Неделю, кажется, назад в РЖ мелькнул текст Джеймса Эрла "Читать ради собственного удовольствия". Статья совершенно самодостаточная - то есть хороша и повода для дискуссии не дает. Однако название хорошее. Одна из бесконечных песен о моем "главном" куплетом приросла.
"Читать ради собственного удовольствия", писать ради собственного удовольствия; в конце концов, жить ради собственного удовольствия - казалось бы, что может быть проще и практичнее нехитрой этой концепции? Однако мало кто решается сформулировать и тем более осуществить такую программу.
Один из самых нелепых мифов, что впаривают нам с раннего детства в качестве основополагающих аксиом геометрии бытия, - миф о вреде эгоизма. Жить ради собственного удовольствия (для себя то есть) - "плохо". Родители, словно бы задавшись целью воспитать для себя более-менее сносный обслуживающий персонал, внушают маленьким человечкам, что следует посвятить свое существование другим белковым организмам, каковые совершенно лишены возможности порадовать себя самостоятельно. Поскольку, ясное дело, тоже поглощены чужими заботами. Общеизвестно ведь, что заниматься чужими делами много проще, чем собственными, поэтому все включенные в порочный круг неустанной озабоченности друг другом вполне довольны и менять тут ничего не собираются.
Ну и ладно.
И все же, и все же...
Есть дни, приближающие нас к смерти, и есть просто дни жизни - те, что были прожиты исключительно ради собственного удовольствия, а значит - вне времени. Первых, как водится, много (почти все); вторые... ну, случаются порой. Дурацкая и нелепая пропорция. Иначе не получается, да?
Не только жить ради собственного удовольствия, но даже читать ради собственного удовольствия становится мудреной наукой, темой профессорских статей. Интимнейшие процессы взаимодействия человека со словом давно уже подчинены куда более примитивной цели: публично высказаться по поводу текста, добавить еще один "нужный" штрих к собственному имиджу, лишний раз констатировать: и этому гению я ровня (впрочем, более популярная концепция звучит так: "И этого выскочку я превосхожу"). Студент, обсуждающий с сокурсниками новое издание Перумова, и профессионал, ботающий на дискурсе, в этом смысле абсолютно одинаковы. Оба дают понять, что:
- я в курсе (то есть успел уже прочитать и эту новинку);
- мне, безусловно, понятен замысел автора (этот ваш "гений" для меня как на ладони);
- у меня есть несколько замечаний (окажись я на месте автора, я бы сделал гораздо лучше - и трепещите, несчастные!)
Примерно так как-то.
"Оказавшись с книгой в магическом круге света, вы не должны думать, что ваша задача покорить книгу, приручить ее, раскритиковать ее и даже проанализировать ее. Вы берете ее в руки не для того, чтобы полюбить или наоборот возненавидеть ее, и не для того, чтобы доказать, что вы умнее ее автора. Вы читаете ее в первую очередь для того, чтобы просто выслушать, что она может вам поведать".
Джеймс ЭРЛ. Читать ради собственного удовольствия.
Плохи, очевидно, дела наши читательские, если профессор Эрл вынужден заново учить своих студентов читать. Практически с нуля - разве что без долбежки алфавита как-то обходится. Будь Джеймс Эрл славистом, он бы, безусловно, призвал на помощь знаменитый в наших краях лозунг: "Митьки никого не хотят победить", поскольку читающий ради собственного удовольствия именно что не хочет "победить" - ни текст, ни даже его автора.
У чтения ради собственного удовольствия есть лишь один "существенный" недостаток, превращающий его в занятие малопочтенное: такому читателю довольно непросто произвести внушительное впечатление на окружающих. Восторженный читатель (как и влюбленный) выглядит чуть глуповато, зато (как и влюбленный) он совершенно счастлив. Восторженный же критик и вовсе, кажется, не имеет шансов на социальный успех, поскольку склонен рассуждать о достоинствах текста вместо того, чтобы демонстрировать публике, работодателю и коллегам собственные достоинства. Профессиональное заболевание: даже оставшись наедине с собой, мало-мальски опытный критик (не имеет значения, преуспел он на страницах престижных изданий, в сетевых форумах, или в узком кругу приятелей) продолжает мысленно выступать перед невидимой аудиторией. Он и не знает уже толком, доставляет ли ему удовольствие очередной текст, зато всегда представляет, что именно следует о нем сказать.
Карфаген сей должен бы быть разрушен; невидимая аудитория - отправлена на костер, заготовленное публичное выступление - изничтожено в зародыше. Поскольку...
Впрочем, ладно.
Неделю, кажется, назад в РЖ мелькнул текст Джеймса Эрла 
