Над двумя текстами, открывающими выставку, я подумывала повесить табличку: "Выбери свой дискурс". Один текст - стандартное официальное "бла-бла-бла" про пользу благотворительности, про необходимость делиться награбленным, про широту русской души и про Россию, как европейскую страну, способную позаботиться о своих несчастных. Второй текст - совершенно неофициальное "бла-бла-бла", моя попытка объяснить, почему выставка была затеяна (а затеяна она была - задумана, по крайней мере, -больше двух лет назад): потому, что тема благотворительности и милостыни, то есть милосердия, оказываемого безлично, зачастую походя и не глядя, вызывает у меня чувство мучительного стыда и безвыходности. Я никогда не могу решить, кому подать три рубля в переходе метро, а кого обделить сей благодатью. Я не знаю, как это делают другие.

Когда плакаты с текстами пришли из типографии, я с ужасом обнаружила, что в заглавии выставки допущена ошибка: вместо предложенного мной "Пожалеть, не глядя" на плакате фигурирует загадочное "ПОЖАЛЕТЬ НЕГЛЯДЯ". Я расстроилась, а к вечеру поняла, что Неглядь - это и есть главный персонаж выставки, то самое существо, которому мы, не поднимая глаз, кидаем десятку или которому, не зная в лицо, переводим по безналичному расчету благотворительные десять тысяч. Хорошо бы нам действительно удалось его пожалеть.

Последние три недели перед открытием выставки - когда готовились объекты, дорабатывалась концепция, и я боролась с нарастающим мандражом, - мысли о милостыне превратились у меня в скромненькую навязчивую идею, явно прогрессирующую в сторону серьезного невроза. Мне стало казаться, что каждый раз, когда я подаю или не подаю рубль на улице; когда я покупаю или не покупаю рисунки художников-инвалидов, которые разносят по офисам тихие усталые женщины; когда я вижу в сети объявление: "Помогите детям!", читаю жуткую историю о болезни и безнадежности и не перевожу в пользу этих самых детей ни копейки, я решаю вопрос, которым даже не имею права задаваться: "Кто достоин жить?" Если добавить к этому постоянное ощущение, что от тех, кому я мимоходом решаю дать или не дать на хлеб, меня отделяет только космического масштаба удача и что эта удача может отвернуться от меня в любой момент, ситуация получается довольно мучительная.

Часто выставка, проект, акция - это попытка художника предложить решение волнующей его проблемы. Когда я задумывала эту выставку, мне казалось, что именно это я и хочу сделать. С каждым днем решение, видевшееся мне тогда, кажется все более и более нелепым, и даже рассказывать, в чем оно состояло, мне стыдно и неприятно. Сейчас мне гораздо важнее задать кому-нибудь мучающий меня вопрос, чем предложить на него ответ. Видимо, попыткой такого вопроса данная экспозиция и является.

Я составила экспозицию из шестнадцати объектов: ("неодушевленных инвалидов") и текстов, написанных в стиле классических,- то есть разрывающих сердце, как мне кажется,- просьб о благотворительности: мне очень хотелось, чтобы сочетание каждого объекта и его истории создавало тот самый мучительный диссонанс, который мы ощущаем, когда чье-нибудь "Помогите!" натыкается в нашем сознании на привычный страх, что кто-нибудь пытается надуть нас, сфабриковать душещипательную историю и просто-напросто поживиться за наш счет. Не знаю, удалось мне это или нет, но мне искренне хотелось, чтобы каждый из представленных объектов - покрытый пупырями ботинок, двухголовую ложку, презерватив-недоросток, было жалко.

Ни один представленный здесь объект не есть результат производственного брака, - я делала их специально для этого проекта, в одном экземпляре. Мне кажется уместным предложить всем гостям выставки прийти сюда в день ее закрытия, 30 июня, и забрать любой объект - бесплатно - к себе домой, под личную опеку, проявив, таким образом, единственную подлинную форму милосердия. Пожалев, то есть, Неглядя.