Начну, как Захаров, - дорогие коллеги!
В "Книжном обозрении" # 42 от 16 октября было напечатано мое интервью, где я имела неосторожность в одном абзаце (всего 10 строк из целой полосы) помянуть известного издателя Игоря Захарова, у которого вышли три книги Синявского-Терца. Честное слово, я изо всех сил старалась быть вежливой, старалась лишний раз Захарова не задеть, и вдруг... Вдруг выясняется, что он не просто обижен, а прямо-таки оскорблен.
Чем? Цитирую его жалобу ("КО" # 46 от 13 ноября): "а) я ей теперь враг, б) люблю деньги, в) она напечатает все в "Абраме да Марье". И так наш Захаров оскорблен, что по праву ответа выставляет против моих жалких 10 строк целых 137 (!), из которых 80 - это большой отрывок из собственного письма-факса ко мне от 15.5.2000.
И тут я растерялась... Ай да Захаров! Ничего не боится! Ничего не стесняется! Ведь когда я в интервью сказала о том, что опубликую нашу переписку, я хотела шалуна смутить. С высоты своего восьмого десятка я смотрела на его наглое, насквозь лживое, больное, эксгибиционистское творение как на очередную истерическую выходку и на его инвективы ответила письмом почти что ласковым. Читайте:
Наш драгоценный Захаров!
"Драгоценный" - это не только мое ехидство. С каждым днем Вы мне все дороже, ибо с каждой новой встречей - в Вашем ли факсовом послании или в телефонной беседе - Вы ставили меня перед очередной загадкой и наконец-то сумели стать для меня по-настоящему интересным.
Загадочный Захаров! В чем дело? Почему вместо того, чтобы встретиться, как мы о том договаривались (напоминаю, что я Вам звонила из Парижа и наше свидание было назначено на 2 часа дня 21-го мая), я получила утром 21-го Ирочкин отказ (Игорь, мол, назначая, забыл, что занят), а утром 22-го, когда я все-таки до Вас дозвонилась, - Вашу истерику с выкриками, нелепыми угрозами и... я опять не понимаю: встретимся мы или нет, а если встретимся, то когда, где и как? Самое забавное, что основная цель моей поездки в Москву - встреча с издателем Захаровым, такое или сякое отлаживание с ним отношений, и если с издателем Захаровым общего языка в ходе переговоров не находится - поиски других издателей и для Терца-Синявского, и для собственного сочинения.
И, наконец, Ваш абсолютно загадочный последний шедевр - послание от 16 мая 2000 года в ответ на мою просьбу выдать Демчикову кое-какие доллары. Я понимаю самые разные резоны человека, который не хочет расставаться с деньгами - начиная с того, что их в данный момент нет, кончая тем, что их жалко. Но как можно было написать все то, что Вы умудрились написать?
Например.
"А теперь я еще вынужден читать разные гнусности от Вашего сынка, который лезет ко мне со всякими факсами и нотациями! От господина, который пытается скрыть, чей он сын, но при этом ловко заграбастал четверть миллиона, в который был оценен архив его отца. И который так бесстыже описывает, как он совокуплялся в родительском доме со своей мамашей". Ай да Захаров! Сколько комплексов заложено в этих пяти строчках! И все про деньги, про деньги в чужом кармане! Успокойтесь, голубчик, не переживайте столь страстно. Нет у меня четверти миллиона, и у Егора Андреевича его тоже нет. Вроде бы на заграничных языках читаете, в загранках жили и работали, а что толковые люди замораживают счета, чтобы получать больший процент, никогда не слышали? "Рантье" это называется в литературе и антикапиталистической пропаганде. Но больше всего в этом Вашем пассаже порадовало, как простодушно Вы смешали героя произведения с автором. Вот и Андрей Синявский весь процесс (дело Синявского-Даниэля помните?) чуть ли не кричал: это не я говорю, это мой герой говорит! - не помогло, свой семерик получил. Самое забавное, что прочли Вы не Егора Грана, а мамзель Кассирову, ибо негодяй Гран, когда я его спросила "писал?", ответил, что писал он вовсе не про то. Кстати, Бетаки, ИПСО ФАКТО читавшие в подлиннике, тоже вопили, что там такого не написано, что там про другое...
Самое забавное, что после такого факса получаю я от Вас следующий, где Вы опять говорите что-то о нашем дальнейшем сотрудничестве, которое Вы готовы даже авансировать, а потом Вы отказываетесь от встречи, прячетесь от меня и опять бьетесь в истерике... Вы живете на каких-то странных эмоциональных качелях, и у меня появляется ощущение, что это просто болезнь, которая, к сожалению, прогрессирует. А меня Вы просто боитесь, как боится любой нашкодивший мальчишка грозящих ему неприятностей. Не бойтесь, я же Вас еще нигде не обидела и даже на оскорбительные Ваши послания отвечаю голосом тихим и ласковым. Все-таки я взрослая и немножко королева, а вы - ни того, ни другого.
С надеждой на встречу. Целую.
М.Розанова
P.S. На всякий случай напоминаю, что по нашему договору от 28.10.98 Вы имеете право на публикацию А.Синявского только до 2000 года.
Ваша
А теперь хватит эмоций - перейдем к делу. Письмо Захарова начиналось со слов: "Давно пора поговорить о деньгах и о наших отношениях с денежной точки зрения", а дальше он нес что-то совсем неудобоваримое - про свои убытки на издании трех книг Синявского-Терца и что надо бы нам эти убытки разделить, и сколько нераспроданных тысяч у него на складе.
Так вот, граждане судьи, то бишь читатели, - я живу на Западе почти тридцать лет. Я вела свое издательство. Я работала со многими издателями, печатавшими Синявского в разных странах... И я не помню, чтобы кто-нибудь из них когда-нибудь рассказывал мне, сколько ему стоили бумага, корректура или типография.
Потому что отношения автор - издатель (или представитель автора - издатель) просты и прозрачны: первый отдает издателю какой-то текст, второй этот текст печатает тем или иным тиражом, выплачивая первому оговоренный контрактом процент с продажи. Если второй выдает первому какой-то аванс, этот расход покрывается из тех же процентов.
И мне, первому, нет и не может быть никакого дела до того, что происходит на финансовой кухне второго. Тем более что наше издательское дело таково, что деньги на нем потерять нельзя. Речь может идти только о том, сколько ты, второй, заработаешь на первом - больше или меньше.
Мои контракты (две штуки) с издательством "Захаров" были предельно просты, он - "эксклюзивный издатель" Синявского до 2000 года, мне - 10% авторских отчислений. Все!
Но... одну книгу мы собирались выпустить вместе, под двумя славными издательскими марками "Синтаксис" и "Захаров" - это роман Синявского "Кошкин дом", с тем, чтобы "Захаров" распространял книгу в Отечестве, а "Синтаксис" в загранке. Захаров заявил, что расходы на издание составят 8000 долларов и незамедлительно получил от меня четыре. На наш общий "Кошкин дом", и только на него. Издание не состоялось. Что бы вы сделали с четырьмя тысячами, любезный читатель? Надеюсь, вернули бы... Мне тоже в голову не приходило, что деньги можно не возвращать, и когда Захаров попросил 2500 долларов на ускорение издания очередного тома, я опять опростоволосилась...
Но Захаров (ай да Захаров!) быстро оприходовал мои зелененькие как вклад в совместное предприятие по изданию дорогого покойника, и в результате в том же пресловутом письме я получила такие вздоры (цитирую): "Том 2. На материалы и печать 5000 экз. отдал 5000 долларов, но 2000 - Ваши" и т.д. Братцы мои гражданочки! Честное слово - гроша ломаного я ему на это не давала! Как называется использование чужих целевых денег на свои нужды? Мошенничество? Воровство?
Самое забавное, как круто изменились захаровские манеры и стилистика: пока он считал мое своим, в его письмах я читала: "Как Вы там? Как долетели? Уже неделя, как Вас нет...", или: "Вы еще не долетели до Парижа, а я уже пишу Вам слова благодарности... Уже скучаю", или: "С любовью, восхищением и в ожидании скоро увидеть...", или: "Замечательная была поездка! А Вы еще замечательнее!!!", "Каждый день думаю о Вас..." Но стоило мне заикнуться про деньги, наш лощеный, изысканный Захаров заговорил так: "нагрела, втравила, наезжать на меня по-бандитски, заграбастал, вы сумели выставить меня, все с дерьмом смешаете".
Чего я хочу от Захарова?
1) Полный отчет по продаже книг с предъявлением остатков на складе.
2) Заглянуть в его светлые очи. Все-таки во мне прочно сидит ученый-гельминтолог, а такое не каждый день встретишь.
3) Что же до денег, то этот сюжет стал в отношениях с Захаровым настолько тошнотворным, что я предлагаю такое решение проблемы: я отдаю эти тысячи долларов любому, кто сумеет их вынуть из вымогателя. Желающий может получить у меня всю необходимую документацию. В случае успешного завершения этой операции я претендую только на хороший ужин.
4) Но если я несправедлива и все случившееся - только результат какого-то недопонимания, дурного настроения (знаете, как бывает: доллар прыгает, нервочки расшатаны, подвесная эндокринная система ни к чорту) и все промахи Захаров уже исправил, а желающий из пункта третьего опоздал, я с удовольствием принесу свои извинения, ибо больше всего я люблю, когда люди оказываются лучше, чем я о них думала.
Мария РОЗАНОВА
Письма печатаются в сокращении. "Книжное обозрение" не предполагает впредь возвращаться к этому конфликту.
|
