Великий московский мистификатор Гарри Зух — в Санкт-Петербурге. Весь в новых планах, энергичен, c блеском в глазах, производит впечатление, что скромен. В своих проектах убеждает.
Прибыл он c миссией: инвентаризировать выставку "Петербург-98" — для начала. В туманном петербургском смоге маячит инвентаризация Русского музея и Эрмитажа. Луллий современности предлагает нам новую Ars magna generalis. Внести количественную определенность в современное искусство, упорядочить, расставив (по 100-бальной системе) все точки над i. На этой определенности поймал Гарри Зух интерес прессы, искусствоведов, критиков и зрителей. Анонимное мнение последних, в качестве "надежного эксперта ", также внесено в машину. Машина Гарри Зуха, которая произведет учет оценок и решает кому быть в тысячелетии № 3, а кому нетЪ. "Белой смертью" окрестил акцию С. Спирихин из "Новых тупых": экспертам комиссии на открытии выставки он навязал белые повязки (без красного креста).Акция задумана как художественная, хотя по форме то ли социологический опрос, то ли опись имущества. "Инвентаризация искусства" Гарри Зуха, как мне кажется, — проект кураторский par exellence. Куратор рассчитал как привлечь внимание спонсоров и меценатов, как задать количественные критерии хорошего и плохого искусства. Легитимировать — оценить — наделить ценой — продать место в Пантеоне — главные его задачи.
Тем не менее в этой акции наряду с мертвой цифрой присутствует доля живой реальности. Гарри Зух, инвентаризируя изобразительное искусство, лишний раз указывает на утрату ауры произведения и демифологизацию творчества, в который уж раз свидетельствует смерть "художника" в привычном смысле слова: в изобразительной форме искусство вдруг стало представленным обнаженно и непосредственно, — неопосредованно вниманием и участием сообщества, — выражением "одиноких медитаций" одинокого художника, лишь одной из арт-реальностей. Утратив признание своей весомости, искусство перестало быть неподсудным. Быть может сегодня одиночное, неопосредованное видео-, техно- , аудиосредой, не тиражируемое ready-made и не раскрученное в шоу произведение имеет лишь индивидуальный номер? А индекс номинации — знак информационной эпохи — заменяет искреннее внимание зрителя. Новая искренность зрителя?
Любопытно, что стремление к порядку, к списку, к технично задуманной шкалой, исходит из среды художников. Чего здесь больше: отыгрывания позиции оценщика-антиквара, признания за собой идеологии конца тысячелетия — рассчитаться со всем, безоглядно приняв карту времени, — или восстановления равновесия художник-критик, ведь экспертов в проекте Гарри Зух тоже будет оценивать: призывать или не призывать на будующую инвентаризацию.
На/против кого рассчитан проект Гарри Зуха? На ленивого или уставшего зрителя, немотивированного, с таким трудом выбравшегося за пределы своего нормированного мира — рейтинговые метки Гарри Зуха в помощь!; на критика, замечающего малейшие неудачи и культивирующего безапелляционную наблюдательность; против всех вершителей, составляющих комиссии и выносящих решения по критериям гораздо более мистификационным, чем у самого мистификатора. Эта акция, если ставит целью "пропустить" в 21 век, может быть прочитана как призыв бросить первый камень, ибо в жесткой ситуации отбора невозможно поставить что-то иное, чем достаточные для жизни 99 баллов.
Хотя вяло-апатичные петербуржцы, подавленные активностью Зуха, и прыскали от него в Манеже как зайцы, но пойманные им старательно "оценивали" объекты инвентаризации: скульптуру, картины, фотографии, инсталляции. Акция состоялась; лучшей признана “с существенным отрывом” картина “Кабачки” Татьяны Федоровой; на закрытии можно было видеть таблички с надписями "самая плохая картина", "самая спорная работа", "2-е место" и другие номера.
Одного не смогла сказать акция “Инвентаризации искусства” — возьмет ли искусство в тыс. № 3 комиссию Гарри Зуха.
Гульнара Хайдарова
home
