета… После этого осмотра мы отправились на кладбище, и там… о ужас! - также нашли следы скелета от стены до самого памятника того, кто выдавал себя за пришельца с того света. От памятника не было обратных следов не только человечьих, но и вороньих. Куда девался шедший на скелетных ногах, - ушел ли в могилу, которая, однако, нисколько не была повреждена и сохраняла на себе наносы свежего снега, или улетел в воздух?
  На этом кончились все полицейские расследования. Извозчик клялся всеми силами небесными и земными, что он не преувеличивает события ни одним словом. В городе носилось множество разнообразных слухов об этом невероятном событии и по обыкновению рассказы и догадки противоречили друг другу, хотя и носили одно заглавие: «Мертвец в маскараде».
  Около полудня мы, московские студенты, собрались в аудиторию виленских студентов потолковать об этом загадочном происшествии. В аудиторию зашли знаменитости того времени, профессора Пеликан, Мяновский, Снядецкий, Порцянко и Фонберг. Мы, гости, представились им. Виленские студенты рассказали профессорам о вчерашнем маскараде; они скептически улыбались и особенно отрицали возможность существования следов скелета. Нам самим стыдно было уверять этих знаменитых мужей в сверхъестественности явления, тем более, что мы сами в него не верили и только не могли себе объяснить, каким образом вся эта штука была проделана? А штука действительно была ловкая, хитрая и замысловатая.
  Профессора хотели уходить, когда вошел прозектор с сердитым видом и обратился к ректору.
    - Я к вам, господин ректор, с жалобою на наших сторожей: они, без моего разрешения, впускают посторонних людей в наш препаратный кабинет. Сегодня я нашел известный вам скелет, моей отделки, разломанным, большая часть проволок порвана и в стеклянном шкафу, в котором он стоял, замок испорченным. От сторожей, разумеется, добиться правды нельзя: уверяют, что от времени проволока перержавела и скелет сам рассыпался, а замок в дверях уже давно испорчен. Вчера еще скелет был цел.
  Мы не знали, что подумать об этом совпадении порчи скелета с происшествием в маскараде.
    - Не был ли он вчера в маскараде? - спросил иронически и с улыбкою Мяновский.
  Прозектор не понял шутки и потому ничего не ответил; но мы засмеялись.
    - Вот что, - сказал Пеликан, - исправьте скелет и заприте его покрепче.
  Потом прибавил шутя:     - Да скажите сторожам, чтобы они, под личною своею ответственностью, не дозволяли ему шляться по маскарадам и бродить по кладбищам, иначе я всех их прогоню со службы.
  Эти шуточные слова с быстротою молнии разнеслись по городу. Нашлись легковерные, которые уверяли и других, будто в маскараде был сам академический скелет и будто ректор приказал связать его проволоками, запер на ключ и приставил к дверям часовых.
  Долго еще после этого против ни в чем неповинного академического скелета существовало предубеждение, и публика при посещении музея проходила около витрины скелета с каким-то суеверным страхом. Происшествие это так и кануло в вечность. Ни тогда, ни после разъяснено оно не было; сначала о нем много говорили, а потом забыли и едва теперь из старожилов кто-нибудь помнит событие, волновавшее так долго город.

Мертвец в маскараде
Первая публикация: Мертвец в маскараде. Святочный рассказ Теобальда // Виленский вестник. 1886. № 251, 24 ноября. Переиздано: П. Лавринец. Святочный рассказ Василия фон Роткирха; Теобальд. Мертвец в маскараде [вступит. ст. и подготовка текста П. Лавринца] // Вечерние новости. 1995. № 2 (11045), 2 января, С. 12-13.

…в так называемых «редутовых залах»… - «редута» по-польски - костюмированный бал, редутова зала - зал для них; Теобальд мог иметь в виду и зал ратуши, где устраивались балы и балы-маскарады.
…Роберт-дьявол… - название популярной в России в первой половине XIX в. опера (1831) Дж. Мейербера (либретто Э. Скриба и К. Делавиня; А. П. Григорьев перевел либретто на русский язык, 1863), сюжет которой состоит в попытках дьявола Бертрама овладеть душой рыцаря Роберта, своего сына от земной женщины, чему мешает чистота и набожность молочной сестры Роберта крестьянки Алисы.
…«На кладбище Росу!»… - основанное в 1801 г. католическое кладбище Роса (Расу) на юго-восточной окраине Вильнюса.
…alma mater… - «мать-кормилица» (лат.), традиционное название университетов.
…Виленской академии… - Виленская Медико-хирургическая академия (1832-1842), созданная на базе медицинского факультета закрытого после восстания 1831-1832 гг. Виленского университета, в свою очередь послужившая базой медицинского факультета Киевского университета св. Владимира.
…Пеликан… - Вацлав (Венцеслав Венцеславович) Пеликан (1790-1873), хирург, преподавал в Виленском университете хирургию, затем анатомию, в 1821-1831 гг. ректор Виленского университета; в 1831 г. выехал в Петербург.
…Мяновский… - Миколай Мяновский (1783-1843), врач, акушер, физиолог, в 1810-1816 гг. преподавал в Виленском университете физиологию, в 1812-1815 еще и анатомию, в 1817-1832 гг. возглавлял кафедру акушерии Виленского университета, в 1832-1842 - Медико-хирургической академии, ее ректор в 1832-1833 гг., принадлежал масонской ложе «Усердный литвин».
…Снядецкий… - Анджей Снядецкий (1768-1838), медик, биолог, химик, доктор медицины и философии, преподавал в Виленском университете и Медико-хирургической академии.
…Порцянко… - Константин Иванович Порцянко (1793-1841), медик, хирург, преподавал в Виленском университете десмургию (учение о повязках), общей терапии и основах медицины, директор хирургической клиники.
…Фонберг… - Игнацы (Игнатий Матвеевич) Фонберг (1801-1891), химик, по окончании Виленского университета в 1821 г. стал помощником А. Снядецкого, с 1822 г. профессор химии, с 1832 г. читал лекции по химии на русском и латинском языке в Медико-хирургической академии, в 1842-1859 гг. профессор Киевского университета.
…при посещении музея… - в 1855-1865 гг. в здании закрытого университета действовал Музей древностей, в экспозиции которого имелись также кости мамонта, чучело зубра, челюсть кита и т. п.; впоследствии в тех же залах располагалась Виленская Публичная библиотека с музеем.

Подготовка текста и комментарии © Павел Лавринец-старший

Галлюцинации пьяницы