home
Детский проект Ивана Оласюкагалерея Navicula artis31.01.99 - 15.02.99
Метаморфозы одного помещения. Немногим повезло видеть все три стадии изменения пространства, таких было всего несколько человек. Большинству же зрителей предлагалось для просмотра помещение с одним выдающимся из угла объектом, достаточно массивным, достаточно агрессивным, так как он перегораживал комнату по диагонали и добивался этим чувства полного дискомфорта. Объект представлял собой узкий параллелепипед высотой примерно180 см, имеющий поверхность камня. Снизу него шли детские рисунки, начерченные цветными мелками. На стенах были развешаны маленькие графические работы, которые также могли оказаться детскими. Все объяснялось тремя вещами: двумя видеокассетами и текстом каталога.За просмотром видеофильма и чтением каталога начинала проясняться идея выставки, что же такое этот "Детский проект". Оказалось, что это именно "Детский проект Ивана Оласюка", художника, чьей типической картиной и является каменная поверхность выставляемого объекта. И именно его образ становился все отчетливее и ближе по мере знакомства с текстом интервью, детская фотография самого Ивана Ивановича и постоянное упоминание знаменитой улыбки художника в тексте куратора давали ощущение тепла. Чувствовалось, что галереей автор любим. Эта атмосфера позволяла смотреть видео как домашнее кино: повседневный труд художника - закрашивание картона валиком, разбрызгивание краски кистью, стук молотка, перекрывающий звуки музыки. И можно было надеяться и ожидать какой-то личной истории от "Детского проекта". Но этим ожиданиям не суждено было сбыться. Насколько был виден сам художник, его история и его индивидуальность, настолько были обезличены дети. И было понятно, что эта обезличенность входила в планы кураторов.
Из беседы куратора с автором, прочитанной в каталоге, становится ясно, что предметом выставки была акция. Действие, в котором противопоставлялся "камень" взрослой культуры и детская гениальность. То есть, вопрос ставился не о детях конкретных или детях вообще и не о детских рисунках, а об образовании. Об образовании вообще и о художественном образовании в частности. И даже мелькала мысль, что дорисовывать "каменную" картину вполне могли бы и взрослые - конфликт все равно бы остался. Напрашивался вывод, что интрига - не в детях. Получалось, что дети ("дети простые, неодаренные, не дети художников, не будущие художники") - это материал наряду с картоном и краской. Ведь их индивидуальность, характер, темперамент по замыслу устроителей не имели значения. Имел значение только возраст (5 - 6 лет), то есть их необученность. Можно было видеть на видео, как пришли дети (средняя группа обычного детского сада), и им раздали мелки, попросили что-нибудь нарисовать но не на поверхности привычного асфальта (где обычно рисуют мелками собранные вместе дети), а на вертикальной плоскости картины. Их не пригласили к сотворчеству, не представили им: вот художник, а вот его картина, а если вы на ней что-нибудь нарисуете, то это будет ваше общее произведение. Нет, просто слепо использовали их основное свойство необходимое в проекте - их детскость. Машинная виртуозность детей до пяти лет.
Толчком, давшим жизнь проекту, послужила картина Оласюка, где на каменной поверхности был нацарапан самим художником рисунок похожий на детский. В каком-то смысле, эта акция - продолжение той темы "камня" и живого становления. И, с одной стороны, такое использование самой детской руки, а не подражание взрослого ребенку - это честное решение. С другой - это как буквальное толкование иносказания, такой вот натурализм. Хотя натурализм только в самом действии, потому что поверхность картины - "камня" не затронута глубоко и необратимо, так, чтобы получилось действительно цельное произведение. Она просто зарисована мелком - этот мел можно смыть водой, не испортив гранитной основы. И если уж быть тут предельно честным, то стоило дать возможность детям процарапать свою картинку по невысохшему красочному слою - почти наскальные рисунки. Но этого не случилось.
Такая временность детского росчерка позволяет предположить, что для авторов проекта разница между художником и ребенком заключается не только в степени образованности, обученности, включенности в культуру, но и в том, что работа художника создает произведение, имеющее ценность, ребенок же произведения не создает. Пухлые папки детских рисунков, которые собираются мамами, обладают ценностью только внутри семьи, ну, а если их собирает художник - это материал, что-то вроде учебной литературы, погружающий взрослого ученика в непосредственность. Одновременно с "каменным" объектом на стенах галереи были развешаны крошечные графические работы. Без подписей. Анонимность детских рисунков подчеркивала мнение авторов проекта: имя есть только у художника, дети имен не имеют, их рисование гениально в силу только одного возраста. Безымянные гении оказываются за пределами культуры, искусства и, пожалуй, самого "Детского проекта".
Елена Невердовская
