Воспоминания Теобальда

Ч. III.
Динабургские воспоминания.

(Печатается в ограниченном числе экземпляров, не для продажи).
Вильна. Типография А. Г. Сыркина, Большая ул., собств. дом № 88.
1890.

IV

Сиротинушка-девушка

  В конце пятидесятых годов, летом, жена командира динабургского артиллерийского гарнизона Наталья Александровна Ламанская прислал просить меня к себе по очень важному делу.
    - Вот что, - сказала она мне, - вы знаете нашего поручика Громчевского? Он сейчас был у меня и рассказал следующее. К нему явилась молоденькая девушка, назвалась его родственницею и с рыданиями и чуть ли не с обмороками, передала ему о своем несчастье, которое состояло в том, что она выехала на долгих из Петербурга, с каким-то русским извозчиком, взявшимся доставить ее в Варшаву; но на шоссе, между Островом и Динабургом, он ограбил ее, отняв все деньги, паспорт и вещи и хотел убить; но она вымолила себе жизнь; злодей обесчестил ее и бросил на дороге, и вот она пешком доплелась до Динабурга; зная же от сестры, живущей в Варшаве, что родственник их служит в Динабурге, она решилась отыскать его.
    - Что же тут я могу поделать? - спросил я.
    - Погодите. Сиротинушка-девушка, как она себя называет, просит Громчевского приютить ее на несколько дней у его знакомых, покуда сестра вышлет ей паспорт и деньги и чтобы до того времени полиция ее не беспокоила. Так вот что: вы человек влиятельный и находитесь в хороших отношениях с городничим Давыдовым. Попросите его, чтобы он оставил сиротку несколько дней в покое, до получения ее документов. Между тем Громчевский поместил ее временно у своих знакомых, на Новом Форштадте, у Желязовских: там четыре взрослые барышни, которые приняли в девушке самое живое участие. Но не скрою от вас, что Громчевский совсем не знает своей гостьи и даже не слыхал, есть ли у него родственники в Варшаве. Я посоветовала Громчевскому, чтобы он завтра привел ее к вам, и вот предупреждаю вас об этом.
    - Не проходимка ли какая-нибудь?
    - Боже сохрани! Громчевский говорит, что она очень несчастна и убита духом.
  Я обещал похлопотать о ней у городничего.
  На другой день Громчевский привел ко мне в канцелярию молодую девушку, красивой наружности, брюнетку, но очень бедно одетую. Я пригласил моих гостей садиться, сказав девушке, что знаю ее историю, изготовил и дал ей письмо к городничему. Тот принял ее весьма предупредительно и обещал с своей стороны всякое содействие.
  Прошло несколько дней. Ванда Громчевская жила у Желязовских, но была постоянно грустна и целые дни напролет плакала. Чиновник Желязовский, обеспокоенный этим, сказал своим друзьям, именно доктору Намайловскому, комиссионеру Юлегину, стряпчему Шостаку и городничему Давыдову, что он не знает, что делать с своею гостьею, тем более, что поручик Громчевский совсем от нее от нее отказывается; между тем она что-то скрывает и, несмотря на все ласки дочерей его, не хочет быть с ними откровенною и только в отчаянии заламывает руки.
  Названные лица собрались к Желязовскому и начали успокаивать Ванду Громчевскую; но она только плакала.
  Тогда городничий предложил ей свои услуги насчет истребования паспорта и денег от сестры и попросил адрес сей последней. Ванда начала отнекиваться и, наконец, созналась, что у нее совсем нет сестры и она круглая сирота.
    - Как же вы попали в Петербург?
    - Я постоянно живу там!
    - Вы живете постоянно... Стало быть, у вас там есть родственники или какое-нибудь постоянное занятие?
  Ванда опять располагалась и впала в истерическое состояние...
    - Я ничего не могу сказать вам... скажу только, что я дочь высокопоставленного лица в Петербурге.
  Посетители, видя, что девушка сильно страдает, оставили ее в покое и решились прийти на другой день.
  Наутро те же рыдания и спазмы. Наконец, когда к ней пристали с категорическими вопросами, Ванда изменила свои показания и заявила, что она действительно дочь высокопоставленного лица, которого назвать не смеет, но что ее обольстил один англичанин, бывший гувернером при ее младших братьях и сестрах, увез ее из Петербурга и на дороге бросил.
  Не заслуживал уважения и это показание; а потому городничий и стряпчий пристали к ней с непременным требованием, чтобы Ванда объявила настоящее свое звание, и присовокупили, что добиваются этого в ее же интересах, потому что сами опишут отцу те бедствия, которые переносит дочь его на чужбине, живя у добрых людей из милости.
  После многих слез и изворотов Ванда сказала решительно:
    - Если так, то я вам все открою: я дочь министра двора князя Шаховского.
    - Позвольте! - возразил ей городничий. - У нас министрами двора были только князь Волконский да граф Адлерберг; последний состоит в этом звании и доныне; князь же Шаховской никогда министром не был. Вы неискренни.
  Ванда опять разрыдалась, опять упала в обморок; сестры Желязовские унесли ее в спальню и не дозволили более мучить расспросами бедную девушку.
  По уходе городничего и стряпчего добрая г-жа Желязовская начала ласкать Вандочку и просила открыть ей тайну, какая лежит у нее на душе, обещая помочь несчастной от всего сердца. Ванда бросилась на шею старухе и, пряча стыдливо лицо на груди ее, созналась со слезами, что она беременна.
    - Так вот что, моя душечка! Вы бы давно это сказали. Все ваши страдания, которые мы видим, не могут иметь другой причины!
  Она сообщила об этом мужу; муж побежал к городничему, городничий послал городскую акушерку освидетельствовать девушку, с тем, чтобы она, если окажется возможным, постаралась вырвать от Ванды признание о действительном ее звании.
  Чрез час акушерка прибежала к городничему, взволнованная, взбешенная, и накинулась на него:
    - Как вам не стыдно! В какое положение поставили вы меня, скромную девушку? Кого вы заставили меня свидетельствовать? Это мужчина, настоящий мужчина, в полном смысле слова! Я так испугалась, что еще опомниться не могу.
    - Что вы говорите?
    - Ей-богу мужчина, переодетый мужчина!
  Городничий и стряпчий бросились к Желязовским, с полицейскими служителями.
  Городничий схватил мнимую Вандочку за волосы:
    - Ты кого вздумал тут дурачить, каналья? Говори, кто ты такой, или я убью тебя на месте.
  Самозванец с рыданьями бросился в ноги городничему.
    - Ваше высокоблагородие, я все скажу, помилуйте меня! Я писарь, бежал из виленского писарского класса; называюсь Одаховский. Я раскаялся в побеге, хотел вернуться в училище, да не знал как, и вот наделал столько глупостей!
  Городничий арестовал Одаховского и, осмотрев его саквояж, нашел в нем парик, косу, локоны, шпильки, бусы, кружевные воротнички, рукавчики, оборки к юбкам, перчатки, башмаки...
  На другой день Одаховского, в солдатской шинели, под конвоем, прислали в ордонанс-гауз, для отсылки по этапу в Вильну. Писаря, бывшие товарищи его по писарскому классу, тотчас узнали Одаховского и заявили мне, что у него всегда была страсть одеваться по-женски, и на писарских вечеринках он производил фурор, дурача очень солидных писарей и фельдфебелей.
  В Вильне Одаховского не предавали суду за отлучку, не простиравшуюся далее Динабурга, но высекли, как мальчишку, и потом определили на службу, без всяких дурных для него последствий.
  Из него потом вышел дельный чиновник.
  Зато сколько было хохоту в Динабурге, когда разнеслась эта история, над теми, которые ухаживали за Вандочкою Громчевскою, рассчитывая впоследствии на ее благосклонность и благодарность!
  Их без церемонии спрашивали: «Какова ручка у Вандочки? Сколько раз вы ее поцеловали?»

Комментарии

на долгих - не на сменных, а на одних и тех же на всем пути лошадях.
городничий - до 1862 г. начальник города, осуществлял исполнительную и отчасти судебную власть.
стряпчий - до судебной реформы 1864 г. чиновник судебного надзора в уездных городах.
…дочь министра двора князя Шаховского. - Шаховские - известный русский княжеский род; в описываемое время Михаил Николаевич Шаховской (1828-1887) и Николай Иванович Шаховской (1823-1890) служили в Сенате; более их известен отец последнего, генерал от инфантерии, член Государственного совета Иван Леонтьевич Шаховской (1776-1860), участник войны 1812 г. и подавления польского восстания 1831 г.
…князь Волконский… - князь Петр Михайлович Волконский (1776-1852), генерал-фельдмаршал, министр императорского двора и уделов (с 1826 г.).
…граф Адлерберг… - граф Владимир Федорович Адлерберг (1790-1884), генерал-адъютант, генерал от инфантерии, министр императорского двора (с 1852 г.) и уделов (с 1856 г.).

Подготовка текста и комментарии © Павел Лавринец-отец


Спартанка

Powered by Qwerty Networks - Social Networks Developer #1