Робинзон и время

Роман Мишеля Турнье "Пятница" был написан в 1967 году; сейчас, двадцать три года спустя, этот римейк истории о Робинзоне Крузо все еще провоцирует на размышления, краткий конспект которых в несколько раз превзойдет объемом сам "повод", поскольку комментировать хочется (и можется) почти всякий абзац, после чего с энтузиазмом приступить к комментированию текста в целом. Послесловие Жиля Делеза свидетельствует, что и он поддался этому искушению (вот только не понимаю, как ему удалось вовремя остановиться - возможно, просто пришло время сдавать текст в редакцию).

Мой восторг от встречи с этим автором не поддается описанию; посему описывать его и не буду, а ограничусь настоятельной рекомендацией прочитать "Пятницу" незамедлительно и просьбой к владельцам электронных библиотек выложить текст книги в сеть, дабы покончить с дискриминацией читателя по геополитическому признаку.

Разнообразие тем, которые невозможно не затронуть, рассказывая о романе Мишеля Турнье, ввергло меня в смятение; дело кончилось тем, что я принял решение написать не столько о "Пятнице", сколько о времени, благо время является одной из фундаментальных ценностей - если не для самого автора, то для его героя.

Эволюция (вернее, осмысленное противостояние деградации) Робинзона на острове начинается с зарубок, отмечающих дни. Позже он восстанавливает календарь, вскоре мастерит клепсидру - водяные часы, прибор для измерения времени. Ему кажется, что отыскав способ измерять время, он подчиняет самую загадочную и неумолимую из стихий своей воле; в тот день, когда он забыл вовремя налить воду в свой хитроумный прибор, и часы остановились, он с восторгом решил, что остановил время и даже повернул его вспять.

"Робинзон с наслаждением потянулся на своем ложе. Впервые за многие месяцы назойливо-мерный ритм капель, их всплеск в тазу, звучащий с неумолимой размеренностью метронома, перестал руководить всеми его действиями. Время остановилось. У Робинзона наступили каникулы. <...> Итак, могущество Робинзона над островом - детищем его абсолютного одиночества - распространилось даже на само время! Он с радостью думал о том, что в его воле заткнуть клепсидру и сознательно остановить бег времени."

Ирина Каспэ, рецензируя роман Мишеля Турнье в "EХ LIBRISе НГ", проницательно замечает, что и в финале романа, нарекая своего нового товарища по уединению Четвергом, а не Субботой, Робинзон именно "поворачивает время вспять". В свое время я развлекался составлением разного рода спекуляций, пытаясь классифицировать представителей рода человеческого всеми доступными мне в ту пору способами. Я нашел свои черновики и, в частности, обнаружил там вот что:
Есть люди, для которых время подобно воде; в зависимости от темперамента и личных обстоятельств они представляют его себе в виде бурного потока, все разрушающего на своем пути, или ласкового ручейка, стремительного и прохладного. Это они изобрели клепсидру - водяные часы, похожие на капельницу; в каком-то смысле каждый из них - камень, который точит вода; поэтому живут они долго, а стареют незаметно, но необратимо.
Есть те, для кого время подобно земле: оно кажется им одновременно текучим и неизменным. Им принадлежит честь изобретения песочных часов; на их совести тысячи поэтических опытов, авторы которых пытаются сравнить ход времени с неслышным уху шелестом песчаных дюн. Среди них много таких, кто в юности выглядит старше своих лет, а в старости - моложе; часто они умирают с выражением наивного удивления на лице, поскольку им с детства казалось, будто в последний момент песочные часы можно будет перевернуть.
Есть и такие, для кого время - огонь, беспощадная стихия, которая сжигает все живое, чтобы прокормить себя. Никто из них не станет утруждать себя изобретением часов, зато именно среди них вербуются мистики, алхимики, чародеи и прочие охотники за бессмертием. Поскольку время для таких людей - убийца, чей танец завораживает, а прикосновение - отрезвляет, продолжительность жизни каждого из них зависит от его воинственности и сопротивляемости.
И, наконец, для многих время сродни воздуху: абстрактная, невидимая стихия. Лишенные воображения относятся к нему снисходительно; тем же, кто отягощен избытком воображения, время внушает ужас. Первые изобрели механические, а затем и электронные часы; им кажется, что обладание часами, принцип работы которых почти столь же абстрактен, как сам ход времени, позволяет взять время в плен и распоряжаться им по своему усмотрению. Вторые же с ужасом понимают, что прибор, измеряющий время, делает своего обладателя его рабом. Им же принадлежит утверждение, будто лишь тот, кому удается отождествить время с какой-то иной, незнакомой человеку, стихией, имеет шанс получить вольную.

Забавно, что Робинзон Турнье, явно принадлежащий к последней группе и потому убежденный, будто подчинил себе время, становится обладателем именно водяных часов. Возможно, именно из таких мелких несовпадений и сотканы таинственные странности, которые мы в невежестве своем порой считаем простыми "превратностями судьбы".

Дело за малым: осталось понять, к какой группе принадлежите именно вы? Хотя бы для того, чтобы оставаясь узником времени, выбрать для себя комфортную и удобную тюремную камеру.









  
Powered by Qwerty Networks - Social Networks Developer #1