| | По определению одного из столпов просветительской поэтики Готхольда Эфраима Лессинга, изобразительное искусство предполагает прежде всего и главное – соотношение тел, предметов в пространстве. Действие во времени ("знаки выражения, следующие друг за другом") способна предъявить поэзия. "...временная последовательность – область поэта, пространство – область живописца". Какое счастье, что доктрины придуманы для того, чтобы их преодолевать! Все великие живописцы, не считаясь с "умными" предписаниями, создавали ту реальность, которая живет по законам правды искусства. Пространственно-временной континуум – сущностная категория этой реальности. Фиксация временного потока предполагает восприятие формы как создающегося на глазах процесса, не завершенного, всегда находящегося в контакте с созидающим натуру (natura naturans – природа творящая) глазом.
Пульсация времени проявляется в различных формулах движения изображения. В каком жанре это движение удается передать наиболее виртуозно? Конечно же в том, который наиболее честно и непосредственно фиксирует процесс созидания формы, ее становление. В рисунке. Рисунки Рембрандта – вершина гениального своеволия, чуждого и начетничеству "правильных" схем и случайности декоративного формотворчества. Каждый его опус подобен обнаружению единственно возможного в конкретный отрезок времени движения формы в пространстве. Так может быть только там, где логика создаваемой конструкции железная: в математике, музыке и поэзии.
Возможно ли проверить на практике, насколько "железна" логика рембрандтовского формотворчества? Следуя идеям Михаила Лифшица о тождественности в логосе бытия и его разумного содержания ("я мыслю, следовательно, бытие мыслимо"), художник Дмитрий Гутов в прямом смысле занялся материализацией метафоры "железная логика". Старый металлолом (фрагменты кроватей, проволоку, трубы, сетки) он использовал как основу для увеличенных более чем в сто раз рембрандтовских рисунков. При помощи мастера Бориса Прудникова Гутов сварил рельефные композиции, стараясь максимально точно воспроизвести листы великого голландца. Результат ошеломляет. Подтверждается гениальность организации художественной формы, в которой, как в иероглифике (любимая тема для сравнений рисунков Рембрандта Гутовым), нет ничего случайного и "дизайнерского". Этот тезис проверяется как раз во время того самого движения, что является темой существования формы в рисунках голландца. Зритель общается с рельефами Гутова во время движения и в процессе этого движения образ постоянно трансформируется, претерпевает метаморфозы (так называемый эффект параллакса, во многом обусловленный большой глубиной рельефа, ок. 45 – 50 см.). Собственно рембрандтовский образ совпадает с собой лишь в одной зрительной точке. Однако композиция самой графической конструкции, переведенной в металл, столь совершенна и разумна, что во всех ракурсах, даже когда изображение становится чистой абстракцией, эстетические качества восхищают. В немалой степени и тем, что, несмотря на брутальность материала, сохраняется ощущение тончайшей каллиграфической маэстрии. Разумно устроенное разумно всегда. Что и требовалось доказать.
Сергей Хачатуров
|
