Ситуация справа: Россия. Родина. Демократия. Права человека (толстого).
Ситуация в культуре: Urbi et Olbi, Urbi et Gorbi.
Ситуация слева: Россия. Родина. Патриотизм. Одеколон "Унтерский".
Евроремонт в Палате № 6.
Русский Букер, бессмысленный и беспощадный.
Пелевин пишет "Котовского и Пустоту".
Половая щель Бога.
Россия, елеем умытая.
Будда распускает РНЕ.
Коллективное бегство в коллективное бессознательное.
Новые репрессии за колоски.
Сто миллионов убитых стоят над астральным телом России и слушают скотское блеяние живых.
Но все это, в конечном счете, только кажимость, не более чем легкая рябь на поверхности сознания, которым только и займется будущее человечество.

Николай Алипов: Хорошо иметь загородную дачу. В жаркий июньский полдень хорошо сидеть в переделкинской тени и беседовать о чем-нибудь неспешном, неторопливом...
Александр Иванченко: Хорошо иметь домик в деревне. В жаркий июньский полдень хорошо сидеть в переделкинской тени и беседовать о переделкинских тенях.
Н.А.: Давно хотел сделать интервью с писателем, чье присутствие в литературе явно и очевидно, но чье имя в то же время мелькает нечасто, кого почти не увидишь на различных литературных тусовках и презентациях - таких, как вы, Иван Жданов, Игорь Золотусский, Ирина Полянская, Марина Кудимова, Михаил Ворфоломеев и немногие другие. Со времени первого русского Букера, финалистом которого вы были, прошло уже довольно много времени. С тех пор, кроме нескольких газетных публикаций и прошлогоднего сборника произведений участников Букеровского Short-list'а за все годы, в котором вы опубликовали главу из вашего романа "Солнечное сплетение", вы, кажется, ничего больше не печатали. Трудно издаваться или просто не пишется?
А.И.: И то, и другое. Ни то, ни другое.
Н.А.: Не совсем улавливаю, но ситуация, в общем, понятная: книг - море, шум, ярость, барабанный бой премий, а в целом - тишина, даже, я бы сказал, какой-то бурлящий застой на ярмарке литературного тщеславия. Премий и премированных вроде достаточно, а слова нет. Время такое?
А.И.: И время такое, и премии не те. Само время, по-видимому, сейчас сюжетное, литературное: история все больше разыгрывает теперь свои сюжеты не в литературе, а в жизни. Не доверяет больше литераторам. Проврались вчистую.
Н.А.: А как вы вообще относитесь к премиям? Хотели бы получить?
А.И.: А то. Чтобы хоть на копейку сделать беднее грабителей, которые их финансируют. А на отнятое - отгрохать обед для московских бомжей. С севрюжиной и хреном, любимым блюдом Галковского.
Н.А.: Не скажите. Есть все-таки среди наших премий достойные. Во всяком случае, по моим наблюдениям, существуют и такие, которые не контролируются литературной мафией. Не будем их называть.
А.И.: Все более или менее невменяемые. Что государственные, что частные. Разве что немецкая Пушкинская иногда попадет в яблоко. Саша Соколов хороший писатель. Впрочем, и русская Пушкинская начинала неплохо. Владимир Соколов, выдающийся русский поэт, казалось, задал ей хороший тон. Обратите внимание на этих двух Соколовых двух Пушкинских: это не случайно! Люблю литературные симметрии. Теперь же русскую Пушкинскую члены комитета вручают сами себе, даже не выйдя из комитета. Академики протежируют прохвостам. Другие вручают премии имени себя. Чехов вручает премию имени Чехова, представляете? Лужкову за евроремонт в Палате № 6 или губернатору острова Сахалин за ежеквартальную подачу электричества населению. Русский Букер, бессмысленный и беспощадный.
Н.А.: Разве русский Антибукер не был создан, чтобы смягчить его брутальность?.
А.И.: Посмотрим, смягчит ли. Кстати,о симметриях. В романе "Бледный огонь" Владимир Набоков предсказал мое появление: совпадают и имя, и фамилия. С этим автором у меня, можно сказать, постоянное и устойчивое астральное сообщение. Правда, он делает меня там профессором литературы. Определенно, к профессуре, как и к бабочкам, Набоков питал эмигрантскую слабость. Гумберт Гумберт у него тоже профессор.
Н.А.: Давно хотел сделать интервью с человеком литературы не о литературе, а о жизни. Меня тоже от этих филологических придыханий, по правде говоря, тошнит.
А.И.: Давайте сделаем, пока я наверху.
Н.А.: А вы - рыба глубоководная?
А.И.: Глубоко водная. Вот заглянул в прогретые слои поглядеть, что тут у вас делается.
Н.А.: Ну и как? Есть надежда?
А.И.: Все то же. Ситуация справа: Россия. Родина. Демократия. Права человека (толстого). Ситуация в культуре: Urbi et Olbi или, как вариант, Urbi et Gorbi. Ситуация слева: Россия. Родина. Патриотизм. Одеколон "Унтерский".
Н.А.: Давайте расшифруем для читателя.
А.И.: Читатель смышленый, поймет.
Н.А.: Тогда поясните хотя бы о средней позиции. Urbi et Olbi, Urbi et Gorbi - это про художника и власть, художника и деньги?
А.И.: Художника и "всласть", сказал бы я, художника и все это безобразие, которое он то ли смакует, презирая, то ли презирает, смакуя. Про художника, взывающего с одной стороны как бы к "городу", к людям, а с другой - к денежным мешкам, финансирующим его стенания. Банк как выражение меркантильных человеческих интересов. С другой стороны, он постоянно взывает к политическим властям, кесарю. Просит защитить его от свободы. Urbi et Gorbi, так сказать. При этом расшатывает власть, как может. А в это время страна в полете конца. Россия не одумается, пока сама себя не изгложет.
Н.А.: Что, нет выхода совсем?
А.И.: Почему нет? Есть. Сдать всю территорию от Балтики до Тихого океана в долгосрочную аренду или под протекторат какой-нибудь западной супердержаве - Люксембургу или Монако.
Н.А.: Хотите сдать Россию в аренду? Торгуете Родиной?
А.И.: Лучше торговать родиной, чем акциями ГКО. Не так накладно для родины.
Н.А.: Ну, тогда уж и правительство, и армию, и службы безопасности, и народ желательно какой-нибудь импортный завезти. Преступников тоже лучше тамошних, как более цивилизованных. Тогда уж точно получится.
А.И.: Другого варианта не вижу. Государство, в котором даже церковь участвует в разбое и растлении своих граждан, обречено. Впрочем, все "организованное"почти всегда дурно пахнет.
Н.А.: Да, табачно-водочная история, екатеринбургские шалости, о которых писала "НГ", мягко скажем, не украшают.
А.И.: Разве только? Тут уж такое соитие духовных и светских властей, что впору вводить закон об отделении государства от церкви - не наоборот. Того и гляди склад боеприпасов или банк "Национальный содомит"в храме Христа Спасителя учредят. Россия, елеем умытая.
Н.А.: Преувеличение, но проблема есть. Главное, не юридически, а нравственно церковь отделена от государства и его народа и живет какой-то своей отдельной, я бы сказал, светской жизнью. В какое-то бюро ритуальных услуг превратилась. В этом власть духовная и светская, безусловно, совпадают.
А.И.: Ну да. Церковь сейчас все больше окропляет, а не окормляет. Из собеседника и духовного пастыря превратилась в начальника не только над паствой, но и над Христом. Припала к стопам кесаря. Развязывает ремни на обуви его ног. Вооруженная современной техникой и технологиями - интернетом, мобильными телефонами, современным автопарком, новейшими издательскими разработками - "дизайном"- сама уже давно превратилась в простого ретранслятора Христовых заповедей, средство для передачи звукового сигнала. Духовная же практика на уровне каменного века. Личный пример священнослужителя почти отсутствует. Всюду - имитация боли и правды, в то время как страна захлебнулась в реве от боли.
Н.А.: Выразительная, хотя и "кричащая"метафора. Вместе с читателем вижу Голгофу, окруженную мощными усилителями и телепередатчиками и транслирующими происходящее на всю округу. Некто Иешуа в парчовых одеждах шоумена имитирует крестные муки, обильно смачивая подножие креста брусничным соком, рыдая в микрофон. Публика в восторге и сама желает повторить крестный путь. За умеренную плату ей разрешают.
А.И.: Клюквенным соком. Соком клюквы
Н.А.: ?? А-а, ну да. Опять метафора.
А.И.: Какие метафоры? Мне недавно рассказывали, как один из высших иерархов церкви наехал своей бронированной иномаркой с мигалками на пешехода и позорно бежал с места происшествия, пересев в машину сопровождения. Анекдотический случай. Сюжет для богословского трактата: "Современное православие и ДТП". Представляю себе христианские чувства этого пешехода. Они хотят представлять Христа на земле в сытости и комфорте, а нам оставляют только право беспрекословно верить им, угрожая нам вечными муками. Вот истинные муки ада: слышать слова справедливости и истины из уст тех, кто сам - разложение и ложь.
Н.А.: Да, жизнью подтвердить свои претензии на Христову веру сейчас почти никто не хочет. Зато все в крестах, коммунисты, сняв портреты вождей, сидят под поясными портретами Серафима Саровского и Николая Угодника, а в душе и стране все тот же бедлам беспорядка и неверия. Наместники Бога с мобильниками и ноутбуками.
А.И.: Наместники мести. Что о них. Вспомним лучше евангельский эпизод, все синоптические Евангелия повествуют о нем. Страдающая кровотечением женщина, уверовав, тайком дотронулась до одежд Спасителя и исцелилась. "Дерзай, дщерь! - говорит Христос. - Вера твоя спасла тебя!"В одном случае даже говорится, что Христос потерял силу, когда эта женщина прикоснулась к нему.
Н.А.: Фрейдист тотчас бы истолковал место как самопроизвольное извержение семени или оргазм, а страдающую женщину как нимфоманку.
А.И.: Венскую делегацию просят не беспокоиться. Эти веселые ребята готовы, кажется, применить свои психоаналитические штудии даже к посаженным на кол. Дарю им эту животрепещущую тему. Эта потрясающе точная психологическая картина евангельской древности говорит о другом: нельзя помочь никому, не отдав частицы себя, частицы любви. Нет добра без намерения добра, добро без нравственного усилия не имеет цены. В этом вся вера и пророки. А наш нарушитель правил дорожного движения бежит с места происшествия именно потому, что ему нечего дать, он сам берет. Боюсь, как бы у всех здоровых, нечаянно коснувшихся его одежд, не открылось кровотечение.
Н.А.: Вы затрагиваете очень важную тему веры. Может, вера сегодня так слаба потому, что верить просто некому, не в кого? Христос мертв, если нет людей, исповедующих его не на словах, а на деле?
А.И.: Именно это я и хотел сказать. Нравственный авторитет современника для верующего и самой церкви незаменим ведь, не так ли? Можно сказать, это их живое наглядное пособие. Я бы сказал, даже более наглядное, чем евангельский сюжет. Фома по-прежнему не уверует, пока не вложит персты в раны. Но живых примеров они не любят, они их живой упрек.. С небесами как-то спокойнее. Но нельзя же апеллировать только к Богу в небе, не имея ему опоры ни в чем земном. Нельзя века только эксплуатировать подвиг Христа и жить на его счет. Нельзя не дерзать, когда в пример оставлена дерзость. Об этом забывают. Христианин любит поговорить о смирении, забывая, что на него способен только дерзновенный. Психология. С нас спросят за собственные поступки, а не за славословие чужих. Каждое время в лице своих святых и праведников подтверждает или опровергает истинность веры, иначе бы прервалась живая связь между источником веры и пьющими из него. К концу двадцатого века почти иссяк - не источник веры - путь к нему, потому что почти пересохли русла, по которым распространяется живая влага веры. Дело нравственной чистоты, любви, правды все больше избывает из мира, мы все больше фарисейски оглядываемся назад, в прошлое, чтобы вернее грешить в настоящем. Психологические, ментальные подлоги, совершаемые человеком ежеминутно, ежемоментно - чудовищны, именно они составляют подлинное преступление против человечества; эти уловки и подлоги - следовые рефлексы будущих преступлений, из них потом составится криминальный ландшафт личности, народа, государства. Я хочу сказать, что без морального поступка в настоящем нет Христа, нет Бога, нет небес, сколько бы мы ни заламывали руки и ни воздвигали новых храмов. Храм предсуществует в крови и сердце, и только затем - в форме. Тот, кто думает, что можно призвать людей в воздвигнутый без любви храм, обманывает и себя, и Бога. Бог же, как и мир в целом, существует лишь субъективно, в субъекте и для субъекта, и человек убивает Бога, если убивает его в себе. Полагаю, что для убившего в себе Бога даже ад невозможен: Бог оставляет его милостью своего наказания, ибо убийца Бога разорвал причинно-нравственную связь. Вот что значит: Бог умер. Рассуждать в терминах христианства можно сколько угодно долго; жить в терминах христианства сколько угодно долго - сложнее.
Н.А.: Вы приняли христианство? Я слышал, что вы буддист. В "НГ"в прошлом году даже промелькнула информация, что вы и несколько других русских буддистов - Б. Гребенщиков, В. Пелевин и другие приглашены в Китай на открытие колоссальной (79 метров!) отреставрированной статуи Будды. Вообще, как вы относитесь к таким памятникам богам? Не давит?
А.И.: Во-первых, Будда не бог, а человек, учитель. Инструктор дальнего плавания. Внутренние размеры его таковы, что всегда поглотят любые внешние. Человека, осведомленного об истинных размерах этой личности, никакая статуя не раздавит. Знаете, почему на самом деле распался Советский Союз?
Н.А.: Не догадываюсь.
А.И.: От несоответствия количества и качества памятников богам тоталитарного государства, в широком смысле, всех его ценностей - истинным размерам подлинников. Что взорвало политическое пространство. Тут можно сказать, что внешние размеры поглотили внутренние. Этический, эстетический и метафизический конфликт одновременно.
Н.А.: Интересная интерпретация политической реальности. И все-таки, буддист вы или христианин? Не уходите, пожалуйста, от ответа.
А.И.: То есть, чем я занимался до семнадцатого года? Сейчас выясним. Давайте только закончим тему.
Н.А.: Такое ощущение, что мы ее еще и не начинали.
А.И.: Это Россия никак не может начать своей темы, а не мы. На ялтинском молу, где Дама с собачкой обронила когда-то лорнет, революционные матросы, привязав тяжести к ногам арестованных и поставив их спиной к морю, расстреливали их в упор. Через год водолаз, спустившийся на дно, очутился в густой толпе стоявших навытяжку мертвецов - я вижу, как у него волосы встали в воде дыбом. Но разве только эти, на ялтинском молу? Вся Россия - ялтинский мол и черноморское дно. Сто миллионов зарезанных стоят над астральным телом России и безмолвно слушают скотское блеяние живых. А советские энциклопедии молчат, набрав крови в рот.
Н.А.: Да, интересно связал здесь Набоков Чехова и революцию, себя и Чехова, культуру и насилие.
А.И.: Мы можем теперь связать все это еще безнадежнее и еще точнее. На ялтинском молу, где Дама с собачкой потеряла когда-то лорнет, теперь стояла худощавая коротко стриженная веснушчатая проститутка с греческим профилем - и все сыро, ветрено и безнадежно, и волны никогда не улягутся у мола, и мутные водоросли поднимаются со дна. От романтической дамы из города С. (рассказ написан в 1899 году, год рождения Набокова) - к 1918 году, когда на набережной стоял уже сам Набоков и его молоденькая проститутка из "Машеньки"(ей не более девятнадцати, я думаю, считая от года рождения рассказа и писателя - постаревшая дама с собачкой передала ей к тому времени свое любовное ремесло) - вот путь России от пусть несколько утомленной, но все-таки романтической любви и провинциального восторга перед заимствованной социальной идеей - до падшей любви продажной девки поздней России, этой нагло наголо стриженой наложницы большевизма с византийским профилем. В тайной художественной истории России этот эпизод занял не более 19-20 лет, вся судьба страны в этом внезапном сближении двух женщин наперед показана, уклониться року невозможно, а Россия все блуждает по закоулкам истории, бесконечно повторяя свою эллиптическую орбиту, даже не пытаясь уклониться от предсказанной ей судьбы. Увы. Впрочем, в городе С., кажется, откуда дама с собачкой была родом, отовсюду был виден унылый серый забор с торчащими гвоздями? Как видим, даже поздняя набоковская гречанка мало что к этому забору добавляет.
Н.А.: Наконец возникла истинно художественная тема, давайте ее продолжим, не будем снижать.
А.И.: Какая всё скука, какие длинные коридоры и заборы, какая тоска, Цинциннат, сколько крошек в постели. Руководящим деятелям все кажется, что достаточно получить очередной транш из МММВФ, чтобы преобразить Россию. В стране, где рядом с местом убийства монарха существует или существовала улица, названная именем его убийцы, где улица Чехова переходит в улицу Каляева, а лобное место соседствует с храмом...
Н.А.: ... а промозглый труп держит все пространство главной площади страны...
А.И.: ... и все историческое пространство России - в такой стране все ложь, все горечь, все обман. Любое физическое, общественное, экономическое усилие в такой стране будет не только бесполезно, но и разрушительно, вредно, пока не созреет моральная мысль, направляющая это усилие. Миром управляет нравственный закон, все другие законы соподчинены ему. Это непонятно только прожженным политиканам да отпетым церковникам. Наша беда в том, что мы не только не ставим этот закон во главу угла, но часто вообще исключаем его из своих расчетов. Поэтому и платим неоплачиваемую цену. Камень, который отвергли строители. Когда наконец придет тот ясноглазый архитектор в крылатке, который организует это пространство, устранит все кричащие противоречия, ослабит исторические напряжения, освободит дух России от этого бесконечного томления. Народ сам никогда не сможет сделать этого один. Ему нужен пример власти. И это правильно: людям нужно знать, на что они способны в лице власти, на вершинах этой самой власти. До сих пор оказывалось - ни на что. Я думаю, этим и объясняется сегодняшняя нравственная и политическая апатия народа: в лице власти человек познаёт себя. "Э-э, эвон, значит, я какая?" - говорит себе Россия, глядя на власть, и идет в пивную или казино. Или убивает, мошенничает, грабит. На духовное сопротивление способны, как всегда, немногие, соль земли. В 91-м казалось, что Россия, наконец, обрела опору, сегодня снова произошла полномасштабная реставрация власти тех, кто уничтожал и грабил страну. Кремль успешно движет себя и страну к финишу; демократия рабов - это всегда хаос. Царствующий дом озабочен только самосохранением, как и всегда было в России. Ельцин, при всей тупости своего политического чутья, всегда знал одно: коммунисты - его исторические спутники (не попутчики), я бы даже сказал, партнеры его власти, в конечном счете, фундамент его режима. По-видимому, именно это политическое завещание он передаст и своим преемникам, так что от коммунистов нам еще долго не избавиться. В 91-м он мог легко освободить страну от них навсегда и не сделал этого. Теперь ясно, почему. Они - перпетуум-мобиле его власти, уничтожить их, значит дать возникнуть подлинно демократической оппозиции, которая уничтожит затем его самого. Я думаю, все усилия этого деятеля были направлены именно на создание и укрепление ложной оппозиции и устранение подлинной. С высоты последних лет это хорошо просматривается. Отдать не тобой добытую свободу под залог своих властных амбиций - вот что непростительно. А народу что? - это не его свобода. Его свобода - это камни, превращенные в хлеб. Ибо хлебом единым жив человек - обыкновенный, советский. Он пробуждается к свободе только когда хлеб превращают в камни, то есть отнимают его. Это единственная точка, где метафизическая и социальная свобода могут пересечься; в ней же пересекаются человек массы и художник, мыслитель. Здесь свобода толпы и свобода художника на миг совпадают. Это - миг братания, момент кажущегося политического и духовного единства. Это август 91-го. Дальше - опять расхождение, разрыв, непонимание, вражда. Парадокс бытия в том, что отнимающие хлеб и лишенные хлеба всегда, в конечном счете, выступают на одной стороне - против дающих хлеб, против созидающих хлеб. Россия сейчас переживает огромную экзистенциальную трагедию, определяя содержание своей будущей свободы. Пока мы снова видим чудовищное отклонение. Ужимки истории, впрочем, не больше. Клио снова пинает нас ногами под столом, оставляя синяки и ссадины. Мы опять прошли этот путь вместе с классиком: шли и шли на этот манящий свет свободы, пока он не оказался наконец светом в окошке тюремного надзирателя. Если серьезно и до конца, ничем иным этот свет никогда быть и не может. Дальше станет ясным, почему.
Н.А.: И все-таки, буддист вы или христианин? Если первое, то для такой православной страны, как наша, это довольно экзотично. Читателю будет небезынтересны мотивы, приведшие вас к этой религии.
А.И.: "Читатель, читатель. Еще одно поколение читателей..." Для такой православной страны, как наша, по-моему, любая настоящая вера будет экзотичной - вы не находите? А в общем, стараюсь следовать учению Тхеравады, т.е. учению (Дхамме) раннего или первоначального буддизма, каким оно зафиксировано в Палийском каноне и его комментариях. Здесь нахожу всю полноту волнующих меня вопросов и их разрешение. С Махаяной, поздним буддизмом, есть проблемы.
Н.А.: Ваша сегодняшняя литературная работа как-то связана с этим?
А.И.: Упаси бог. Никакой "литературной"работы в собственном смысле слова у меня нет. Грязноватое занятие. От всяких "священных"чувств по отношению к литературе я, слава богу, уже давно свободен. Светское, мирское творчество, на мой взгляд, пятнает дух. Ведь любому более или менее честному писателю приходится проживать различные житейские состояния с каждым написанным словом, образом, звуком, а этого последователю Дхаммы следует избегать. Погружаться в прошлое, вымышленное, воображаемое - значит размножать сущности, пролифилировать. То есть, помимо внеположенного сансарического потока, который буддист должен преодолеть, художник создает еще свой, внутренний, и неизвестно еще, какой из них опаснее. Я-то думаю, что внутреннее сопротивление сильнее. Ментальные формы тоньше, неуловимее. Трудность в том, что мы должны внешнего врага осознать как внутреннего, то есть, всякое препятствие есть в конечном счете только препятствие нашего разума, и силами этого же разума мы должны преодолеть это препятствие. Человеку, попавшему в сети двойственности, осознать это почти невозможно. В общем, искусство, литература - это светские развлечения, это необходимо признать всякому честному художнику, если он хочет идти дальше. Кто не осознаёт этого, остается в приготовительной школе опыта. Собственно говоря, даже средние высоты искусства не достигаются с уровня самого искусства, внутри искусства: необходим более высокий уровень, некая высшая духовная инстанция, с которой обозреваются все низшие состояния. Художник, стремящийся синтезировать религиозный и художественный поиск, психологически мне наиболее интересен, поскольку он есть последняя стадия художественного развития, конец художника; ему всегда приходится искать ту форму, в которой бы совпал его духовный поиск с запросами художественного творчества, которые в конечном счете он признает мирскими. В конце концов он понимает, что такой формы не существует.
Н.А.: А Достоевский?
А.И.: Вы сами произнесли это имя. Не вижу, чем бы романы Достоевского могли соперничать с Евангелиями, не говоря уже о буддийских текстах. Что же касается "художественности", то знаменитый полифонизм его романов может быть распространен только на внешнюю форму, никак не на содержание. Идеология и содержание сочинений этого автора всегда удручающе монологичны. А это утомительно. Только диалог когда-нибудь кончается, монолог - никогда. Я все-таки сторонник диалогической формы. С небесами и даже с собой мы в диалоге. И только с читателем мы ведем бесконечный монолог. Что же до меня, то, по правде сказать, я отрезал себе все возможные пути отхода еще 10-15 лет назад, написав буддийский роман "Монограмма". Критики, высказывающие мне доброжелательные упреки в прессе за молчание, по-видимому, не вполне вдумались в контекст. Роман, уходящий своими смыслами в пустоту, не имеет продолжения. Условно говоря, вслед за "Чапаевым и Пустотой"нельзя написать "Котовского и Пустоту", "Щорса и Пустоту", "Буденного и Пустоту"и т.д. Если, конечно, ты написал пустоту, а не слова о пустоте. Пустота не может быть размножена, она едина. Всякая полнота предсуществует в пустоте и порождена ею. Я вот хотел бы проиллюстрировать этот сюжет следующим замечательным эпизодом из позднего буддийского текста. Собираются буддийские ученые порассуждать о пустоте - и высказываются о ней один другого тоньше и мудрее. Наблюдавший дискуссию ученик сам, как ему кажется, становится от рассуждения к рассуждению все "пустее", мудрее. Когда очередь дошла до последнего диспутанта, он промолчал. Его приглашают снова - опять тишина. Все, угрожающе, хором: "В последний раз, такой-то, выскажись о пустоте!"- Опять громогласное молчание. "О! - восклицает ученик. - Теперь я понимаю, что такое пустота. Она - молчание!"
Н.А.: Прекрасная иллюстрация к нашему шумному времени.
А.И.: И к нашей беседе до этого момента тоже. На самом-то деле, я думаю, ученик мало что понял. Если бы дискуссия (как и наша беседа) началась с молчания, она бы несомненно, провалилась. Потому что истина всегда наступает после лжи, тишина после шума, наслаждение после боли, жизнь после смерти. Или, еще точнее: истина содержится в лжи, тишина - в грохоте, удовольствие - в боли, бытие - в небытии. Молчание особенно выразительно молчит (говорит) не в тишине, а в безмолвии, воцаряющемся после слов. Пустота молчания обнимает любые доводы и подразумевает их. Т.е. молчание после слов - огромно, и оно действительно пустота. Но слова должны быть высказаны - чтобы прозвучало молчание. Пустота - это не отсутствие, не вакуум, как часто неверно трактуют ее непосвященные и неофиты, а полнота присутствия, переполненность, хлещущая через край бытия, которая феноменологически отсутствует в любой отдельно взятой противоположности и возникает только из пары противоположностей и в сочетании с ней. Длинные разговоры о пустоте вызывают семантическое головокружение? Это входит в задачу обучения. "Шунья-Ашунья"- "Пустота-Непустота"("Пустота, однако же не пустота") - таково содержание этого сложного санскритского термина, который больше известен в буддизме как просто "шунья"или "шуньята". Резюмирую: засуха влажнее воды, голод сытее сытости, грохот тише безмолвия, кривое прямее прямого, бедность богаче богатства, неволя - свободней свободы. Билл Гейтс беднее Алипова, а Билли Бонс богаче обоих. Можно наоборот. У рабства впереди свобода, а у свободы - неволя. Молчание больше слова потому, что есть слова, есть речь, есть звук, есть Бог, которые подразумеваются молчанием. Только молчание невыразимо, все остальное можно облечь в слова. Вы уже чувствуете тошноту, неправда ли? Вызвать длинными разговорами о пустоте лингвистическую тошноту - это тоже будет актом пустоты, приступом дзен. Это называется: шуньята.
Н.А.: Это как-то напомнило мне вашу давнюю мысль о художнике, который последовательно переживает в своем развитии три стадии: до слов, со словами, после слов.
А.И.: Близкая ассоциация. К этому своему давнему соображению могу добавить следующее. Или, скорее, развить его. Не только индивидуально художник, но, по-видимому, и культуры, и народы, и даже цивилизации в целом переживают эти три стадии и в конце концов замолкают. Однако это не означает их гибели или упадка. Провозглашенный в начале века "закат Европы"на самом деле всего лишь изживание внешних форм культуры и цивилизации и углубление их в новое, тайное содержание, трансцендентное существование, скрытую энергетику. Такая литературоцентричная страна, как наша, должна особенно глубоко и болезненно переживать этот переход, быть может, все социальные противоречия и конфликты последнего времени обусловлены только этой культурной редукцией. На личностном плане - это почти всегда драма, неумение осознать, что время слов прошло или еще не наступило, все постмодернизмы и поставангардизмы - это только постскриптум к эпохе безумного слововерчения, которая все-таки оставлена позади и будет окончательно изжита с подвигом молчания. Страна (и планета) жаждет тишины, но не может остановиться - инерция запущенных слов огромна. Метафорически говоря, целый народ упивается сейчас безмолвием грохота, неистово колотя головой в рельсы, барабаны, выборы, митинги, пустую посуду, референдумы, колокола. Боюсь, как бы у него не лопнули перепонки, когда он наконец остановится. И это тоже - шуньята.
Н.А.: Да, после нарисованной вами картины как-то неприлично и спрашивать, над чем вы сейчас работаете.
А.И.: То-то и оно. Работаю, конечно, но прежде всего, как говорится, над собой. Вопрос стоит так: или ты участвуешь в общей гонке, тараканьих бегах современников, попутно удовлетворяя свое маленькое тщеславие, набивая карманы и проигрывая жизнь, или все-таки делаешь усилие и вырываешься из этого порочного круга литературы. Порочно всякое участие в жизни, понятой как достижение личного успеха. Оставим это американцам. Считаю, такой вопрос рано или поздно встает перед всяким ответственным художником. Фиксируемый сегодня многими упадок культуры связан с паузой, необходимой художнику на переосмысление отработанных форм и, конечно, на самоопределение в условиях экзистенциального вакуума. Что-то, конечно, у меня еще не досказано, надо бы договорить, домолчать, но мучительно многословны уже сами поиски говорящей формы этого молчания. Успокоить речь в своем источнике - заблуждении - этого можно достигнуть. Но как совпасть несущимся в бездну словом с солнцем, травой, птицей? Уже невозможно.
Н.А.: Значит, дальнейшее - тишина?
А.И.: В общем, да. Хотя слова еще, наверно, есть. Замыслов-то на самом деле хватает. Толпятся, отменяют друг друга, возникают на пепелище, как сорная трава. И все - только слова. Можно продолжать цикл "Техники безопасности", начатый мной еще в семидесятые, есть несколько сюжетов. От той, первой из этой серии, где человек спасается от ужаса тоталитарного государства бегством, а в конце - от ужаса внезапно настигшей его свободы, из которой он опять спасается бегством, надев на себя наручники, т.е. арестовав самого себя - такова диалектика поисков свободы несвободного человека, бегущего свободы. По существу, мы переживаем этот момент сегодня: коллективное бегство в коллективное бессознательное, массовый исход из свободы в ретро советского прошлого, в уныние, в деньги, литературную эстраду, церковный и государственный ритуал... и далее - к "Человеку со стеклом"("Откуда-то дует: с севера, с юга...") - повести о человеке, пронесшем хрупкое стекло своей жизни сквозь вихрь, все помутневшее, истончившееся и истрескавшееся, избитое песком и ветром, выщербленное щебнем и уступками совести, со сбитыми кромками и углами, готовое вот-вот распасться в пыль - но все еще непостижимо живое, целое, удерживающее свою божественную целостность лишь последним напряжением воли несущего (и собственным, стекла, стремлением к целостности и совершенству) - но распавшееся вдруг от внезапной сердечной недостаточности этого человека, ослабления его духа - или разбившим вдруг его по нечаянности, внезапности настроения, прихоти отчаяния, уже у цели. Сюжет многовариантен, как сама жизнь; все варианты сосуществуют и не отвергаются - но вписываются в судьбу. Сама судьба охотится за стеклом. Мальчики целятся в стекло из рогатки. С крыши срывается кусок шифера и преследует человека. С чердака наставлен пулемет. Кошка крадется за человеком, замыслив преступление. Бледный киллер со вспотевшим глазом ищет стекло в прицел. Стекло дает трещину - от постоянной угрозы, страха. Человек снова соединит его нечеловеческим усилием своей расфокусированной воли. Он проникает мыслью даже в кристаллическую решетку минерала. Он донесет свое стекло до цели. Он воздействует на нервные окончания стекла. Он спасет его. То ли девочка, то ли старуха разобьют его. Или, последняя в ряду "Техник безопасности"- уже всецело буддийское сочинение: лазер интроспекции, истинная безопасность самосозерцающего духа посреди вселенского хаоса: огонь во льду, лед в пламени, суша посреди вод. Всякий жест, движение чувства, ощущение, мысль, восприятие - регистрируются разумом и прослеживаются до самых корней, где все они исходят из одной сияющей точки сознания и соединяются и переходят друг в друга: кислота зеленого яблока обостряет зрение, разрешающую способность глаза, утонченность зрения резонирует в слухе и обонянии, рассыпающаяся гамма звуков, поселившихся в обонянии, отзывается опять во вкусе, дробя его на разноцветные музыкальные ощущения, эти последние - отражены в дрожи и обмороке осязания. Человек - хозяин их всех, потому что он контролирует источник их возникновения. В противном случае они бы завладели им и сделали его своим рабом. Продолжаю книгу эссе "Homo Mysticus"("Человек мистический") - "сутры солнечного удара", философские миниатюры о человеке в мистическом измерении, которые хочу предложить "Независимой газете". Обозначу некоторые темы этого сочинения: "Хаос Гоголя", "Оправдание зла", "Пустота словарей", "Сталин в сердце", "Отдельная жизнь гениталий", "Санньяса духа", "Половая щель Бога", "Плагиат Пастернака", "Преображение эроса", "Непорочное зачатие"и т.п. Многотомная эпопея о жизни и учении Будды, своего рода Евангелие буддизма, над которой постоянно работаю, тоже понемногу движется. Но этот авианесущий крейсер еще не скоро появится у берегов Японии. Пока с него готовы подняться несколько краснозвездных истребителей. Например, "Рев льва"- развернутая презентация буддийского учения в переводах, комментариях, переложениях и истолкованиях под различными ироническими заголовками, обнажающими тщету и суетность западной культуры перед совершенством мысли Востока: "Кто боится Вирджинии Вулф?", "Сладкоголосая птица юности", "Грезы духовидца", "Мастерица виноватых взоров", "Критика эстетической способности суждения", "Воспитание по доктору Споку", "На весах Иова", "Добрый человек из Сезуана", "Русское национальное единство", "Улыбка Моны Лизы", "Староиндийская защита", "Строитель Сольнес", "Так говорил Заратустра", "Что в вымени тебе моем?"и т.п., разработано уже около двухсот тем. В самом столкновении культурных реалий Запада с мудростью Индии спонтанно возникает момент озарения, иронического "сатори", внезапного просветления дзен. Будем считать это своей маленькой находкой.
Н.А.: Провокативные названия. "Строитель Сольнес", это, например, о чем"? Не вижу возможности иронического сближения этой известной пьесы Ибсена с вашей темой.
А.И.: Есть такая возможность. Здесь мы попадаем в самый центр буддийского учения. Достигнув Нирваны, Будда произносит прекрасную гатху: "Сквозь сансару многих рождений прошел я, скитаясь, ища и не находя строителя дома, бездомный; рождение вновь и вновь мучительно! Теперь я вижу тебя, строитель дома - наконец я нашел тебя!"Речь идет о страстной жажде ("строителе дома"), привязанности к жизни - танхе - ведущей существа от рождения к рождению, от страдания к страданию, от смерти к смерти. Танха входит в систему двенадцатизвенной цепи причин и следствий закона взаимозависимого происхождения и сама обусловлена ощущением. Ощущение обусловлено контактом (с объектом восприятия), контакт - наличием воспринимающих органов и т.д. Контролировать и направлять все возникающие ощущения - значит в конечном счете контролировать танху. Осознать и преодолеть эту жажду - истинная задача буддиста. В противном случае все снова кончается смертью и новым рождением. Выйти из круговорота перерождений и смертей способна только самопознающая личность, никакой бог не поможет человеку избавиться от его заблуждений, пока он сам не избавится от них. Русский переводчик Дхаммапады допускает критическую ошибку, переводя эти известные стихи так: "Строитель дома, ты видишь!.."Не он видит, а его видят. В том-то и дело, что сама танха слепа, хотя и ослепляет зрячих. Распознать и преодолеть ее можно лишь при следовании по Благородному Восьмеричному Пути, тоже открытому Буддой. Привет московским строителям.
Н.А.: А... из божественной гинекологии?
А.И.: "Половая щель Бога"? Не бойтесь, никаких антиконституционных действий в отношении божественного целомудрия я не допускаю. Просто:
"До каких пределов вы позволяете мне искоренять мой эгоизм, то есть - разрешаете мне мое самоотречение? - Только до границ, где ваш эгоизм не нуждается в моем.
До каких пределов вы разрешаете мне мое самоутверждение, то есть экспансию моего "я"? - Только до тех, где мой эгоизм не мешает вам наслаждаться вашим.
Вы не можете пропустить в эту узенькую щель даже чужого маленького удовольствия - а хотите пропустить в нее страдание Бога!"И т.д.
Н.А.: А "Русское национальное единство"?
А.И.: Это еще смешнее. Некий брахман, придя к Будде, похваляется чистотой своего происхождения с обеих сторон, со стороны матери и отца, вплоть до семи поколений. Будда спрашивает его, точно ли он знает, что его мать никогда не встречалась ни с кем другим, кроме его отца, не вступала с ним в связь и т.д. - нет, не знаю, говорит брахман. Тогда, конечно, спрашивает с иронией Будда дальше, брахман знает, как вели себя в этом смысле все его предки со стороны матери - вплоть до семи колен? Нет, говорит брахман. И уж конечно, он знает, с кем встречались все его предки со стороны отца - в течение семи поколений? Нет, говорит брахман. Тогда на каком основании ты утверждаешь чистоту своего происхождения вплоть до семи колен, спрашивает Будда брахмана. Как видим, "национальный"вопрос остро стоял и тогда.
Н.А.: А другие вооружения на вашем "авианосце"?
А.И.: Тема Христа и Гаутамы Будды, обозначенная в начале беседы, живет в уже почти осмысленной книге "Луна и Солнце", материалы к которой собраны, переводы сделаны, аналогии проведены.
Н.А.: Название, конечно, звучит вызывающе, имея в виду ваши религиозные пристрастия.
А.И.: Собственно, оно навеяно мне одним версификатором, сочинившим следующий коан: "Христос - это Солнце Будды, Будда - это Луна Христа". Вот и я, удивившись таким астрономическим познаниям поэта и вооружившись небесной оптикой, тоже решил поделиться своими наблюдениями звездного неба.
Н.А.: Опыт сравнительного жизнеописания?
А.И.: Скорее, "мыслеописания", "духоописания". Хотя и без внешних событий тоже не обойтись. Начинается книга с эпизода, где Бодхисаттва, будущий Просветленный, Гаутама Будда, пребывая в небе Тушита (один из высших уровней бытия в нашем мире страстей, Кама-Локе), тщательно исследовав пять факторов своего будущего рождения - время рождения, континент, страну, варну (касту), лоно (т.е. физические и этические характеристики будущей матери) - "внимательный и сосредоточенный"входит в лоно матери, "внимательный и сосредоточенный"пребывает в нем, "внимательный и сосредоточенный"исходит из него - высший тип зарождения в мире, объятом беспамятством и безумием (другие три - всевозможные комбинации из "внимательного"и "невнимательного"), которое я и называю "непорочным зачатием". Вот тебе и "Маленький Будда". Только через шесть веков будет "непорочно"зачат Христос - но столь ли непорочно будет его зачатие, как зачатие Будды? Пусть "внимательный и сосредоточенный"читатель решит сам. В ночь зачатия царице Махамайе, матери будущего Будды, снится чудесный сон: белый слон с шестью напряженными хоботами, в каждом из которых по шесть расцветающих белых лотосов, входит в бок царицы и роняет цветы. Явная сексуальная символика.
Н.А.: То есть, до своего последнего рождения Будда пребывал в высшем мире, на самом верху блаженства - в чем тогда смысл его рождения в человеческом мире? Спасти человечество?
А.И.: Отнюдь не в высшем и не на "вершине блаженства"как вы изволили по-гумбертовски выразиться. И не "спасти", а освободить, дать метод освобождения. Но прежде освободить себя самого, поскольку он и сам еще не был к моменту своего последнего рождения свободен. Чтобы было понятнее, скажу об этом подробнее. Вся Вселенная в буддийской космологии - Трилока - состоит из трех миров (лок): Кама-Локи (мира чувственных желаний и страстей, к которому принадлежит и человеческий мир), Рупа-Локи (мира тонких материальных форм) и Арупа-Локи (сферы бесформенного, мира имматериального существования). 31 уровень существования или 31 состояние бытия неравномерно распределены в этих трех мирах и составляют феноменально обусловленную вселенную,круговорот профанического существования, или сансару, подверженную постоянному становлению и изменению, скорби, рождению, страданию, смерти. За пределами этих трех миров лежит Необусловленное, Несотворенное, Нерожденное, Вечное - Ниббана (Нирвана), свободная от становления и скорби. Задача ищущего Освобождения - выйти из круговорота рождений и смертей и достичь Необусловленного. Кама-Лока, низшая из лок, снова подразделяется на 11 уровней пяти (в позднем буддизме - шести) областей существования: боги, асуры (падшие боги), мир голодных духов (претов), ад, животный мир, человеческий мир. Человеческое существование принадлежит к пятому уровню, считая снизу. Ниже человеческого состояния - "четверичное состояние скорби", миры безусловного страдания (адские миры, мир асуров, голодных духов и мир животных), рождения в которых следует всячески избегать, поскольку они надолго отдаляют освобождение. Выше человеческого мира в Кама-Локе - 6 небес мира богов (дэвов), на одном из которых, в небе Тушита, - девятом уровне чувственного мира - и пребывал Будда до своего последнего рождения. 10-й и 11-й уровень Кама-Локи соответственно (внимание!) - место пребывания богов, наслаждающихся в творении мира, могущих сотворить любую форму, а выше их - дэвы, обладающие властью над творением творящих, всемогущие боги Кама-Локи. Таким образом, боги-творцы даже не занимают высшей ступени в низшем из миров Трилоки.
Н.А.: А другие миры этой тройственной вселенной?
А.И.: Выше Кама-Локи - 16 небес мира тонких форм, так называемой Рупа-Локи, а еще выше - четыре уровня бесформенного мира, Арупа-Локи. Последним четырем соответствует 28-й уровень - сфера бесконечного пространства, 29-й - сфера бесконечного сознания, 30-й - сфера ничто, 31-й - сфера ни-восприятия-ни-невосприятия. Этим исчерпывается космологическое описание феноменальной вселенной. Четыре высших мира Арупа-Локи соответствуют четырем высшим медитативным состояниям; достигшие их, перерождаются в них соответственно каждому достижению. 30-го уровня Будда достиг под руководством своего учителя Алара Каламы, а 31-го - под началом Уддака Рамапутты. Высшего уровня медитации - транса прекращения восприятия и ощущения, эквивалентного Нирване, Будда достиг сам. Это достижение дает абсолютное знание и выводит индивидуума за пределы сансары. "Индивидуум", впрочем, здесь эвфемизм - никакого "индивидуума"больше нет.
Н.А.: Сложновато для неподготовленного слушателя, однако. Книга, по-видимому, обещает быть драматической и даже скандальной?
А.И.: "Скандальной"- нет, не думаю. Опасной, да - для предрассудков, пристрастий, догматических заблуждений. Для ищущего человека - освобождающей, радующей, ликующей. Как сказано в одном позднем тибетском тексте: "Это великое счастье сознавать, что Путь, которым изначально шли все Будды, вечно существует, вечно неизменен, вечно открыт для тех, кто готов вступить на него".
Н.А.: Это звучит как агитация. Я понимаю, что в газетном интервью нельзя развить сколько-нибудь серьезной аргументации, но все-таки. Боюсь, для читателя ваши аргументы не покажутся убедительными.
А.И.: Для читателя, стремящегося встроить свои иллюзии и чувственность в какую-нибудь удобную умозрительную схему и продолжать заблуждение ни одно последовательное учение не будет убедительным. Для человека, стремящегося избавиться от страдания, произнесенных слов достаточно. Именно в этих четырех словах заключены четыре благородные истины буддизма: дуккха, самудая, ниродха, магга. Страдание, причина (страдания), прекращение (страдания), путь. Совсем по-христиански Будда говорит: "Кто видит меня, видит Дхамму, кто видит Дхамму, видит Восьмеричный Благородный Путь". Сравните "Я есмь Путь и Истина и Жизнь"Евангелия от Иоанна. Я понимаю, что среди многих наших изданий по буддизму все еще нет сколько-нибудь адекватного изложения самых основ учения. Хаос невежества, охвативший Россию, подразумевает и хаос ненужного знания и полузнания. В надежде хотя бы отчасти исправить эту ситуацию с буддизмом и предпринимается мой труд.
Н.А.: А сама жизнь, ученики, последователи, враги, смерть - будут описаны в книге?
А.И.: И жизнь, и смерть, и подвиги тапаса (аскетизма), и иддхи (паранормальные силы), и борьба с Марой (дьяволом буддизма), и жизнь Сангхи, буддийской общины, и ученики, и враги. Всюду - потрясающие параллели жизни и учения, почти всегда редуцируемые в христианстве. Но основной упор будет сделан на исследовании главных пунктов учения обоих, Христа и Будды. Словом, радости духа эта работа обещает необыкновенные. Достало бы сил. Помните, какие были последние слова Христа? "Боже мой! Боже мой! Для чего ты меня оставил!"Горечь, страдание, страх, отчаяние, сомнение и даже неверие - вот что слышится в этих словах. Последние слова Будды: "И раньше, и даже теперь я говорю: страдание и освобождение от страдания. Все обусловленные вещи (дхаммы, мельчайшие частицы бытия, из которых состоит феноменальная вселенная) подвержены изменению. Стремитесь к необусловленному". И это были последние слова Татхагаты. Сказав это, он вошел в первую дхьяну (уровень медитативного погружения), из нее во вторую, из второй в третью, из третьей в четвертую. Из четвертой дхьяны Будда вошел в состояние бесконечного пространства, из него - в состояние бесконечного сознания (обратите внимание, сознание больше пространства, поглощает его), из него - в состояние бесконечного Ничто, из него - в состояние ни-восприятия-ни-невосприятия, из этого последнего - в состояние прекращения восприятия и ощущения, высшее медитативное достижение, эквивалентное Нирване живых. "Всё, - сказал Ананда, ближайший и любимейший ученик Будды. - Бхагават скончался". "Нет, - покачал головой Ануруддха, архат, буддийский святой, сам достигший этого состояния, - Татхагата пребывает в состоянии прекращения восприятия и ощущения (ниродхи)". После этого Будда проходит в обратном порядке все девять дхьян и снова ненадолго задерживается в первой. Затем последовательно входит во вторую, третью, четвертую - и из нее непосредственно переходит в Париниббану, высшую Нирвану, достижимую лишь со смертью просветленного. Это значит: больше никогда не рождаться, больше никогда не умирать. Что вы чувствуете при этом, узнав это? Разве - не ощущение вечной истины, вечной правды и вечного покоя, а не обиды за своего поверженного бога? Вот пример человека, достойного подражания и веры. Христа можно жалеть, сострадать ему. Любить его. Но путь спасения открыт не им. "Божественный и безбожный", так бы я назвал этого великого инструктора, о котором один западный мыслитель исчерпывающе лаконично выразился так: "Нет и не было на земле более безбожного и более богоподобного существа, чем Гаутама Будда". Каким бы эпизодом из жизни Христа вы бы могли кратко охарактеризовать его жизнь и учение, обозначить его присутствие в мире?
Н.А.: Ну, наверное, Нагорная проповедь, исцеление болящих, некоторые притчи, муки распятия, в конце концов, будущее искупление человечества. Малую и большую заповедь.
А.И.: Искуплено ли человечество, двадцать веков христианской истории были свидетелем. Насчет будущего же посмотрим. Достижения моего героя более скромны. Вот его психологическая самохарактеристика: "Сознательно (осознанно) возникают ощущения в Татхагате, сознательно они протекают, сознательно прекращаются. Сознательно возникают восприятия в Татхагате, сознательно они протекают, сознательно прекращаются. Сознательно возникают мысли в Татхагате, сознательно они протекают, сознательно прекращаются". Это и есть подлинный остров и прибежище, чудо интроспекции, о котором часто говорил Будда, о котором он говорил перед смертью и в котором только и следует искать спасения - ни на небе, ни в искусстве, ни на земле: "Будьте островом сами себе, будьте прибежищем сами себе, не ищите убежища ни в каком внешнем прибежище". Даже Бог осмысливается в буддизме как "внешнее", иллюзорная объективация вышедшего из-под контроля разума. Нет мировой иллюзии, Майе. Нет дьяволу, нет богу, нет злу, нет добру , нет сансаре, нет нирване - нет любой двойственности, в которой и разворачивается человеческая история. В противном случае мы всегда - игрушка в руках мира, бессильная щепка в потоке сансары. Мне кажется, если когда-нибудь и наступит подлинное искупление человечества, то не раньше, чем оно овладеет своим духом так, как им овладел Будда. Раньше этого никаких массовых акций по спасению человечества ждать не приходится.
Н.А.: Так что же все-таки всем нам делать, в чем причина недомоганий и бесконечного кружения России? В ее ли прошлом, в неискоренимо наивной ментальности, в исторической молодости, темноте, необразованности, упрямстве, лени? Или в "кармической"неопытности, незрелости исторического опыта, в слепой и злой воле, всякий раз приводящей к краю пропасти?
А.И.: Четыре монаха сидели на краю рисового поля и отдыхали после сбора подаяния. Увидев, как внезапно заколебались рисовые колосья, один монах сказал: "Это сильный поток внезапно ударил из-под земли и заставил дрожать колосья". "Ни в коем случае, - сказал другой, - это перепел забрался в рис и колышет стебли". "Нет, - сказал третий. - Это ветер внезапно подул и заставил их колебаться". "Ни то, ни другое, ни третье, - сказал четвертый. - Это ваш разум колеблется". Правда, он был за это убит. И это тоже - Шуньята.

ИЮНЬ, 1999 г. ПЕРЕДЕЛКИНО