Некоторые молодые люди совершают паломничества по Европе и, естественно, посещают музеи современного искусства.

Некоторые уже не такие молодые люди тоже рвутся в эти музеи, оказываясь в Европе по делам. И вот, когда посмотришь этих музеев штук пятнадцать, наступает чувство удивленного отупения. Сначала, конечно, наступает чувство ужаса от того, как ты отстал. В детстве многих родители водят в музеи и как-то прививают знание о том, чего там ждать. Удовольствия, восхищения, душевного подъема. А тут приходишь – и ничего похожего. Ясно, что отстал.

Потом, когда внимательнее вглядываешься, наступает чувство отвращения. Потому что везде какая-то гадость, и неважно, где ты оказался – в Берлине ли, в Лондоне или в Париже. Есть дрянь конкретная – кто-нибудь испражняется, кого-то режут, фоторепортажи из жизни бомжей, даунов, наркоманов. Есть абстрактно неприятные вещи – нефигуративные изделия из ржавого листового железа, кашеобразных непрозрачных химикалий и полиэтиленовых соплей.

Однажды мне в голову пришел гениальный проект. Есть же музеи игральных карт, фортуны, нижнего белья, секса и т. д. А почему бы не создать музей гадости? В одном зале экскременты, в другом – неприятные существа, жабы и змеи, третий зал можно было бы посвятить гниению и т. д. Но потом я сообразил, что из этого ничего не выйдет, потому что такой музей уже есть. И не один – это любой музей современного искусства.

Воспитанный на идеалах гуманизма человек ищет в музее то, что приятно, и вместо произведений начинает смотреть на посетителей. Хотя они часто какие-то травмированные (татуированные, шрамированные, с богопротивной символикой на теле и одежде), но все же люди, и это радует. Как позже выясняется, это люди образованные, интеллигентные и вообще интеллектуальная элита общества. Если где-нибудь в Европе открывается новая выставка гадости, все интеллектуалы туда обязательно съезжаются, а которые отсутствуют, предъявляют друг другу справки, что по болезни. Люди из стран третьего мира, исламских там или еще каких, в целом свободны от современного искусства, но уж если ты европеец, то изволь.

Поэт Григорий Дашевский полагает, что это ритуалы солидарности. Ну, как у языческих племен, женщины, скажем, поклоняются дуплу, а мужчины – бревну, но женщины и мужчины одного племени – бревну и дуплу дубовому, а другого – еловому, и именно этим одно племя от другого отличается. Соответственно, постхристианская Европа солидаризируется вокруг этих музеев как вокруг капищ или храмов, и это многое объясняет. В капищах всегда присутствует что-то непонятное и травмирующее, а это и есть два главных качества современного произведения искусства.

В общем, убедительно, но есть здесь какая-то раздражающая этнографическая недоговоренность. Хотя в почитании именно дубового, а не елового дупла есть милая женская условность, но в целом, что они имеют в виду, поклоняясь дуплу, понятно. А вот что имеют в виду европейцы, поклоняясь современному искусству, непонятно совсем.

Тут у нас недоработка, потому что в целом либеральная интеллигенция превосходно объясняет, в чем достоинство европейства, но суть постхристианской религии Европы осталась неразъясненной, и это нервирует. Мы, конечно, почти каждый день пишем о выставках современного искусства, но что значат выставленные там произведения, яснее не становится. Я, честно сказать, полагаю, что ничего, и это "ничего" и является сердцевиной их ритуалов. И как бревно неким магическим, но и понятным образом изоморфно тому, что оно символизирует, так и абстрактное изделие из полиэтиленовых соплей в силу своей способности означать что угодно, изоморфно принципу свободы как несвязанности никакими отношениями.

Я так полагаю, но сказать боюсь, потому что такой идеал трудно полюбить. Мне кажется, что с формулой "Нет ничего высшего, кроме высшего Ничего, и лик Ничего соплив и противен" далеко не уедешь в смысле прививания любви к свободе, и так мы опять не станем Европой. Хуже того, вместо любви к свободе может развиться удручающая жажда понятного высшего идеала, а от нее, как нам давно объяснили Деррида и Лакан, прямой путь к культу личности. Вот ведь до чего может довести неприязнь к современному искусству, если задуматься!