Валерий Гудов

Этот опус - заметки обывателя, главного адресата всех образов власти, и основан на его (моих) непосредственных ощущениях. Главная мысль: сегодня не существует целенаправленных стратегий формирования образов власти, сколько бы не было людей, получающих за это деньги. Предоставленное само себе, семиотическое пространство, насыщенное знаками всех прежних времен, а также результатами их инбридинга, начинает самоорганизовываться, порождая смешные до поры виртуальные фигуры. Поскольку именно эти привидения являются народу, есть вероятность, что они будут приняты всерьез, хотя бы за неимением других. Таким образом, в культурном пространстве сами собою, бесконтрольно и безвестно складываются будущие политические и бытийные стратегии. Чем это закончится - бог весть. Не исключено, что семиосфера хочет рассчитаться с нами за пренебрежение ее законами. Будьте осторожны: мыслящие миры наносят ответный удар.

1.
Самое интересное в публичной политике последних лет - полное отсутствие связи - прямой или обратной - между тем, что власть говорит и тем, что она делает. Прежде власть отчего-то считала себя обязанной разъяснить народу свои намерения или, наоборот, скрывать их, мороча людям головы. Нынешние паблик рилэйшнз существуют как бы сами по себе, вне связи с политическими и экономическими обстоятельствами. Мероприятия нынешней власти, за которые, скажем, Ельцина в ходе публичных дебатов съели бы, и уж точно потребовали бы референдума (продажа земли, реформа ЖКХ, реформа МПС и т.д.) - решаются по-тихому, явочным порядком. Редкие демонстранты выглядят чудаками. Такое ощущение, что власть первой исполнила мечту В. Сорокина - поняла, что политические образы всего-навсего краска на бумаге и пучки электронов.

Принято считать, что причина разливающегося радиомолчания - в авторитарной информационной политике власти. Ситуация так выглядит, но не более. На самом деле мы столкнулись с проблемой принципиально другого свойства. Какой?

Брежневская эпоха была эпохой ритуализованного политического синтаксиса. Другое дело, что под него пытались ритуализировать и саму действительность, что в итоге совсем разошлось с прагматикой людских ожиданий. Прагматизация политического высказывания началась с горбачевской идеалистической риторики. Новое мышление, социализм с человеческим лицом и т.д. - попытка наполнить советский ритуальный пиар - синтаксис, практическим смыслом, гласность - инструмент прагматизации. 90-е годы сопровождались переходом к полной прагматике, и деидеализацией самой прагматики.

Эпоха Путина начиналась тоже вполне прагматично: за всяким знаком легко угадывалась его прагматическая направленность, чувствовались творческий автор и биографический хозяин. Работал единый сценарий, создававший образ отца народа, надежного, порядочного и трезвого (Последнее - буквально: телеканалы не раз повторяли сюжет, в котором Путин отказывается выпить с боевыми командирами за победу в Дагестане, поскольку рано - враг не ликвидирован, дело не доделано. Такая выходка во всей российской истории могла принести успех только в последние дни ельцинского правления, когда народ впервые почувствовал себя уставшим от пьянства - своего и президентского). И даже в импульсивных поступках и фразах тогдашнего премьера различали трезвый расчет. "В сортире мочить…" - это он точно, для поднятия рейтинга, поди ж ты имиджмейкеры ему придумали, ночь не спали…" Перелом произошел, похоже, во время дебатов о гимне. По стране ходили слухи, что суть нескончаемой перепалки по вопросу о нескольких нотных и буквенных знаках в том, что в так называемых пакетных соглашениях рядом с вопросами о музыке и словах тайно от широкой общественности присутствуют законопроекты о частной собственности на землю и т.д. Что было на самом деле - не знаю, но очевидно, что именно с этого момента в обывательском представлении о публичной политике знаковый ряд начинает осознаваться как совершенно независимый от практики. Семиотический джинн выбрался из бутылки.

У этой ситуации, видимо, тоже были причины прагматического характера Все понимали, что приход Путина к власти - результат компромисса различных сил, и в такой ситуации избранник просто вынужден сохранять свободу маневра в вопросах политики и экономики, т.е. как можно дольше длить неопределенность.. Постоянная самоаттестация Путина как прагматика лишь подчеркивала эту неопределенность и нежелание означать какой-либо курс. Кроме того, президент должен был уравновесить семиотическое пространство, раздираемое противоречиями, неизбежными в обществе социальной несправедливости. То есть, прагматика главы государства в том, что он должен каждому говорить то, чего от него хотят услышать. Тут самым удобным жанром обращения к народу становится прямое телеобщение, когда можно прямо каждому и сказать что-нибудь обнадеживающее. Так легче, чем строить многослойные высказывания с расчетом на множественность дешифровки.

Заметим, что в уже упомянутой сцене из дагестанского телерепортажа есть еще один символический слой: впервые советский разведчик (именно так тогда Путин преподносился за рубежом, да и - хоть не столь прямо - дома) отказывался выпить "за нашу победу". И это после того, как в 90-е пили все, и каждый именно "за нашу победу", то есть за себя и свои, неафишируемые, ценности и интересы, отождествляемые с истиной. В известном эпизоде известного фильма в полной мере отразилось главное свойство спиртного - оно универсальный семиотический переводчик - преобразователь, позволяющий разным смысловым позициям вести активный диалог и при том до определенного момента оставаться собой. В этом смысле пьянство должно было стать знаком ельцинской эпохи как эпохи постоянных изумляющих семиотических преобразований и контактов. ("Пьян до изумления" - говорили в прежние времена). С другой стороны, изумленное пьянство - от искреннего порыва соединить или преобразовать несовместимые смысловые позиции, от невозможности пренебречь контрастами. Оттого Ельцин, при всем разнообразии оценок его правления, входит в историю в образе человека искреннего, открытого и честного. Отказавшись выпить, Путин символически поставил себя вне семиотических проблем, тем самым - вне правды и лжи, вне красивого и некрасивого, вне искренности и лицемерия - то есть вне той игры, которая обеспечивала интерес к образу разведчика как воина семиотических пространств.

Так или иначе, знаковое пространство оказалось предоставлено само себе. Как положено, в брошенном доме стали появляться привидения.

Смысловое пространство самоорганизуется. Начинается постпрагматическая интеграция. Складывается новая ритуальность,которая до поры никому не мешает и не помогает. Сами собой оживают разнообразные смысловые стратегии, пока что в сугубо привиденческих формах "эха", то есть отраженного повествования о неизвестных событиях. Писали не раз о хвалебных книгах стихов и прозы о Путине, построенных по принципу ленинианы (самих произведений никто не видел), о бюстах и статуях, стилизующих облик президента под Тиберия или Цезаря; ходил слух, что запретят анекдоты про Вовочку… В последнем случае знаменательны перемены в популярном телесериале "Вовочка", где авторы постепенно переиначили героя из классического трикстера в руссоистского человека, который, наблюдая, не без лукавства выводит всех на чистую воду, позволяя, в путинском стиле, вещам самопроявиться. Отметим, что ельцинская эпоха была не менее богата политическими ассоциациями, но они не оказывали на сознание публики ровно никакого влияния. К примеру, в рекламном телесюжете про "Бориса - великого реформатора", герой которого кот Борис черпает реформаторский пыл в "Вискасе", все чувствовали намек хотя и явный, но абсолютно безвредный, т.к. лишенный прагматического значения - это вам не номера тайных счетов в швейцарском банке. Впрочем, и до рекламы оппозиционные карикатуристы изображали Ельцина с бутылкой и банкой "Вискаса" на закуску - с тем же эффектом. Намеки и символические сообщения проигрывали прямым значениям. Семиотическая деятельность обесценивалась.

В интернете видел на днях: "Что Путин нам готовит?". Что готовит Ельцин - вопрос никогда не стоял. А Путин, точно, готовит, и, во-вторых, тайно. Или вот книжка с многозначительным, предостерегающим названием: "Путин - действующий президент".

Сам собою в нашей области актуализировался гоголевский сюжет. Во время последних думских выборов некоторые Екатеринбургские газеты вышли с вызывающим заголовком: "Похороны Путина". Дело было вот в чем: немолодого кроткого железнодорожного чиновника одного из екатеринбургских пригородов, носившего фамилию Путин, из-за фамилии политические воротилы убедили выдвигаться в депутаты, а он, не выдержав треволнений, скончался от сердечного приступа… Самопроявляются и другие стратегии, формальные (политические партии, при живом Путине пользующиеся его именем так, как будто он умер, общественные организации, например, церковь, все активнее заявляющая свои права и методы обустройства России, неформальные группы, от "идущих вместе" до скинхедов и футбольных хулиганов. И хотя власть иногда все-таки высказывается по этим поводам, все равно кажется, что речь идет о гипотетических жителях другого измерения.

Чиновники высшего эшелона копируют его манеру речи и внешний вид. Толстых либо меняют на тонких, либо - была информация в газетах - заставляют худеть и ходить с путинской отмашкой (видимо, работает схема петровских бород). Повсеместно восстанавливают и развивают лыжный спорт. На это фоне раздобревший Касьянов выглядит бесспорным оппозиционером; но слухи о близящейся отставке премьера утихают по мере его худения.

Будто бы сами собой проступают на стенах державных кабинетов - но и мирных хижин - портреты Путина (ни одного портрета Ельцина не припомню).

Споры о власти переходят из области политической аналитики и прогностики в сферу уж вовсе сказочную. Раньше вопрошали: "ху из мистер Путин?" Теперь спорят: на кого похож Путин? Не "какова его политическая платформа", а "как он выглядит?" Думали: не новый ли Пиночет? Эйзенхауэр? Сталин? Теперь думают: "Не похож ли он на домового Добби?".

На этом фоне начинает казаться, что прежний НТВ был разгромлен не властью а самой знаковой систему в расплату за прагматизацию семиотики - стратегию, сегодня устаревшую. За каждым сюжетом там чувствовалась прагматическая цель, особенно в "Куклах", при самодостаточно - сказочном виде - предельно прагматичных и однозначных. В книге Шендеровича "Здесь было НТВ" умиляет наивность, с которой автор не видит внутреннего противоречия между свободой слова и зависимостью от частного капитала в круговороте пиар - деньги - пиар. Нынешний пиар как высокое искусство грозит обойтись вовсе без денег.

В этом смысле ограничения журналистики в изображении информации о боевых операциях и т.п. в эфире нацелено на то, чтобы преобразить журналистику из вульгарного прагматического тыканья пальцем в высокое искусство намеков.

Семиотическая неопределенность делает современную знаковую ситуацию универсальной, то есть включающей в себя ВСЕ смыслы, в том числе противоположные друг другу. Образ Путина, например, совмещает в себе свойства действующего главы государства и вожака оппозиции. Президент все время на людях, на экране, выступает, всеведущ и всевластен - и в то же время он "скрывается", прячется от собственного кабинета, он "Иван - Царевич" ("Бесы" Ф.М. Достоевского), носитель высшей справедливости, прячет истину от фарисеев, что - то готовит и думает о народе, внушая надежду на кардинальные перемены в таинственном до поры направлении. Это тоже известная стратегия - обозначать оппозицию между главной властью и поместным руководством. В новейшее время она использовалась в 90-е, когда Ельцин составил нужный для перевыборов капитал на критике собственного правления, перехватив лозунги оппозиции. Вообще, полукоматозный стиль руководства прошлого президента, присущий ему не по здоровью, а по характеру, был эксплуатацией старых советских анекдотов об оживлении Ленина ("Феликс, я в Женеве. Явки прежние! Начинаем все с начала!"). Дело не в том, что образы власти строятся по известным образцам, а в том, что они делают это сами по себе.

3.
Среди новейших самопроявившихся образов власти особое место занимает удвоенный образ "Вода" и "Бегство", ставший, вероятно, результатом разложения ситуации ускользания, неопределенности. Стал складываться он уже при Ельцине, в решающий момент своей карьеры по непонятным причинам упавшем в реку с моста, а позднее вспоминавшем, как пьяный поп едва не утопил его младенцем при крещении (кто - то из ненавистников прежнего президента делал на этом основании вывод, что Борис Николаевич - вампир). Настоящее торжество безалкогольной жидкости наступает в 1999 году, с астрологических предвестий скорой эпохи Водолея - по астропрогнозам эпохи торжества России, существующей именно под эти знаком.

Действующему президенту водяные знаки и образы исчезновения сопутствуют столь упорно, что наводят на мысль о своем сакральном значении. Затравка была дана, видимо, документальным фильмом о Путине, где он, в частности, снят после трудного дня купающимся в бассейне. Эпизод обставлен как тайный ритуал: президентская машина отъезжает от Кремля в потемках, долго едет, петляя по ночным переулкам (как в "ТАСС уполномочен заявить", где первые 10 минут фильма - в кадре черный капот разведческой "волги" и нескончаемая дорога…). В конце концов героя привозят в какое - то место, где он сбрасывает президентскую кожу и превращается в странное существо скорее всего морского происхождения. Где - то уже писали о том, что в народе появились контактеры с Путиным - как правило это женщины, которым Путин снится. Не было бы ничего удивительного, если бы не повторяющиеся мотивы воды и исчезновения… Так, одна моя знакомая, женщина не истерическая, практического ума, отродясь не бывавшая ничьей фанаткой, впервые увидела Путина во сне сразу после его назначения председателем ФСБ (он сидел у нее дома в домашней майке и вел с ней утешительную беседу о жизни), в дальнейшем встречала его при следующих обстоятельствах: 1. он мылся у нее дома в ванной, неизвестно как туда проникнув, 2. будучи менеджером по устройству политических конференций, где-то на море, она ведет Путина по отелю, куда уже съехались все мировые политики, а он говорит ей "Как все надоело… Нельзя ли тут как - нибудь удрать ненадолго?". Нет проблем, отвечает она, после чего они сбегают боковым ходом, пожарной лестницей, и отдыхают на пляже среди простых людей. Президент купается, а она сидит на песке и говорит случайным соседкам: смотрите, Путин! Те: и точно Путин! Тогда она пугается, ведь он хотел тайны, и начинает их разуверять: да нет, он просто похож, я пошутила. А Путина уже ищут, в небе висят вертолеты, барражируют истребители, к берегу плывут корабли… И тут они с Путиным волшебным образом переносятся на какой-то речной остров (море заменяется рекой), где скрываются в камышах…

Заметим, что единственный случай вялой реакции на актуальное событие в политической биографии Путина также связан с семой вода \ исчезновение - гибель "Курска". Такое ощущение, что обстоятельства угодили в "точку литья", ахиллесову пяту президента.

Та же сема вода \ исчезновение организует один из ключевых путинских афоризмов: мочить в сортире, - то же бегство (сортир - укромное место) и вода…Возможным источником этого афоризма является эпизод фильма "17 мгновений весны, в котором Мюллер инструктирует агента, следящего за Штирлицем : "сопровождайте его повсюду, если понадобиться - из сортира в умывальник"…(Семы: укромное место - исчезновение - опасность - вода причем так же разделено сортир и влага; плюс общий контекст тайной борьбы и всевидящего ока).

Водная стихия, окутывающая Путина, и вечное ускользание сполна отразились в самом известном на сегодня романе об образах власти - "Господине Гексогене" А. Проханова, Избранник которого и купается в бассейне, и предельно уклончив в общении, и исчезает в самый неподходящий момент. Здесь представлена новая степень осмысления образов власти. Предыдущий роман на эту тему, "Дженерэйшн Пи" Пелевина, был технико - мистическим, "Гексоген" скорее мистико-технический: реальность в нем изображается все более причудливой и неуловимой… Вообще самое интересное, что роман вызвал нешуточную полемику в самой власти - первый случай со времен российской публикации "Архипелага ГУЛАГ". "Гексоген" на удивление беспристрастно представляет и соотносит разные образы власти и может, думаю, претендовать на звание романа не только идеологического, но и полифонического. "Гексоген" ознаменовал новый этап в осмыслении водной природы власти. Я говорю о радуге, в которую превращается в конце Путин. Природа радуги - в смешении частиц воды и света. Радуга символизирует единение земли и неба, временного и вечного, сакрального и повседневного, смешение всех цветов и оттенков. Она примиряет противоречия и свидетельствует о возможности освящения действительности идеалом. В этом смысле сквозь "Гексоген" актуализировался блоковский архетип. "12", поэма тоже о смутном времени и самоопределении в нем, так же богатая разноголосой "музыкой революции", как и роман Проханова, рождает в финале невидимого Христа, находящегося с красным (радужным) флагом в аккурат между небом и землей (как и исчезнувший Избранник), и вертикальностью образа свидетельствующий о надежде. Насколько я понимаю, эта интерпретация вылезла сама собою из закромов отечественной семиотики и не очень согласуется с замыслом автора… Похоже, что Российский мир снова оказывается во власти литературы, но на этот раз литература обходится без литераторов - дом с привидениями. Она сама сочиняет литераторов по мере надобности.

Что будет? Возможно, власть действительно пустила информационную политику на самотек - по недомыслию или по благородству намерений. Значит, информация будет самоорганизовываться по сценариям, закрепленным в семиотическом подсознании. Но их мы все уже пробовали. Возможно, власть ретиво возьмется наводить информационный порядок. Но и эту хохмочку мы знаем. Единственным достойным выходом было бы укрепление независимости сознания человека, обывателя, от внушающих воздействии извне и от его собственных стереотипов. Только с таким независимым сознанием власть может вести настоящий диалог. Для этого требуется повсеместное развитие и укрепление образования и образованности населения (на сегодня мы имеем дело с прямо противоположной политикой). Поскольку немедленных дивидендов такая программа никаким значимым общественным и государственным силам не принесет, надеяться на перемены в этой сфере в ближайшее время не приходится.