Con Anima?
Дмитрий Пиликин
"В Рязани
грибы с глазами: их едят, а они глядят"
Русский народный фольклор
"В известном смысле, всякое знание опасно потому, что в ситуации знающего
или желающего знать находится не каждый"
Сьюзен Зонтаг
"Порнографическое воображение
Существует удивительная,
рассказанная Борисом Стругацким, история о том, как появилась идея повести "Пикник
на обочине" (той самой, по которой позднее Тарковский снимет свой фильм "Сталкер").
Братья Стругацкие как-то гуляли в пригороде и на опушке леса возле дороги наткнулись
на остатки пикника: пустые банки, бутылки, газеты… Ситуация, казалось бы, более
чем обыденная, находящаяся на периферии зрения. Но в данном случае они долго
и завороженно рассматривали этот "мусор", поскольку увидели в нем те самые фрагментарные
и случайные свидетельства, по которым возможный будущий инопланетный исследователь
сможет попытаться спрогнозировать цивилизацию.
Уже в этом пересказе настораживает некая неуютность, связанная с потерей власти.
Человек всегда рассматривал Человека как наиболее интересующий его феномен,
через призму внимания которого уже и оценивался весь остальной мир. В данном
же случае Вещь не только остается без оглашающего ее комментатора, но и более
того, самостоятельно (и без спроса!) сама становится им. И это неподконтрольное
делегирование полномочий несколько беспокоит человека.
Конечно же, тут можно вспомнить об анимизме, древнейшей традиции наделять предметы
окружающего мира душой, но современные техногенные вещи имеют уже несколько
иную природу. Сама форма страха и ужаса перед "иным" становится другой. Невозможно
сравнить мир архаического мифа или волшебной сказки с миром стивенкинговского
ужаса или с ужасом космических "чужих". Это уже не вселенная, состоящая из познанных
цельных феноменов, а вселенная, состоящая из собирающихся и разбирающихся атомных
или дигитальных структур. Вселенная, где User = Богу.
В этих новых координатах интенсивность проживания вещи становиться иной. Цивилизация,
озабоченная удобством и прагматизмом, предлагает "одноразовую" вещь. Одноразовая
вещь лишена какой-либо индивидуальности, но способ ее проживания крайне интенсивен.
Здесь каждая короткая встреча с человеком маркирует перманентную шизоидную реинкарнацию
вещи, утилитарность размазывает индивидуальность на атомы, находящиеся в постоянном
движении.
Но жизнь "высоких энергий" уже была известна нам, если и не по Платону, то по
Платонову. Персонажи "Чевенгура" предельно эротизировали бытие. При этом пафос
этой жизнестроительной сексуальной энергии отливался не в межполовых взаимоотношениях,
а в идеях и воплощающих их вещах. ГЭС, Целина, БАМ "вставляли" по полной. Эта
жизнь была "сверхчувственной".
Обо всем этом думаешь, когда смотришь на фотографии Анны Тимофеевой. Фото здесь выбрано не как цель, а как средство для сообщения. "Если все люди вдруг пропадут, то вещи останутся: книги будут "читаться", чашки и ложки притворяться востребованными" - поясняет она. И в этих словах нет знакомого моему поколению ужаса перед "гуманной" нейтронной бомбой. Социология и политика "отдыхают" на уровне подобного укрупнения.
Проект "Частная жизнь"
состоит из трех, последовательно демонстрируемых инсталляций, в которых способ
взаимодействия вещей отрабатывает все возможные пункты некой инфернальной анкеты.
В первой части ("Privacy") вещи предельно индивидуализированы. Граница кадра
выступает как сцена peep-show. Простые, обыденные и точно неживые вещи вдруг
предъявляют плоть, кровь, слизь и сперму. Для неживого разъятие и разложение
- это жизнь в обратную сторону отсчета. Именно в этом разложении и смерти парадоксальным
образом начинает проявляться жизнь.
Во второй части ("Between") развивается история проницания из внутреннего пространства
во внешнее. Визуальность снивелирована до простейшего образа, что помогает не
отвлекаться на частности и "красоты", а почувствовать энергию и мощь неотвратимого
движения. Простота и "бедность" средств позволяют переживать простейшую истину
о сосуществовании внешнего и внутреннего пространства как неофитское откровение.
В третьей части ("Divorced") плоть и кровь (внешнее и внутреннее) вещи разделяются.
В каком-то смысле вы оказываетесь свидетелем анатомической операции, где вскрытость
полости внутреннего пространства расценивается как эксгибиционизм, а анатомический
атлас воспринимается как порножурнал. Но "густая" эротика здесь лишь обманка,
еще одно напоминание об энергии и тайной жизни вещей.
"Аз есмь". "Я мыслю, следовательно…" Мысль человека - картина рефракции - круги
по воде от центра. В вещах, может быть, и нет души, но они смотрят на нас, поскольку
наши атомы переплетены в общую ткань этой Вселенной.
________________________________
Выставочная программа "Too young to die" ("Слишком молодые чтобы умереть") задумана как программа по репрезентации новых авторских выставочных проектов молодых художников Петербурга, работающих с фотографией в стилистике photo based art. Мы надеемся, что эта выставочная программа позволит авторам предъявить оригинальные свежие идеи и получить существенный личный опыт необходимый для само осознания и дальнейшей работы. Куратор программы Дмитрий Пиликин ([email protected])
