ГНЕВНЫЕ ЖЕНЩИНЫ НА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СЦЕНЕ
Эраст СердюкНа самый широкий и внешний взгляд - представим себе такой - "искусство женщин" звучит так же дико, как "искусство брюнетов" или "искусство владельцев иномарок". Брюнеты или владельцы импортных машин могут с полным правом заявлять себя в художественной практике, могут даже выделиться из общего контекста и устроить такой арт-междусобойчик, который - при надлежащем качестве подачи - может оказаться свежим и интересным (и наверняка юморным) проектом; однако им, насколько мне известно, не приходит в голову всерьез ратовать за победу брюнетизма в мировом художественном контексте. Иное дело разгневанные женщины. Они не просто считают женскость главным принципом своей идентичности - они провозглашают ее особой линией в культуре, противостоящей "мужскому" мэйнстриму, подавляемой на протяжении веков, а теперь нашедшей силы и средства заявить о себе в полный голос. Заявить о своей миссии - избавить женский дискурс в культуре от репрессий и дать ему зазвучать в полную силу, со всей его уникальностью. О социальной, культурной и творческой полноценности женщин и о необходимости привести общество в соответствие с этим фактом. О самостоятельном "женском взгляде" на общество и об альтернативном "женском пути" его развития, где засилью агрессивного "мужского" рассудка предлагается мягкая, плюралистическая "женская" разумность, а классифицирующей логике - понимание и интуиция. (В самом деле: во-первых, пятьдесят процентов общества - это достаточно большая его часть, чтобы иметь свои виды на это общество; во-вторых, если обществу мужчин за столько веков господства так и не удалось решить элементарные проблемы - например, победить голод и перестать воевать - то, может быть, у нас получится лучше?). И, наконец, об особой, самобытной реализации женщин в искусстве, плодом которой должна стать дополнительная к общепринятым, но полноправная страта женского искусства.
На практике, однако, "женскому искусству" никак не удается попасть в точку - неизменно получается либо недолет, либо перелет. Первое подозрение, которое приходит в голову - проблематичность самой этой точки; поэтому приглядимся к ней повнимательнее. Все, что мы сейчас понимаем под искусством - практика сугубо европейская, а следовательно - если принять презумпцию маскулинности европейской культуры - практика однозначно не женская. Она либо мужская, либо "никакая", вовсе не принимающая во внимание влияний пола. В первом случае любое совершаемое в ней действие - коль скоро оно вписывается в нее и в ней прочитывается - с необходимостью ассимилирует присущий ей "мужской" код поведения, кто бы не являлся агентом действия. Во втором - вопрос можно считать исчерпанным: бороться не с кем, никто и ничто не нападает на вовлеченных в эту сферу. (Такая диспозиция не отменяет репрессивности существующих художественных стратегий, но их репрессивность не различает полов, дискриминация производится по иным признакам). Идеология "женского искусства", разумеется, исходит из первого предположения.
Что же само искусство женщин, в каком виде оно присутствует сейчас, у нас и на Западе? (Понятно, я имею в виду то искусство, которое выделяет себя из общей массы именно как женское, которое подает себя как особый художественный и идеологический путь). Какая-то часть его - это искусство женских сообществ: галерей, центров, ассоциаций. Грифа институциональной принадлежности оказывается вполне достаточно, чтобы быть отмеченным отдельно как особый дискурс. Представляемые таким образом работы могут быть вполне конкурентоспособны в общем контексте, стоять вровень с "мужскими" и даже превосходить их - вопрос только в том, насколько прочитывается фемининность в самих работах, вне зависимости от институциональной подачи. Здесь феминизм сводится к социальной политике (которая и является его главной вотчиной), к созданию для угнетенного класса благоприятных условий: финансирования, площадей, ниш репрезентации, закрытых или недоброжелательных для составляющего гораздо больше половины всех заинтересованных лиц мужского большинства. Такая стратегия вполне последовательна, весьма жизнеспособна ("женские проекты" являются привилегированным пунктом поддержки для большинства западных фондов) и, надо думать, правомерна. Однако это не придает особого "женского" статуса сделанному в ее рамках искусству - точно так же проект, реализованный на грант фонда Сороса, не становится в силу этого американским. Так же и сама стратегия, стопроцентно социальная, не становится артистической от того, что поддерживает арт-проекты: под ее эгидой с тем же успехом участницами могла бы осуществляться любая другая деятельность.
Вторая половина того, что обычно происходит под маркой "женского искусства" - это, как и следовало ожидать, искусство, тематизирующее женщину и женский взгляд на вещи. Оно может иметь своим предметом сентиментальные рефлексии на лирические темы, типично женские сферы деятельности (дети, дом, семья), декоративную направленность, а может и не иметь, может быть много более изощренным, но тематически безошибочно "женским". Казалось бы, этого и добиваются те, кто доказывает настоятельность женской линии в культуре. Однако всякий честный феминизм должен включить здесь сирены на полную мощность: не в том ли самый махровый male chauvinism, чтобы предписывать женщине некий отличный от "нормального человека" образ мыслей, чувств и восприятия, чтобы ограничивать круг ее компетенции заданными предписаниями? Чтобы выделять ей резервуар, на который можно показать пальцем и сказать как отрезать: "Это - аутентично женское", при том что все лежащее вне его никто не спешит классифицировать как "мужское искусство"?
На самом же деле феминизм как либеральная идеология со всеми вытекающими отсюда достоинствами и недостатками сделал свое доброе дело и пришел в негодность. Самые сильные из известных мне художественных проектов, тематизирующих "женское", представляют собою беспардонную иронию по поводу устоявшихся моделей "женскости" и бьют одновременно и по гендерной зашоренности домохозяек, и по феминистскому буму.
В тексте использованы плакаты группы Guerilla Girls
home
