Произведения Владимира Сорокина будят во мне воспоминания о безоблачном пионерском детстве. Отдавая дань нашему недавнему прошлому, Автор творит их (наиболее подходящее для литературной деятельности Сорокина слово - не пишет, не сочиняет, а творит. Че творит мужик!
Е-мое :-) руководствуясь тем же принципом, по которому составлялась парадная форма для торжественных линеек - белый верх, черный низ. Но, если форма эта была вполне гармонична и производила неплохое общее впечатление (конечно, если рассматривать ее всего лишь как вид одежды, а не как символ организации), то к произведениям Сорокина слово гармония имеет такое же отдаленное отношение, как и начало этих самых произведений к их окончанию. Они напоминают эдакого самодельного кентавра, наспех сшитого из подручного материала, артелью кустарей села Нижние Глиноземы по мотивам мультфильмов о Древней Греции. А скорей даже не кентавра, а русалку, сооруженную ребенком с хорошо развитым образным мышлением из половинки куклы Барби и селедочного хвоста. Короче говоря, усилий затрачено много, а результат - сами понимаете - и Барби осталась безногим инвалидом, и хвост протух.
Искреннее удивление вызывают рецензии и отзывы в адрес Сорокина - самый страшный писатель современности, как можно читать эту гадость, произведения вызывают у читателя эстетический шок. С таким же успехом самой страшной сказкой всех времен и народов можно считать сказку про черный-черный город, в котором черная-черная улица. Тот же эффект неожиданности.
Бу-бу-бу-бу-бу. Отдай сердце! И эстетический шок способно вызвать одно единственное произведение, а именно первое прочитанное произведение этого автора. Главное, чтобы им не оказалась "Очередь". (Честно говоря, "Очередь" меня разочаровала, я ждала как минимум коллективного расчленения продавщицы кваса с последующим ритуальным скармливанием оной квасным червям.) Пугаться же и негодовать читая последующие сочинения способны либо страдающие глубоким склерозом (Ага! Сорокин! Не читал, не читал. Угу, угу, угу. Тьфу, какая гадость! Знал бы в руки не взял.), либо неизлечимые романтики (А может это у него одно единственное произведение такое мерзкое и холодное, а остальные белые и пушистые?). А по поводу "как можно читать эту гадость" - очень просто - нужно только помнить, что читаешь ты Владимира Сорокина. То есть до пояса все будет белое, накрахмаленное и отутюженное, а потом, естественно, будет ниже пояса. Черви будут, вырванные ногти, съеденные мозги будут, ну и, естественно, то что ниже пояса и бывает, тоже непременно вспомнится. И если не в функциональных целях, так хоть послать туда кого-нибудь.
Если бы я могла обратиться лично к Автору, то я бы спросила (пафосно-негодующе, с мольбой в глазах :-) :"Где же, где же окончания Ваших произведений, не селедочные хвосты и лошадиные крупы, а нормальные полноценные торсы и ноги? Мне очень-очень хочется узнать перевоспитали ли трудовой коллектив негодяя Пискунова.
|
