"На чердаке, куда двенадцатилетнего меня запирали, я постигал этот мир, я иллюстрировал человеческую комедию. Историю я изучал в подвале. На каком-то празднике, ночью, в одном из северных городов я повстречал всех женщин старинных художников. В Париже, в старом пассаже, мне преподавали классические науки. В великолепном жилище, в окруженье Востока, я завершал мое большое творенье, удаляясь в прославленное уединенье. Я разжигал свою кровь. Долг оплачен. Даже думать об этом больше не надо. Я в самом деле из загробного мира, - и никаких поручений."
Артюр Рембо "Жизни"
Переводы его стихов не слишком впечатляют: лишенные магической звукописи оригинала, они заставляют мучительно тянуться к мерцающему где-то вдалеке оранжевому сиянию, но не приносят удовлетворения. Лишь стихотворения в прозе ("свободные" стихи) - европейская разновидность дзуйхицу - дают некоторое представление о том, какой жар исходил от его рук.
Первый раз он зарифмовал строчки, когда ему было восемь лет (возможно раньше, но сведений об этом нет даже у самых дотошных биографов); одиннадцать лет спустя он это занятие оставил навсегда, эффектно продемонстрировав, какой должна быть биография настоящего поэта. Думаю, вольница богемной жизни тяготила его не меньше, чем прозябание на материнской ферме ("я подыхаю, разлагаюсь в пошлости, скверности, серости"). Есть люди, которых тяготит любой уклад, просто потому что это - уклад. Ради них, собственно говоря, каждое утро восходит солнце, а мы - так, пользуемся, примазавшись.
Судьбу Артюра Рембо по традиции штампуют эпитетом "трагическая". Мне же она кажется прекрасной (не счастливой, а именно прекрасной, как изгиб моста над заснеженной рекой, четкий силуэт башни на фоне сумеречного ультрамарина, или мерцание масляного светильника в дальнем углу пустой комнаты - лаконично, безупречно, эффектно). Давеча мы с вами говорили о спичках - возвращаясь к этой аналогии, можно сказать, что Артюр Рембо азартно чиркал свои спички одну за другой, а когда коробок опустел, не стал притворяться, будто все еще считает себя "поэтом", а просто занялся другими делами. Впереди было еще восемнадцать лет бродяжничества, приключений и даже, как ни странно, удач (своеобразным доказательством последнего утверждения является запись в больничной книге: "10 ноября 1891 года в возрасте 37 лет скончался негоциант Рембо", - заметьте, "негоциант", а не "бродяга", такая вот ирония судьбы).
Был ли он счастлив? Разумеется нет, поскольку везде "все та же буржуазная магия, где бы ни вылезли мы из почтовой кареты!"; поскольку - "Какие добрые руки, какое счастливое время вернет мне эти края, откуда исходят мои сновиденья и мое любое движенье?"
Снова приходит в голову (кажется, я уже писал об этом? - не помню): есть люди, которые проживают одну длинную жизнь, и есть те, кому отведено много коротких. Думаю, нет нужды многословно доказывать, что Артюр Рембо принадлежал ко второй категории. Один из величайших поэтов, бесившийся при всяком столкновении с прозой, знавший о цвете звуков и меланхолично перечислявший свои когдатошние жизни, он сам куда больше походил на сборник стихов - коротких и необычайно страстных, написанных мрачным, но гениальным "Неизвестным Автором".
Воистину "этот мир - мир огненный".
"Что сталось с брамином, который объяснял мне Притчи?"
"На чердаке, куда двенадцатилетнего меня запирали, я постигал этот мир, я иллюстрировал человеческую комедию. Историю я изучал в подвале. На каком-то празднике, ночью, в одном из северных городов я повстречал всех женщин старинных художников. В Париже, в старом пассаже, мне преподавали классические науки. В великолепном жилище, в окруженье Востока, я завершал мое большое творенье, удаляясь в прославленное уединенье. Я разжигал свою кровь. Долг оплачен. Даже думать об этом больше не надо. Я в самом деле из загробного мира, - и никаких поручений."
