из четвертого номера Жизнь у вечного огня Антон Николаев ЕСТЬ на свете человек, который живет на кухонном топчане, под сенью пыльных связок сушеной рыбы и шерстяных носков. С 8 часов вечера до 8 часов утра друг спит-ест-живет на топчане. А с 8 утра до 8 вечера бегает по городу в поисках пищи и денег. В это время старушка-топчаносдатчица в компании одновозрастных подружек и друзей пьет портвейн на том самом, приносящем пару сотен рублей в месяц, койко-месте. Но приятель мой доволен. «Пьющий я, – говорит, – если бы с утра на улицу не выставляли, так и не работал бы, не зарабатывал. А так – может быть, бизнесменом денежным стану». Другой мой приятель жил с беременной женой и стариком-отцом. Отец-алкаш избил беременную жену. Жена ушла. Парень бросил работу, сидит на героине. Иногда звонит жене, которая живет со своими родителями. Изредка, когда папаша выходит из запоя, сын с отцом возятся с гаражами, которых у семьи почему-то три, хотя нет ни одной машины. Я как-то навестил его по делам алкогольным. Пили всю ночь, поутру пошли на улицу. Я за пивом, друг – к наркодилеру-барыге (компьютер предлагает старорежимный вариант «барыне»). Пока мы шатались по кварталу, я понял всю прелесть жизни в таком месте. В одном доме – мой друг, в другом – институт, где работал папаша-бузотер, в третьем живет барыга, четвертый – аптека с одноразовыми шприцами. Была еще пара домов, которые своих свойств до поры не обнаружили. Небось, в одном участковый сидел. Папаша тайком таскал из института в гараж какие-то железяки. Точно так же, озираясь по сторонам, наркоманы прятались в кустах около дилеровского подъезда. Пьяницы тусовались на детской площадке с бутылкой корнеплодовки. Старухи на крылечке наблюдали за происходящим. Утром и вечером квартал объезжала патрульная машина. И так каждый день. Как в кино. В «Шоу Трумена». Живут так десятилетиями. Время от времени, совершая бытовое убийство, садятся в тюрьму, после срока возвращаются и живут дальше. А человеку, у которого собственного угла нет, приходится сложнее. Зато интереснее. Всяк, кто учился в МГУ, знает Наташу с филфака. Она проучилась пару лет, потом была выгнана за академическую неуспеваемость. Лишившись места в общежитии, она не могла найти ночлежки и нарезала круги вокруг гуманитарного корпуса. Холодало. Наташу поджидала участь девочки со спичками из известной сказки, если бы не вечный огонь, зажженный в честь сотрудников универа, погибших в войну. Согревая бока по очереди, Наташа провела у этого огня не одну сотню ночей. За это время она обзавелась двумя собаками и кучей черных пакетов. Днем она ходит с этими пакетами и что-то шепчет себе под нос. Хиппи-ушуист Влад посвятил первую половину жизни мистическим практикам. В его программу самоистязания входила трехмесячная школа выживания в лесу. С ножом и килограммом соли Влад ушел в тайгу поздней весной, а вернулся в начале осени. Он сам себе сделал лук, шалаш и питался дикими тетеревами. Огонь добывал с помощью лупы или мимо идущих (и мимо стрелявших) охотников. Когда Влад приехал в Москву, жилищную проблему удалось решить довольно легко. Поселился на крыше, в лифтовой будке. Забил окна досками, законопатил паклей дыры, провел себе электричество от проводов, на свалке нашел магнитофон и обогреватель. Мылся у друзей. Получил прозвище Карлсон. Если опытные мистики любят жить высоко, то подростки без специального опыта устремляются в сырой подвал. Именно там и живет молодая шпана, развлекаю-щаяся нюханьем клея «Момент». Место немодное, но популярное. Как отечественная эстрада. Как показывает практика, жизнь людей одного класса, живущих в разных странах, отличается гораздо меньше, чем жизнь людей из разных социальных сред, проживающих в одном городе. Можно совершить опасное и интересное путешествие, поехав всего-навсего на Киевский вокзал к бомжам. Мой друг Володя Поляков (довольно известный балетмейстер, между прочим) жил в Филях на самой настоящей блат-хате. Он всегда с радостью звал в гости, и приглашенным надолго запоминался визит: не горит ни одна лампочка, а на полу лежат два десятка человек в ожидании дозы. На кухне и в ванной готовят наркотик – винт и черняшку. Раз в полгода милиция проводит зачистку этой малины. На свободе они промышляют квартирными кражами. Жизнь диких сердцем. А я не побоюсь-таки прослыть ординарным человеком и поселюсь в хрущобе.