"Кто сыграл эту шутку, посмеялся жутко над бедными людишками, соблазнив их излишками?"
Джек Керуак "Бродяги Дхармы"
Два события случились со мной в один и тот же воскресный день и причудливо наложились одно на другое. Утром я перечитывал "Бродяг Дхармы" Джека Керуака, а вечером попал в китайский ресторан, где возле столиков стоят аквариумы с рыбками - завораживающее зрелище. В течение полутора часов я наблюдал, как маленький усатый сомик пытается зарыться в декоративный грунт. Бедняга никак не мог взять в толк, что слой грунта драматически тонок, миллиметров семь, не больше, а под ним - твердое холодное стекло, в которое, как ни крути, не зароешься.
Ассоциативный ряд выстраивается сам собой, не так ли? Я меланхолично подумал, что эта трогательная глупенькая рыбка чертовски похожа на трогательных же героев Керуака... и вообще на подавляющее число людей, искренне полагающих себя адептами восточных (и не только; список можно дополнить по собственному усмотрению) религий. Ну да, ну да...
"Почему изначально эта жизнь так печальна, и кому это нужно, чтобы было так скушно?"
Еще одно (пожалуй, не менее поверхностное) наблюдение: герои Керуака, эти обаятельные "бродяги Дхармы" (как все мы, наверное) - полуангелы в одиночестве, наедине с собой... и полуобезьяны, когда собираются вместе. Извлеките человеческую особь из стаи - и обезьяна начнет умирать. Робинзоны поневоле, сходившие с ума и погибавшие от одиночества - тяжелый, но распространенный случай: наверное, обезьянья половина в них слишком велика. Впрочем, необитаемый остров, или столп в пустыне - это, пожалуй, излишество. Добровольная "духовная робинзонада" - необходимое и достаточное условие для умерщвления обезьяны... а уж "ангел" сам разберется с возможными проблемами по мере их возникновения.
Не то чтобы вопреки всему вышесказанному, а просто так, независимо от меня и моей писанины, текст Керуака удивительно, упоительно хорош - тот редкий случай, когда проза, да еще и переводная (низкий поклон Анне Герасимовой и питерскому издательству "ИНАПРЕСС" за такое удовольствие) воздействует как поэзия - журчит себе абзац за абзацем, как родник в Карпатах, который я обнаружил в полуметре от своей щеки однажды поутру, когда сам примерял легкую шкуру бродяги... впрочем, это уже совсем другая история. А сейчас, в очередной раз перелистав "Бродяг Дхармы", - ...
... - "О'кей, мир, - произнес я, - буду тебя любить."
