НОВАЯ РУССКАЯ КНИГА № 3

ЖАК ДЕРРИДА
О почтовой открытке
от Сократа до Фрейда и не только



Пер. с франц. Г. А. Михалкович.
Минск: Современный литератор, 1999. 832 с. Тираж 5000 экз.
(Серия "Классическая философская мысль")


1. Четыре стороны книги

По ходу деконструкции Деррида показывает - ни один из текстов не отличается однородностью. Очевидная разнородность характеризует и большинство книг самого Деррида. В данном случае перед нами том, на обложке которого мы читаем: "О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только". Под обложкой этой вышедшей в свет в 1980 году книги - четыре разных текста, написанных во второй половине 1970-х годов: "Послания", "Страсти по „Фрейду"", "Носитель истины", "Отнюдь". Что же связывает эти четыре сочинения? - Письмо, Почта, Послания, Психоанализ. Эти отправления организуют целую эпоху. Они передаются по бессознательным каналам, наследуются как "одни и те же" "установки", "оппозиции", "позиции", "отношения" и воспринимаются как данность. Они распространяются от Платона к Фрейду. Они рассылаются повсеместно "через эстафеты, носильщиков, читателей, писцов, архивариусов, хранителей, профессоров, писателей, почтальонов, не знаю, кого еще, Платон прикрепляет к нему свою табличку, и вот она на спине у Фрейда, и он уже не может от нее избавиться". Послания передаются не только от Платона с Сократом Фрейду, но и дальше - Лакану, и еще дальше - "по ту сторону". Эти слова - "по ту сторону" (jenseits, au-dela) - прямо указывают на чтение книги Фрейда "По ту сторону принципа удовольствия" и входят в название книги Деррида: "Почтовая карточка от Сократа к Фрейду и по ту сторону".
Эта книга описывает системы связи и наследования, благодаря которым Платон и Фрейд оказываются современниками, живущими в одном мире, в одной эпохе, "под одной или почти одной крышей". Ее герои - Платон, Сократ, Фрейд, Хайдеггер, Лакан - принадлежат Одной Истории, связанной метафизикой присутствия, которая соотносится на сей раз с эпохой почтовых сообщений. Письмо как то, что предполагает отправителя и получателя, сопоставляется Деррида с психоанализом. Психоанализ принадлежит эпохе письма, представляет эту эпоху, являясь ее ровесником (частная почтовая карточка по-явилась в 1894-м, а понятие "психоанализ" - в 1896 го-ду). Деррида ставит перед собой следующую задачу: "оттолкнувшись от такого своеобразного явления, как пси-хоанализ Фрейда, отследить историю и технологию обработки корреспонденции".
"Посланиями" и открывается книга. Послания предваряются предпосланием: первым мы читаем письмо от 17 но-ября 1979 года - письмо последнее в "Посланиях", письмо, отправленное в русское издание с обратной стороны обложки издания французского. Именно им закрывается книга: "Ты читаешь немного старомодное любовное письмо, последнее в этой истории… открытка, открытое письмо…"

2. Открытка

На лицевой стороне французской "Почтовой карточки" изображение. Русская "Почтовая открытка" оказалась обезображенной - образ без видимых причин потерялся. Картинка исчезла совсем. "Совсем", потому что в "ори-гинале" она повторяется, вновь воспроизводится и в середине, и в конце книги, в самом конце - "тайно", в складке, будто в запечатанном конверте. Два изображения, открытое и закрытое, обрамляют "Почтовую карточку" и становятся одним из отправных пунктов истории корреспонденции. Не раз воспроизведенная, она напоминает не только о "компульсирующих" посланиях, но и о тиражировании, письме, массовой воспроизводимости и основополагающей роли повторения в психоаналитической теории и практике, повторения, возникающего в связи с воспоминаниями и мнесическими следами, переносом и фиксациями, навязчивостями и влечением к смерти. Деррида мечтает воспроизвести эту картинку, эту репродукцию в тексте, ни на минуту при этом не забывая о Фрейде, который представляется ему некой книгой предсказаний. Все началось для французского мыслителя с желания сделать из этой картинки обложку для книги. Все написанное Деррида предлагает воспринимать как "эллиптическую легенду", как многословную подпись под картинкой. Что же на ней изображено? …в какой-то момент картинка исчезает, а вместе с ней и ее герои - Платон с Сократом: "…к тебе я, по правде, взывал о помощи, когда вдруг увидел их, но мельком, лишь пробегая большим пальцем по срезу страниц, как это иногда делают с карточной колодой или в банке с огромной пачкой денег. Они тут же исчезли, как воры или белки в листве деревьев… Наконец я держу их, и все вдруг замирает, я держу открытую книгу обеими руками". Они - Сократ с Платоном, изображенные Мэтью Парисом на фронтисписе "Prognostica Socratis basilei", книги предсказаний, вышедшей в Англии в XIII веке. По мере чтения, по мере того как Деррида всматривается в этот образ, найденный "совершенно случайно" 3 июня 1977 года в Бодлейне, знаменитой оксфордской библиотеке, он меняет свои значения, порождает все новые и новые толкования, производит бесконечные отправления. Еще бы, ведь Платон и Сократ "настолько глубоко вторглись в самую сердцевину нашей личной жизни", что вмешиваются во все наши дела, принимают участие во всем, "испокон веков заставляя нас присутствовать при их колоссальном, неутомимом анапарализе". Они меняют свое положение, меняются местами. Сократ пишет и стирает написанное, вызывая в памяти Фрейда с его "волшебным блокнотом". Платон стоит сзади и "указывает на Сократа: вот великий человек". Теперь Платон диктует Сократу. Платон - учитель, стоящий "в состоянии эрекции, позади ученика Сократа". Сократ пишет под диктовку Платона. Все вместе они готовят отправления.

3. Кому письмо?

Вопрос адреса в книге - вопрос повторяющийся, возвращающийся и поворачивающийся под разными углами умозрения. Кому же, в конце концов, адресованы все эти послания? Деррида? Читателю? Себе читателю? Себе другому? Другому? Себе другой? "Единственному двойнику"? "Другой стороне меня"? В конце концов, ты "ведь не знаешь, кто ты есть и к кому я на самом деле обращаюсь". Все эти письма - "двойной самоанализ", напоминающий о переписке Фрейда с Флиссом во времена их, как сказал бы Деррида, анапарализа.
Кому же пишет Сократ? - Всем. И Фрейду в том числе. Ведется "секретная переписка" "о сути почтовой открытки, об основе, о послании, о наследии, о средствах телекоммуникации, о переписке и т. д.". Почта становится "отправным моментом" психоанализа и философии. Адре-с указывает на пункт назначения и вводит фунда-ментальный для психоанализа закон детерминированности психических феноменов. Представление о том, что каждое сообщение всегда доходит до адресата, связывает Сократа и Фрейда, Платона и Лакана, ведь "им-то до-под-линно известно, что значит предназначать!". Предназначенность вычерчивает бесконечную метафизиче-скую таблицу. Тем временем Деррида представляет возможность отклонения от телеологического предназначения, возможность случая, стирающего предписания судьбы. Сообщение может не найти адресата, даже если оно послано самому себе: "Я всегда являюсь тем письмом, которое не доходит до себя. До самого назначения". Деррида отклоняется от цели, смещается в сторону, совершает, подобно Фрейду, движение по нескончаемому обходному пути (Umweg): "Я страдаю… от настоящей патологии назначения: я всегда обращаюсь к кому-то дру--гому… но к кому?"
Это (пред)назначение - адрес, по которому не только приходит (или не приходит) письмо, но может придти или нет Деррида. Он мог бы сыграть с психоаналитиками злую шутку и не придти с ними на встречу. Этой встрече и такой возможности посвящена четвертая, заключительная часть "Почтовой карточки" - "Отнюдь" (а точнее - "Вовсе"), в которой Деррида отвечает на вопросы психоаналитиков, поставленные Рене Мажором. Деррида пришел на встречу, чужой, "ни аналитик, ни анализируемый", превратившийся в русском переводе в дважды не анализирующего.
Метафора отправленного по назначению письма вызывает появление Лакана в третьей части книги - "Носитель истины". Лакан, объявляя о своем возвращении к Фрейду, как бы получает письмо с настоящим психоаналитическим завещанием. Для Деррида очевидность этого получения наследства, очевидность того, что отправленное письмо всегда приходит по назначению, вовсе не столь очевидна. Если для Лакана в семинаре, посвященном "Похищенному письму" Эдгара По, важна детерминированность, возвращающая письмо владелице, то для Деррида важно то, что этого могло и не произойти. Письмо это, кроме того, иллюстрирует, для Лакана, свободное движение означающего. В русском переводе место означающего занимает "значимое", понятие не только не семиотическое, но и невозможное в психоаналитическом контексте, поскольку значимо все, каждая буква. И перевод показывает нам это.
Когда в русском переводе в тексте появляется Селан, то кто скрывается за ним - Селин или Целан? (подобный вопрос не возникает, когда есть имя, позволяющее узнать в Джонатане Кюллере - Каллера, а в Максе Якобе - Жакоба). Означающее имя и означаемый субъект расходятся. Этот эпизод "неточного" перевода может служить примером того, в чем Деррида и Лакан согласны: означающие не скреплены с означаемыми и пребывают в состоянии непрерывного смещения. Впрочем, деконструкция знака как один из мотивов "Почтовой карточки" оказывается из русского перевода вытесненной, поскольку место двух сторон знака, означающего и означаемого, занимают значимое (signifiant) и обозначаемое (signifie).

4. Адресат - "по ту сторону" разговоров о тут и там.

Вернемся от Лакана к Фрейду. Вторая часть "Почтовой карточки" - чтение "По ту сторону принципа удовольствия" - свидетельствует еще раз: деконструкция - настолько же стратегия письма, насколько и чтения, стратегия, направленная на разбор перечитываемого текста, на движение с Фрейдом к Фрейду и с Фрейдом против Фрейда. Называется эта часть Speculer - sur Freud. Не удивительно, что переводчик решил не выбирать между "Размышлять" и "Спекулировать" - "о Фрейде". Из области умозрения он перенес действие в область чувств: "Страсти по „Фрейду"". Не этот ли аффект заставил переводчика написать послесловие, которое завершает русское издание неожиданным приговором психоанализу от лица Деррида?
Атетичность, апозиционность, постоянное смещение текста - все эти особенности, выявляемые Деррида у Фрейда в ходе чтения-переписывания "По ту сторону принципа удовольствия", воспринимаются, согласно логике "здравого смысла", как "отрицательные", не соответствующие голосу/логосу науки, философии. Деррида не раз подчеркивал: деконструкция - процесс непрерывный, по крайней мере потому, что всегда находятся "великие интеллектуалы, высказывающиеся определенно", занимающие "позиции за и против". Однако именно эти параметры "По ту сторону…" - бесконечные обходные маневры, отказ от принятия позиции, тезиса, окончательного решения, деконструкция оппозиций - сближают Деррида и Фрейда. Сопротивляющийся самому себе текст оказывается по ту сторону позиционной логики тезиса. Вытесненное способно возвращаться. Представьте, Деррида оставляет письмо Фрейду: "Если ты вернешься до меня, знай, что на самом деле я тебя никогда не покидаю".

ВИКТОР МАЗИН
НОВАЯ РУССКАЯ КНИГА
СОВРЕМЕННАЯ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА


www.reklama.ru. The Banner Network.

Powered by Qwerty Networks - Social Networks Developer #1