Секреты и сокровища

Обыкновенные "секретики" делаются просто. Где-нибудь подальше от чужих глаз (лучше всего в кустах или под деревом) выкапывается мелкая квадратная ямка. Ямку устилают фольгой, кладут в нее какой-нибудь цветок, желтый одуванчик, к примеру, сверху все покрывают стеклом и присыпливают землей, оставляя по соседству метку так, чтобы самому потом не забыть, где именно был спрятан "секретик". Если в нужном месте прокопать в земле пальцем круглую скважину, то сквозь стекло можно увидеть узор, что и составляет смысл "секретика".
Олег Постнов. "Отец".

Если вы в детстве не делали собственные "секретики" и не разыскивали чужие... значит у вас было какое-то неправильное детство, вот что я вам скажу. Даже не знаю, как тут быть. Разве что попробуйте исправить это упущение сейчас.
Для этого нужно выйти во двор под покровом ночи. Отсутствие свидетелей при изготовлении "секретика" - условие непременное даже для ребенка, ну а для взрослого человека это особенно важно: если примут за сумасшедшего, черт с ним, а если за террориста (что в нашем нелепом здесь и сейчас более вероятно) - все удовольствие насмарку.

Только не следует полагать, что "секретик" - это примитивный цветок на куске фольги под стеклом. Тех, кто изготовлял такое безобразие, в нашем дворе обливали ледяным презрением. По части "секретиков" у нас была весьма продвинутая творческая среда.

Это был совсем не обычный "секретик" из тех, что делаются каждый день; отнюдь; в нем и следа не было от скучной рутины, от затверженного шаблона, в котором безошибочно дает себя знать тупая заурядность. Наоборот: даже фольга была в нем особенной. Снятая с ромовой конфеты, вся в желтых звездах по синему полю, она окаймляла полураскрытый бутон шиповного цветка, края ее были ущемлены темными гладкими щепками, а рядом с цветком, головой к нему, лежал американский резиновый индеец, походивший бы под стеклом на мумию, если бы из-под стекла не продолжал замахиваться резиновым своим томагавком, весь скорчившись от угрозы.
Олег Постнов. "Отец".

Фольга, впрочем, была почти непременным условием; особенным шиком считалась цветная - величайшая по тем временам редкость. Поэтому по дороге из школы следовало внимательно смотреть под ноги: всегда находятся безумцы, способные выкинуть такое сокровище на тротуар. Особо азартные и неизбалованные грудами конфет в домашнем буфете личности, вроде меня, не брезговали обшаривать урны.

И все же фольга - это что-то вроде грунта для живописца. Что положить на фольгу - вот это действительно вопрос! Индеец, описанный Олегом Постновым, это, конечно, шикарно; своего рода "шестисотый Мерседес" среди "секретиков". Но воображению тут не разгуляться. Для сооружения такого роскошного "секретика" требовалась известная щедрость и никакого воображения. У нас во дворе это считалось дурным тоном. Вот положить на малиновую фольгу скелетик тюльки, окружив его золотыми пуговицами с якорями - это да, это было круто. Автора этой гениальной работы звали Сережей; фамилию его я, к сожалению, забыл: он был года на два старше, и я не имел чести выслушивать ее ежедневно на школьной перекличке...

Некоторые клали под стекло птичьи перья, цветные бусины, мамины клипсы и отцовские запонки; некоторые мастерили коллажи из журнальных вырезок; моя соседка Лена однажды смастерила совершенно чудовищный секретик: из-под земли на зрителя смотрели два голубых глаза, добросовестно извлеченных из нелюбимой (очевидно) куклы. Я сам до сих пор горжусь изысканной конструкцией, которую смастерил из папиных рыболовных крючков и блесен (к счастью у него, как у всякого заядлого рыбака, была такая куча этих сокровищ, что пропажа не была обнаружена).

Но для чего, собственно, нужны "секретики"?
Мне известны три разновидности удовольствия, которое они доставляют.

Удовольствие первое: изготовление "секретика" очень похоже на создание "настоящего" художественного произведения. По крайней мере, автор "секретика" имеет возможность пережить все мыслимые и немыслимые муки творчества, минуты сомнений, отчаяния и восторга etc.

Удовольствие второе. "Секретик" можно (и даже нужно, в противном случае затея теряет смысл) показывать друзьям. Бывают "секретики" для широкого круга, бывают для узкого и бывают сокровенные, для одного-единственного зрителя, самого лучшего друга, ясное дело. Это тоже понятно.

Удовольствие третье. Нет ничего слаще, чем проследить таинственные перемещения друзей-приятелей и неприятелей и методом дедукции (Шерлок Холмс плачет от зависти) вычислить местонахождение "секретика", который тебе никто не собирался показывать.

Найти чужой "секретик" - все равно что найти клад. А страсть к кладоискательству принадлежит, по моему глубокому убеждению, к числу самых неистребимых человеческих страстей. Я сам ей, к слову сказать, весьма подвержен.

И "клады" меня до сих пор любят. Вот только сегодня шел по Хорошевскому шоссе, которое изучил, казалось бы, как свои ладони, свернул во двор, чтобы позвонить (на улице слишком уж шумно) и тут же нашел в кустах дюжину почти новых книг: томик Кортасара, англо-русский словарь, пятый том Агаты Кристи и еще много чего. Книги, к слову сказать, не лежали аккуратной стопкой, но и разбросаны в беспорядке не были. Кто-то построил из них подобие карточного домика. Часть постройки к моменту моего появления уже обрушилась, но несколько книжек еще стояли вертикально, согласно авторскому замыслу.
Восторг мой не поддается описанию. Забавно все-таки устроен человек: вроде бы времена, когда я не мог позволить себе зайти в книжный магазин и купить все, чего душа пожелает, остались в прошлом. Однако обнаружив стопку книг под кустом, я почувствовал себя внезапно разбогатевшим: клад нашел все-таки... Вернее, "секретик". Потому, собственно, я о них и вспомнил.

Кстати. Сейчас три часа ночи. Самое глухое время. Фольга в доме имеется (хозяйственная, правда, ну да ладно, сойдет). Зато всяческой разноцветной мелочи предостаточно. Выйду-ка я, пожалуй, во двор, зарою "секретик" под кустами жасмина. Почему нет?
Лето заканчивается. Время множить маленькие бесполезные чудеса: без них зима может оказаться слишком долгой.