Бумажная архитектура апокалипсиса

"Мастерство Роб-Грийе достойно восхищения, как и осмысленность, с которой он исследует неизвестное. То же относится к экспериментальной стороне его книг. Но столь привлекательными делает эти книги прежде всего пронизывающая их прозрачность; последняя наделена отстраненностью невидимого света, падающего на некоторые из наших великих снов."
Морис Бланшо "Роман о прозрачности"

Роман Алена Роб-Грийе "Проект революции в Нью-Йорке" - это 194 страницы восхитительного текста, в котором нет ни малейшего смысла (по крайней мере, ничего, что мой человеческий разум готов считать смыслом). Текста, в котором, по мнению Ролана Барта "ничто человеческое не превращается в зрелище". Это правда, потому что в зрелищном, кинематографичном романе Роб-Грийе нет ничего человеческого. "Проект революции в Нью-Йорке" мог бы быть романом о жизни термитов, или ос (достаточно отказаться от привычки наделять персонажей, обозначенных в тексте человеческими именами, антропоморфным обликом) - своего рода "Жизнь насекомых" наоборот. И это умиротворяет необыкновенно. Фразу, которая дико звучит в устах взрослого человека, слышать из уст термита, или осы - изысканное эстетическое наслаждение:

"Преступление есть составная часть революции, - провозглашает доктор. - С помощью трех метафорических деяний - изнасилования, убийства и поджога - негры, нищие пролетарии и интеллектуалы будут освобождены от цепей рабства, а буржуазия избавится от своих сексуальных комплексов."

В романе Роб-Грийе множество эпизодов, которые, пользуясь казенным языком потехи ради, можно было бы назвать "сценами насилия и разврата". Авторский язык - деловой, лаконичный язык художника-постановщика: никаких стыдливых недомолвок, но и никакого простора для читательского воображения. Четко очерченные равнодушной рукой, эти сцены не трогают, не возбуждают, не возмущают и не вызывают сочувствия: они не производят на читателя никакого впечатления.

"...они приближаются к жертве, временно пощаженной, и хватают ее без всяких попыток сопротивления. Однако, для большей надежности, они затыкают ей рот кляпом и связывают руки за спиной, а затем быстрыми шагами влекут за собой, причем двое из похитителей не столько удерживают, сколько несут девушку, крепко сжимая за плечи с обеих сторон. Дойдя до перекрестка, они на секунду останавливаются: один из двух других нагибается, чтобы поднять с земли потерянную пленницей большую белую вуаль из воздушного шелка, которую осторожно надевает ей на голову. Еще несколько танцующих шагов, и вся группа исчезает за углом улицы, идущей перпендикулярно."

Тексты Роб-Грийе аккуратно помещают читателя в совершенно особое пространство, где убийцы ходят тацующей походкой. В пространство вечного холода. Морис Бланшо писал о "прозрачности" романов Роб-Грийе, о пронизывающей их "остраненности невидимого света", я же ощущаю не свет, а именно холод. Год назад я попал в Питер в самом начале ноября: собирался съездить на 2 дня, а застрял на целую неделю, так что меня настигли восемнадцатиградусные "праздничные" морозы, шокировавшие даже местных жителей. В тонкой кожаной куртке я всю ночь бродил по городу - личные обстоятельства, подвигшие меня на такое безумство, давно забыты, но именно в ту ночь я научился открываться холоду, впускать его в себя. После этого он перестает быть источником неудобства и начинает доставлять странное, почти недостоверное, но ощутимое физическое наслаждение. Этот опыт описывает мое впечатление от романа Роб-Грийе наиболее правдиво, в максимальном приближении к истине.

К слову сказать, "Проект революции в Нью-Йорке" особенно хорош еще и потому, что это - всего лишь очередной "проект революции", которому суждено оставаться на бумаге. Очередной экспонат коллекции "бумажной архитектуры" апокалипсиса. Нью-Йорк... Москва, Берлин, далее - везде









  
Powered by Qwerty Networks - Social Networks Developer #1