|
Дмитрий Кузьмин
* * *
По крутому обкуру явилась в литературный клуб
Малоизвестная, тихая поэтесса.
А брат-писатель пошел на эмоции скуп -
Смотрит без всякого интереса,
Как в огромных глазах, не стекая, стоит стекло
И слегка обвисшая грудь
Выглядывает из косо застегнутой блузки...
Не забудь, и тебя как-то в юности дернуло, поволокло,
Только дребезг в ушах, как "Орленок" вприпрыжку на спуске,
Тормозишь - и башкой через руль...
А потом уже были Державин с сортиром и Пушкин с глаголом.
Что ж теперь тебе, старче, слабo полуголым
Публике втюхивать свою рифмованную муру?
И Дидло надоел, и Дидро, и нацелившийся в ребро
Купидон, в безобразную школьную форму одетый...
На-ка, милая, что ли, прикройся "Литературной газетой".
Черт бы с ней, с красотой, - будем делать добро.
* * *
И уже вместо вернисажа
Ходишь ты на сеанс массажа...
Песенка Марка Фрейдкина
Погрузив свои пальцы по локоть мне в спину, он
Подборматывает ритмичным всхрапам радио "Русский шансон".
- Гоп-стоп, смотри не обломай перо, -
Ого, как солью заросло ребро!
И шарит с хрустом под левой лопаткой, выискивая ростки
Протрузии, астении, низости и тоски.
Романтическими красивостями заканчивать все мастаки.
Подымаюсь - выше пояса жженье, как от углей.
Отворачиваясь, сую приготовленные заранее двести рублей.
Еще девять раз, каждый - по полчаса,
Слушать мне блатной перезвон гитар и пропитые голоса.
Одеваюсь, выхожу на Тверскую, наблюдаю ворон полет.
Не видать за ампиром сталинским никаких прохладных высот.
Зашифрованных здесь аллюзий ни одна собака не разберет.
|
