Линор Горалик

"Умок кирки и крик кому?".*






Импровизирвать и сочинять он начал сразу.
Вскорости разочаровался в нотной системе,
придумал свою, - какие-то закорючки,
вмещавшие, как он утвеждал, в сто
одиннадцать раз больше смысла на одну
знаковую единицу, чем нотные знаки.
В. Леви
"Нестандартный ребенок"

Нет.
Втиснуть нельзя этот стон, этот крик
В ямб.
Даниил Андреев.

Я не люблю того, о чем будет этот цикл заметок. Я не люблю погони за формой, я не люблю литературы, уходящей от осмысленного слова или от слова вообще. Но.

Есть некая вещь, болезненно привлекающая меня в том, о чем я собираюсь говорить. Имя этой вещи - стремление вырваться из рамок правил и законов. Иногда - от чистого хулиганства, желания непременно залезть на забор и сидеть на заборе, а то и сдвинуть забор, а то и повалить его к чертовой матери; иногда - от попытки вырваться на свободу из прочного, старого, резного терема, памятника культуры.

Я должна очень четко пояснить тут, о чем в этом цикле пойдет речь. Блок говорил, кажется,в "Письмах о поэзии", о том, что поэтическое произведение складывается из двух составляющих - содержания и формы (цитирую приблизительно, по памяти). Я буду говорить лишь о формах в литературе. Не о школах, движениях, направлениях, стилях, философиях, а именно о формах, используемых создающими литературу (или не совсем литературу) для донесения до читателя-воспринимателя контента своего произведения. Я буду говорить не о символизме, или акмеизме, футуризме, романтизме, постмодернизме, но о верлибре, коллаже, транс-поэзии и саунд-поэзии, версэ, вакуумизме, формализме. Одним из самых интересных наблюдений для меня явилось то, что различные школы, часто вне зависимости от своей авангардности или массовости, иногда с разницей в почти сотню лет использовали одни и те же формы и приемы для создания своих работ, для прорыва в вечность - или в иллюзию. Если мне удастся, то в следующем эссе я постараюсь составить таблицу, показывающую этот recycling, о котором сами творители искусства иногда не подозревали, ибо очень часто чукча хочет все-таки быть именно писателем…

Когда-то я хотела писать маленькое эссе о том, что пугает меня в сегодняшнем авангардизме: поиск нового мира все чаще сводится к поиску новой формы. Чирикающая Ры, лающий Кулик, игривый Авалини. Мне бывает грустно от того, что люди, которых так влечет игра ума ради игры ума, не посвящают себя в игре шахматы или го.

Впрочем, об этом я еще буду говорить.

Традиционное деление литературных жанров - поэзия, проза, драма - уже давно невозможно, рамки стираются все сильней, границы размыты, очень остро сказывается стремление создать новое на пустом месте, а не иcходя из существующего уже культурного багажа. Основной бедой авангарда является то, что создатель и восприиматель равно скованы пятью органами чувств, двумя полушариями мозга, одной нервной системой. Количество форм конечно. Иногда попытка прорубить окно приводит к созданию не вполне удобной двери во вполне привычную соседнюю конмату. Визуальная поэзия и коллаж тяготеют к типографическим опытам плаката, саунд-поэзия, транс-поэзия - к театру... Впрочем, об этом тоже еще будет идти речь.

Одна из проблем, с которой я столкнулась, планируя этот цикл, - проблема не слишком четкого отличия самих форм друг от друга, их перетекание и частое слияние. Авторы крестят одного младенца в разных купелях, всяк своим именем. Это проиcходит из-за той же конечности форм, природной ограниченности восприятия. Распознать, собрать , соединить в единое эти купели - не так-то просто. Но шанс есть, - я буду пытаться.

Так почему же вообще творители литературы так часто обращаются к поиску новой формы? Мне видится две линии причин, основанных на направлениях прорыва, по которым идут авторы: прорыв наружу - к заметности и прорыв внутрь - к самовыражению.

Поиск заметности

Футуристы четко назвали одну из главных целей своего творчества - дать "пощечину общественному вкусу". Эпатаж был и остается великим магнитом для многих творителей. Провоцировать толпу на острые негативные эмоции зачастую так же сладко, как добиваться от нее эмоций позитивных, а иногда и слаже, ибо быть гонимым за искусство - вкусно, вкусно, вкусно.

Естественно, эпатировать формой легче, чем эпатировать содержанием. Написать "Луку Мудищева" несколько сложнее, чем "увыки взялись за венки". Но главное, - создание альтернативных форм, использование нетривиальных приемов часто дают возможность спрятать отсутствие содержания. Возникает произведение, имеющие все признаки новаторства, кроме одного и главного - новаторства контента, идеи, несомой к воспринимателю. И, поскольку форме легко подражать, при некоторой способности творителя к PR возникает кружок, направление, школа. Эпататор превращается в лидера, эпатируемый - в эпататора. Таким образом, играя формой, легче прийти к заметности и почитанию - хотя бы в крошечном кружке. Купринский (кажется) герой, лидер такой группки, выходя на сцену перед своими учениками, сообщал: "Я вас всех презираю". Была ли только эпатажем эта фраза?

Но.

Поиск формы может преследовать совсем другую цель, цель, оправдывающая методы и средства: цель самовыражения, выброса из себя осаждающих сознание образов, донесения этих образов до воспринимающего, - даже если для этого надо бить его по лицу или кричать ему в уши. И тогда творитель идет путем наполнения своего произведения, идет путем смысла. Это -

Поиск выражения

Жанр ограничивает. Слово становится тесным, слово кажется ширпотребным и безликим, слово повторялось так часто, что выглядит затасканным и дискредитированным. Слово - набор звуков, интерпретируемый мозгом воспринимающго в образ. Но нельзя ли заставить этот мозг работать тяжелее, переваривать сразу - больше? Нельзя ли сделать предлагаемый им образ более насыщенным? И - наоборот - а можно ли только словом сказаться так, чтобы возник именно тот образ, чтобы донеслась именно та идея или пробрало именно то ощущение, которое сейчас наполняет создающего, творящего?

Форма может выполнять роль костыля или очков, делая идею четче, образ ярче, ощущение понятнее, - "чайки - плавки бога" (Вознесенский). Форма может играть роль лабиринта, кривого зеркала, калейдоскопа, намеренно запутывая читателя, не давая обнаружить четкую формулировку, заставляя воспринимать ощущение, бродить на уровне ассоциаций. Главное - помнить о том, что при поиске выражения форма, на равне со словом, играет роль инструмента, не являясь целью в себе, а лишь вспомогательным, служебным элементом, какое бы важное место в он ни занимал в общем процессе. Этим использование нестандартной формы при поиске выражения отличается от него же при поиске заметности.

Разум, ощущающий себя принадлежным к тому или иному жанру искусства, будь то проза, поэзия, живопись, скульптура, композиция, что угодно другое, требует нарушения статичности внутри жанра. Необходимость чувствовать себя частью движения вперед, пусть иногда кривой улицей, пусть иногда без четкого направления, - руководит поэтом точно так же, как руководит ислледователем.
Этого движения можно пытаться достичь поиском новой формы и новых средств управления восприятием, - о коих в следующих выпусках рубрик и пойдет речь.

Что читать?
М. Эпштейн, "Искусство авангарда и религиозное сознание" , Новый Мир 1989, январь (Но. 12)
Алексей Алехин, "Границы поэтического текста", Арион 1998 (Но. 3)
В. Перельмутер, "Перевод с птичьего", Арион 1997 (Но. 2)
Я. Пробштейн, "Джинн, выпущенный из бутылки", Арион 1997 (Но. 3)
А. Блок, "Письма о поэзии", Собрание сочинений, изд. Аврора, 1985, т. 4

Что дальше?
"Черт в табакерке" - о формализме.

В заглавии использован палиндром из поэмы Павла Нагорских "А ЛИРА ДУХ УДАРИЛА"

    

Powered by Qwerty Networks - Social Networks Developer #1