|
|||||||
|
Вячеслав Курицын Не выходи из комнаты, не совершай ошибки (август)КЛЮЕВУ УЦЕНИЛИ ДО 15 РУБЛЕЙ Пару месяцев назад я представлял вам "иронические детективы" наших писательниц, работающих в нише Иоанны Хмелевской. А на днях на лотке "Все книги за 15 рублей" я увидел - среди прочего неликвида, к которому относился, скажем, и здоровенный том "Бесов" Достоевского - все четыре существующих на сей день томика Варвары Клюевой, самого талантливого "клона" пани Иоанны. Это не то чтобы стыдно (рядом за 15 рублей не только Достоевский, но и Дюма, и Уайльд), но наводит на грустные размышления. Конечно, писать в "нише Хмелевской" не бог весть какое открытие, но это, во всяком случае, сознательный поиск читателя, ориентанция на сегмент рынка: цивилизованная работа по его структурированию. Может быть, вы обратили внимание, что чаще всего в этой колонке я пропагандирую книги "форматные" (Б.Акунин, "Сами по себе" С.Болмата и пр.), создающие рынок, подтягивающие к литературе новые группы читаталей. Однако главный рынок принадлежит "старой" публике - миллионам наших сограждан, интеллектуальные и эмциональные запросы которых не слишком высоки. Они не виноваты: так научили в советском питомнике... ДАШКОВА ПРЕДУПРЕЖДАЕТ ОБ ОПАСНОСТИ ВУДУИЗМА Бестселлер сезона - "Питомник" Полины Дашковой (издательство "Астель"; кусочек империи "АСТ"). Стотысячный тираж стремительно уходит, писательница с важным видом выступает по телевизору. Пришлось прочесть. И сильно озадачиться: "Питомник" оказался удивительно пустой книгой. Никакой сыщик - милый такой человек с мягким характером, серенький, как и все прочие действующие лица. Единственное яркое пятно - девушки-близняшки, да и больше потому, что близняшки. Скучная загадка, без подковыринок, ключи к которой, к тому же, начинают лезть в руки следствию с первых строк: пропавший с места преступления набор для вязания найдется через пять страниц. Преступник (чемпион России по боксу 1991 года в легком весе) маячит в действии всю дорогу, и сразу понятно, что он и есть злодей, проблема лишь в том, как именно он попадется. Примитивные мелодраматические эффекты: дебильная девочка с ножом, маска черта. Унылая тема дачной секции вуду, откуда тянутся злодейские нити. Скучная гладкопись - "После бесконечной слякотной ночи зимы с тяжелыми снегопадами, после апрельских заморозков и унылых майских дождей в Москву наконец пришло настоящее лето". Читатели В.Сорокина ждут совершенной фразы; читатели В.Доценко - добра с кулаками и большим известно чем; читатели, не знаю, Вик. Ерофеева - похабщинки с аллюзинкой. А есть читатели, которым нужно, чтобы все было узнаваемо, понятно и спокойно. Религия вуду - страшно. Наркотики - зло, любые (в соответствии с российским Законам о наркотиках, прямо запрещающим рассказывать в печати правду о веществах). Менты бывают как хорошие, так и плохие. Герою не повредит предистория в духе психологического реализма; ага, вот из чего что получилось. Ни в коем случае ни грамма иронии, читателю "Питомника" она не нужна. Непременно следует проиллюстрировать какой-нибудь нармуд типа "материнское сердце слепо". Боже, да в этой книжке, когда герои появляются в ресторане, всегда сообщено, что они заказали поесть, но никогда - что выпить! Несомненно удачным - хотя поначалу и неочевидным - маркетинговым ходом является двухтомность "Питомника" и его - избыточный, вроде, для детектива - объем. Два тома - вещь, деньги не зря ушли, я вот второй читаю, а первый Нюсе отдала из пятой квартиры. Букв много, удобно - на дачу взять, отдыхать от огорода после обеда. ДЕВОЧКАМ ЛУЧШЕ НЕ ХОДИТЬ В ДИСКОТЕКИ Вот мораль книжки: "Чтобы стать жертвой даже самого случайного и немотивированного убийства, надо хоть немного да подставиться... Почти каждой сегодняшней жертве вчера пришлось выбрать между легкими деньгами и трудными, между весельем и скукой, удовольствием и отсутствием удовольствия. У непьющего очень мало шансов получить бутылкой по голове. У девочки, которая сидит дома и учит уроки, конечно, есть шанс попасть в руки маньяка, насильника или подсесть на иглу, но в сотню раз меньше, чем у той, что порхает по улицам и по дискотекам с разукрашенным лицом". Там еще дальше этот монолог завуча по внеклассной работе накручивается: про командировочного, который захотел "побаловаться платной любовью", про челночника, который героин берется перевозить... Вот Дашкова и не подставляется. Не высовывается. Пишет так, что ни хвалить, ни ругать особенно не за что, зато есть, кому продавать. ВАЙНЕР БЕСПОКОИТСЯ ЗА ОЛИГАРХА Еще один недавний громкий проект "АСТа" - возвращение в литературу одного из братов Вайнеров, Георгия, написавшего историю с волнующим названием "Умножающий печаль". Олимпийский чемпион по биатлону 1992 года, читатель Полины Дашковой, Бойкий Кот досрочно выходит из лагеря: его вытащили, чтобы он убил своего друга детства и удачливого любовного соперника олигарха Серебровского, Хитрого Пса. Олигарх выписывает из Франции третьего друга детства, интерполовца Верного Коня, чтобы он "встал между": не дал Коту убить, а то и просто отговорил бы его от покушения. Повествование поочередно ведется от лица каждого из трех участников истории. Достаточно энергично, сказывается старое мастерство. По ходу дела, однако, выясняется, что из всех трех друзей автора больше всего волнует олигарх, сторонник системного подхода, имеющий какую-то свою философию про деньги: дескать, вот кровь мира. И книга начинает глохнуть. Во-первых, представления автора о стиле жизни олигарха и о механизмах большой власти крайне наивны: вызывают скорее снисходительную усмешку, правда лишь пока не сообразишь, что именно наивные представления нужны для большого тиража. Во-вторых, рушится динамика: Вайнер все реже дает слово Коту, сосредотачивая действие поближе к деньгам. В-третьих, появляется фирменный вайнеровский кошмар: параллельный мифологический сюжет (олигарху снится, что он царь Мидас со всеми вытекающими нечитабельными кусками). В-четвертых, Вайнеру и самому нравятся деньги ("Как алхимик выпаривал водянистые тугрики, возгонял тощие форинты, сплавлял донги с юанями, разогревал вялые злоты и растирал динары" - поэзия!), что делает его морализаторство не особенно достоверным. Но зато Вайнер подставляется и высовывается: играет с языком, лезет во все сферы, придумывает рискованные образы (любовная сцена в блюде с холодцом, который после сравнивается со спермой слона), что, конечно, выгодно отличает его от Полины Дашковой. Биатлон, конечно, продвинутее бокса. Результат, правда, все равно плачевный: "Умножающий печаль" выглядит как пародия на собр. соч. бр. Вайнеров (и впечатление пародии усиливает то, что в погоне за выразительным языком автор создал совершенно юмористическую смесь нижнехипповского с новорусским). Это разложение старого успешного формата: что же, не беда, он и на излете еще способен давать тираж. БЛЮМ ПОДРЫВАЕТ ОСНОВЫ И в романе "Питомник", и в романе "Умножающий печаль" авторы не отказали себе в странном удовольствии пнуть людей, занимающихся, так скажем, новыми текстоутроительными технологиями: Дашкова представила неостроумный и, мягко говоря, запоздалый памфлет на обобщенный глянцевый журнал ("Блюм" называется, печатает "статейки о сексе и интервью с сомнительными психологами"), а Вайнер круто наехал на паразитов-пиарщиков. В обоих случаях сюжету эти фрагменты не нужны: такая немотивированная вдруг прорвалась злоба. Почему? Завидовать нечему: работа массовика-писателя спокойнее, человечнее, а иногда и прибыльнее нездоровой суматошной деятельности блюмов. Ревновать не к кому: разве что к книжным обозревателям, которые свысока поглядывают на самые успешные книжки, но что с этой публики возьмешь... Ответ прост: это позиционирование. Знаки своей социальной группе, тем миллионам, что хотят "как всегда", боятся вуду и ненавидят прощелыг-пиарщиков: правильно, дорогие товарищи, это все от лукавого, читайте и дальше не "Блюм", а нас... Ну-ну. Оглавление
|
