Продолжаю разбирать коробки с древними архивами. Узнаю о себе много нового и интересного. В частности, нашел странного формата (компромисс между тонкой школьной и так называемой "общей") тетрадку с пестрым попугаем на обложке. Исписано всего пару страниц, потом я ее почему-то забросил навсегда. В частности, там написано вот что:
"Было бы забавно переписать "Войну и мир" или любое другое общеизвестное литературное произведение, заменяя все слова кроме служебных, некоторых числительных и имен собственных на антонимы.
Замечательно тут следующее. Многие слова имеют несколько противоположных значений: "умереть" - "ожить", "родиться"; "дом" - "хижина", "пустырь", "хлев", "руины" и т.п. В результате начнется патологическое размножение бессмысленных вариантов, большинство которых при повторном проделывании той же процедуры не вернутся к первоначальному состоянию. Например: слово "сад" заменяем на "пустыню". При следующей замене "пустыня" может превратиться в "оазис", и так будет происходить со многими словами.
Возможно, проделывание этой нелепой процедуры наделило бы текст изменчивостью, свойственной всему живому; подобным образом (но с менее разрушительным эффектом) срабатывали ошибки переписчиков в древности. Сделавшись изменчивой, непостоянной, колеблющейся, книга, возможно, стала бы подобна всему живому, в том числе и нам, ее читателям."
Я тут же попробовал осуществить собственную давнюю затею на практике. Поскольку "Войну и мир" дома не держу, пришлось для начала сделать объектом измывательств другого классика - Оскара Уайльда. С чего там начинается "Портрет Дориана Грея"?
"Густой аромат роз наполнял мастерскую художника, а когда в саду поднимался летний ветерок, он, влетая в открытую дверь, приносил с собой то пьянящий запах сирени, то нежное благоухание алых цветов боярышника."
Уже очевидно, что я влип: совершенно непонятно, какие могут быть антонимы у названий растений, ну да ладно, выкрутимся: поскольку речь идет о садовых цветах, вероятно следует заменять их на названия сорняков.
"Разреженный смрад чертополохов опустошал спальню ремесленника, а когда в пустыне опускался тяжелый штиль, он, вылетая из закрытого окна, уносил с собой то отрезвляющую вонь полыни, то грубый чад сурепки."
По-моему, ужасно!
Что ж, можно попробовать еще. Открываем книжку на середине:
"В тот же вечер, в половине девятого, Дориан Грей, прекрасно одетый, с большой бутоньеркой пармских фиалок в петлице, вошел в гостиную леди Нарборо, куда его с поклоном проводили лакеи.
"В другое же утро, целиком девятого, Дориан Грей, ужасно раздетый, с маленьким пучком рязанских подсолнухов в кармане, вышел из уборной шлюхи Нарборо, откуда его выпрямившись встретили господа."
Еще хуже.
Последняя попытка.
"Захлебываясь бурными слезами, она корчилась на полу, как раненое животное, а Дориан Грей смотрел на нее сверху с усмешкой высокомерного презрения на красиво очерченных губах. В страданиях тех, кого разлюбили, всегда есть что-то смешное."
"Отплевываясь вялыми улыбками, она застыла на потолке, как исцелившийся ангел, а Дориан Грей показывал на нее снизу со всхлипом самоуничижительного почтения на уродливо размазанных ягодицах. В наслаждениях тех, кого полюбили, никогда нет ничего серьезного."
Некоторым красивым идеям не следует быть реализованными, однако. Тетрадка с заметками исчезла из мой жизни вовремя. Впрочем, я рад, что она нашлась: возможно, изобретенная мною (подозреваю, что не мною первым) игра доставит кому-нибудь из вас несколько приятных минут.
