Шум вокруг "Generation "П" Виктора Пелевина (М., "Вагриус") поднялся раньше, чем роман стал доступен. Оно и понятно: Пелевин - фигура культовая. Оно и неплохо: может, сработав в кои-то веки оперативно, газетные обозреватели войдут во вкус - станут писать и о качественных текстах вовремя. Интересно другое: в запланированную осанну влились какие-то новые, нервные, звуки.
В Интернете стоят рядком пять рецензий (есть и оскорбительная) за одной подписью. Вроде бы "так доктор прописал": категорический плюрализм, "все сложнее", вперед к спорам, верны завету Пелевина - "Мнения автора могут не совпадать с его точкой зрения". Но как-то непохоже на стойкий фанатизм пелевинофилов: вспомним хоть статью ("Знамя", 1998, № 10), поданную как "виртуальная внесетевая конференция типа "круглый стол"", где литераторы, хоть как-то посягавшие на кумира, были представлены просто психами. Авторы, конечно, разные, но тусовка - та же; тенденция видна: одно дело - метелить супостатов, другое - проникаться их резонами.
Это переход в оборону. Как и тезис обозревателя "Коммерсанта": язык Пелевина "стертый" (разумеется, с непременным "как бы"), но зато "выразительность достигается... точно подобранным масскультурным знаком". Может ли быть "точное" "всехним" и "безвкусным" - вопрос занятный. Какая "точность знака" в том (пример "Коммерсанта"), что в полутьме тысячедолларовая проститутка неотличима от Клаудии Шиффер - вопрос не хуже. (А от Шарон Стоун отличима? От Синди Кроуфорд? Вроде ночью все кошки серы.) Характерна сама оговорочная стратегия. А обозреватель "Ex libris "НГ" дальше пошел: декать, прежде Пелевин весело лудил игрушки, а достигнув статуса бестселлермахера, вдруг подался в гуру.
Не вдруг. Пелевин учительствовал всегда. Точно так же, как всегда писал на волапюке серых переводов с английского. Разбавлять эту литературщину дежурными "как бы", "типа", "по жизни" и кондовой матерщиной не значит работать с языковым мусором и кичем. Этим занимаются писатели - от Зощенко до, Людмилы Петрушевской, Юза Алешковского, Нины Горлановой, Анатолия Гаврилова, Алексея Слаповского.
Точно так же Пелевин всегда склеивал сюжет из разрозненных анекдотов - то лучше, то хуже придуманых (взятых взаймы в интеллигентском фольклоре, американском масскульте, у собратьев по цеху). И всегда накачивал тексты гуманитарными мудростями. Буддизм, теория информации, юнгианство, структуралистский анализ мифа, оккультизм, кастанедовщина - чуть не все модные интеллектуальные заморочки переперты им на язык родных осин.
Точно так же Пелевин всегда лютой ненавистью ненавидел окружающую "мерзость". Смешно читать в "Коммерсанте" о "силе писательской воли, которая удерживает Пелевина от прямых публицистических бичеваний". Это про "Generation "П", злой памфлет, настоенный на нескрываемой обиде. (Ну почему я, нежный и удивительный, должен с этим дерьмом сосуществовать?) Того смешнее увидеть в эпиграфе к роману, обложка которого украшена портретом Че Гевары, слова "я не левый и не правый". Ну да, центрист. В вице-премьеры его что ли определить?
Точно так же Пелевин всегда интересовался только одним персонажем - самим собой. Если угодно, своим "лирическим героем" - неподсудным, посвященным, взыскующим и обретающим блаженную Пустоту. Вненаходимость.
Кто же может до нее добраться? Кто может выйти из явной лажи? (Она, согласно интервью Пелевина журналу "Эксперт", правит миром.) Либо маг - либо царь. Из волшебной сказки (череда испытаний героя, вершащаяся браком и воцарением) развились и "роман посвящения" (от рыцарских, о поисках святого Грааля, до новейших оккультно-масскультных), и "роман карьеры". Пелевин совместил две жанровых модели, благо обе могут строиться из отдельных "блоков".
Герой "Generation "П" в качестве бывшего поэта, владельца таинственной рукописи и потребителя галлюциногенов добывает тайную истину, а в качестве деятеля рекламно-телевизионного бизнеса (криэйтора) занимает вершину властной пирамиды. Она же - Вавилонская башня, где прошедший путь посвящения брачуется с богиней Иштар и низвергает ложного бога-предшественника. То есть - прежнего начальника тотальной системы средств массовой дезинформации. Каждый шаг героя по иерархической лестнице есть в то же время шаг по лестнице мистической. Совершенствуясь в "хлебном", двигаясь от рекламы деле фиктивных (ненужных? не существующих?) товаров ("кавээнные" примочки) к конструированию фиктивной политической реальности (программа "Куклы"; "Ельцины", "Зюгановы", "Березовские", "Радуевы" и, стало быть, "новейшая история России" суть телеобразы, изготовляемые сообществом посвященных), герой убеждается в мнимости всего вообще. Кроме денег, обладание коими и есть соитие с богиней на вершине вечно строящейся-рушащейся Вавилонской башни. Возможно, впрочем, что все безобразия, в коих участвует герой, творятся в его сознании. Покоритель нового (как всегда обреченного) Вавилона зовется Вавиленом - внутреннее тождественно внешнему. (Повторен кунстштюк с "пустотой" чапаевского романа. Свежо, как идея иллюзорности бытия.) Вавиленом героя назвал папенька-шестидесятник в честь равно им любимых Аксенова и Ленина; важна тут семантика слипшихся имен (Василий - базилевс, царь; Владимир - владеющий миром).
Парад "парадоксов". Бизнес-бандит - это просветленный мудрец. Сущее - это мнимое. Элитарность - это попса. Реклама - это миф. Стеб - это откровение. Подлец - это спаситель. Материальное - это духовное. Правое - это левое. И наоборот. Воцарившись, Вавилен велит ликвидировать двух гнусных магов-криэйторов, а предварительно объясняет одному из них, что поколение, выбравшее "Пепси" и овладевшее иллюзионными технологиями, вовсе не союз мудрецов, хранящих богиню от пятиногого пса (мир - от гибели), а сам этот пес. Зло есть добро, добро есть зло.Сквозь пронизывающий гнилой воздух визг Шекспировых ведьм слышен шепоток провинциальной барышни - как бы и капитал приобрести, и невинность соблюсти.
Коктейль чистоплюйства и цинизма стар, как сама ложь. "Им" нельзя - мне можно. "Поколение" здесь не при чем, но появление "поколенческого мифа" важно. Подобно расовой и классовой идеологиям, концепт "поколения" обусловлен подростковым комплексом неполноценности, чреват нетерпимостью и предназначен для страховки от личной ответственности.("Нас" - а не меня! -"лишили выбора", принудили к "пепси" и попсе.) "П" в названии романа многозначно: кроме названного выше это и вавилонский пес, и то, что, совпадая по смыслу, рифмуется со словом "конец", и творческий метод (извините, "постмодернизм"), и, конечно, "Пелевин". Рекламщик и лидер рановозрастных инфантилов (коих всегда хватало) - и их "продукт".
Отсюда все: тяга к "красивой жизни", похмельный синдром, страх провала, любовь к стереотипам (для обличения "общество потребления" в ход идет откровенно коммунистическая риторика, без глумления над "православием" и "русской идеей" тоже не проживешь), завистливое восхищение "крутыми" (будь то Чапаев или новорусский бандюга) и страстное желание им уподобиться. Не до конца, конечно. Это ж так. Как бы типа по жизни. Временно. А вообще-то мне с моей тайной "духовкой" ваша лажа по барабану. Тут и не различишь, где кончается Пелевин и начинается его группа поддержки.
Как это "круто": тиснуть роман, минуя архаичные журналы, сделавшие Пелевину имидж "писателя": пока, перерос; и башлей больше, и публики у лотков больше, и на возможную критику ответ готов (обиделись, мол, умники). Как это "круто": заявить (врез к интервью в "Эксперте"), что "Вагриус" изданием Пелевина поправляет свои дела. (Хороши ли они, плохи ли, но деньги, вырученные за тридцатипятитысячный тираж - действительно, по сегодняшним меркам большой - и грядущие допечатки несопоставимы с теми, что "Вагриус" сейчас выкладывает за права на "клинтониану" Моники Левински.) Как это "круто": предварять интервью непременным сообщением, что вообще-то Пелевин их не дает. Как это "круто": афишируя равнодушие к "официальной литературе", мягко пошантажировать букеровских судей и подготовить "версию" на случай провала. Главному мерзавцу "Generation "П" Пелевин дал фамилию председателя жюри Букера-99. Официально не объявленный состав жюри - секрет Полишенеля, а в случае чего можно изречь заветное так вышло.
Чудесное совпадение. Выдающее мелкую дрожь как "поколения", так и "поколенческого криэйтора", "мнения" которого "могут не совпадать с его точкой зрения". А совпадать - могут?
Время МН
|
