"Я насчитала шесть ненавистных мне запахов. Первый - тот, что издает тростник в пересохшем болоте.
Второй - запах молока, которое младенец срыгнул на тунику матери.
Третий - идущий из гнезда гадюки.
Четвертый - от козла, покрывающего козу.
Пятый - тот, что свойствен очень дряхлым старикам или старухам, прими они хоть семь ванн подряд.
Шестой - от пряжи, дважды погруженной в лохань с пурпуровой краской."
Паскаль Киньяр "Записки на табличках Апронении Авиции"
"Записки на табличках Апронении Авиции" Паскаля Киньяра - одна из лучших книг, попавших в мои руки в этом богатом на приятные открытия году. Возможно, я совершаю ошибку, принявшись писать, не отрываясь от только что дочитанной книги: слишком много эмоций. Возможно, впрочем, эта ошибка своевременна: мой щенячий восторг окажется заразительным и добавит читателей изумительному Паскалю Киньяру, изысканному стилисту, умелому игроку в литературу; автору, в России до сих пор неизвестному.
"Записки на табличках Апронении Авиции" - первая книга Киньяра, переведенная на русский язык. Я проклинаю тот день, когда родители не отдали меня во французскую школу; я благословляю тот день, когда переводчик И. Я. Волевич перевел (перевела? - увы, не знаю) первую страницу этого роскошного текста.
Из изящно симулированного "предисловия", озаглавленного "Жизнь Апронении Авеции", мы узнаем, что Апронения родилась в 343 году, была наследницей знатного патрицианского рода и прожила на свете 71 год. Однако "в ее письмах и дневниковых записях, которые она вела наподобие Паулина и Рутилия Наматиана, читатель не отыщет ни единого упоминания о гибели империи". Далее Паскаль Киньяр рассуждает о причинах подобного безразличия к актуальным событиям римской истории. "Либо она не снисходила до того, чтобы замечать подобные события. Либо внутренняя сдержанность мешала ей высказаться." После изложения биографии Апронении и долгого, слегка утомительного "анализа" ее записок, следует собственно текст, от которого кружится голова и земля уходит из-под ног: вот как, оказывается, можно писать!
Вымышленные записки вымышленной же Апронении Авеции кажутся куда более достоверными, чем учебники истории и даже подлинные исторические документы. Только однажды я в той же мере почувствовал себя очевидцем - да что там, соучастником! - римской истории: когда читал "Мартовские иды" Торнтона Уайлдера. Уайлдер и Киньяр - авторы настолько непохожие, что любая попытка сравнить их была бы, в лучшем случае, нелепой выходкой. Однако, оба используют схожий метод: "Мартовские иды" составлены из дневниковых записей, писем, надписей на заборах, указов, доносов, отчетов и просто записок; "Записки на табличках Апронении Авиции", как следует из самого названия - это записки на табличках.
Метод, судя по всему, более чем перспективный. Паскаль Киньяр, играя с форматом таблички для записей, создал текст не только изысканный, но и мощный, впечатляющий, то и дело выбивающий читателя из колеи - именно то, что требуется от хорошей книги! Киньяр не позволяет вниманию читателя зацепиться за нечто "важное", а принуждает его метаться из одного смыслового угла в другой, внезапно переходить от брезгливого любопытства, невольно возникающего у современного человека, вынужденного вчитываться в подробности приготовления фаршированных свиных сосков, к ошеломленному вздоху узнавания, когда Апронения Авеция цитирует слова своего друга Публия Савфея Минора: "Во имя чего нужно жаловаться и страдать? Чего мы ждем от вселенной, когда объявляем себя несчастными?"
"Ничто из того, что кажется тебе главным в этом мире, не имеет тени", - замечает все тот же Публий Савфей в главе CXIX. Предыдущая табличка, под номером CXVIII, содержит всего одну запись: "двадцать четыре мешочка золота"; следующая повествует о глазной болезни. "Мне кажется, все девять отверстий в моем теле зияют понапрасну, без всякой пользы. Несомненно, им становится ясно, что открывались они в пустоту. Мои девять отверстий начинают приобщаться к безмолвию смерти", - пишет Апронения Авеция на табличке под номером CLVI; табличкой ранее она сообщает: "Спатале перестала выщипывать себе волоски в промежности"; табличку спустя будет перечислять "вещи, способные развлечь при скуке", в числе которых вино, игра в кости, фрукты, купание и бог весть что еще...
Ах, Паскаль Киньяр, Магистр Игры в глиняные таблички! Ах, Апронения Авеция, "женщина, вытирающая лужицы разлитого времени"! Почему вы случились со мной?
P.S. Не забыть
Смешать немного меда из Гиблы с небольшой толикой гиметского.
