"ПОЛИГОН" В МИРНЫЕ ДНИ

"Полигон" - первая и единственная выставочная площадка, открывшаяся на Пушкинской, 10 после переезда, и таким образом вроде бы занимает место, которое воплощает "новую жизнь" и надежды Пушкинской на будущее. Однако если попытаться описать стиль "Полигона" (а таковой уже сложился) одним словом, то слово это будет "причудливость" - причудливость не вообще, а по отношению к контексту Пушкинской, который, как ни крути, тоже достаточно четок. "Полигон" - самая "непушкинская" площадка. Все без исключения выставки тематические и групповые (персоналок нет и, по заверениям хозяина "Полигона" Юрия Никифорова, не будет). "Полигон" принципиально не "двигает" отдельных авторов, экспозиция собирается каждый раз по принципу добровольного участия. "Полигон" вообще никого и ничего не "двигает" в смысле приобретения статуса "хорошей (т.е. престижной) галереи с хорошими (т.е. престижными) художниками"; в этом плане он чужд такой вещи, как галерейная политика. Точнее, само понятие "политика" противоречит идеологии "Полигона", в контексте которой является понятием этическим и этически отрицательным. Идеология же основана на бескорыстном - как ни странно, так и действительно происходит - творческом служении "общему делу", которое Юрий Никифоров предпочитает не конкретизировать, считая, видимо, что настоящему единомышленнику и так ясно, о чем речь. "Полигон" принципиально отказывается определять себя как "галерею", предпочитая называться "выставочной площадкой". На мой вопрос об этом был получен следующий ответ: "Полигон сегодня - это начало, верхушка айсберга; разогревающийся мотор для движения вперед мощной машины; место, где отрабатываются модели создания подразделений крупного наступательного движения, ориентированного на расширяющуюся, центробежную творческую экспансию. Полигон, эксперимент, наработка новых идей, площадка для испытаний, риск, движение вперед - понятия одного рода. "Полигон - галерея" - соединение не нашего вкуса." В этой связи моментально вспоминаются слова Екатерины Деготь, сказанные по совсем другому поводу: "Такая позиция в силу своей чудовищной несовременности может выжить, конечно, только если она радикализована до предела". Радикализуется она постоянно, и происходит это в сфере риторики. Например, директор говорит о своем зале так: "Деятельность Полигона направлена на стимуляцию творческой энергии, на освоение и художественную трансформацию разнообразных новых пространств, на реализацию масштабных проектов, выполняемых крупными объединенными силами; на формирование творческих команд, нарабатывающих опыт реализации идей в разных средах ... Чтобы создавать разнообразные экспозиционные среды, своей оригинальностью, новизной привлекающие зрителей, необходимо объединять художников притяжением к общей идее, интересу, к потенциальной выгоде ... Строить скучные, прогнозируемые выставки - не стиль Полигона." В общем, такой подход к делу мог бы быть воспринят, скажем, на Западе однозначно как арт-проект, интерес к которому определялся бы его экзотичностью. У нас же подобная стилистика вряд ли способна кого-то шокировать, а тот факт, что от нее веет до боли родной тоталитарностью, сослужил бы "Полигону" дурную службу, если бы те, к кому она обращена, обладали к тоталитарности однозначным иммунитетом. Реальное же положение дел основывается на двух особенностях национального характера: на отсутствии критичности по отношению к тому, с чем имеем дело, и на том, что риторика, как бы составляющая основу всего предприятия, не выходит за собственные рамки и имеет вполне косвенное отношение к практике.

О практике можно сказать следующее: реальный плюс "Полигона" - доступность и открытость (в силу почти полного отсутствия закулисной иерархии выставиться может действительно любой). Минусы - отсутствие "раскрутки" конкретных имен (входящее, как уже было сказано, в концепцию "Полигона") и поголовное однообразие экспозиций (недочет чисто технический, но откровенно портящий имидж площадки). Впрочем, галерейная политика - это такая сфера, где почти любой минус при определенном усилии можно превратить в плюс. Если выбрать какой-то недостаток и непреклонно в нем упорствовать, он вполне может из недостатка стать неповторимым элементом уникальной концепции. Неприятность, явно не поддающаяся превращению в достоинство - это, конечно, отсутствие денег. Однако это уже общая беда.