Александр Верников

Никого у нас давно не удивляет, что анекдотическая фраза "родина слонов" из-за одного частого употребления вослед слову "Россия" сделалась для последней почти таким же свойским предикатом как, скажем, "одна шестая суши". Частота звучания и крепость синтаксиса сделали свое дело: сарказм избыт или избит, почва подготовлена (неважно - вспахана или утрамбована), клонирование подоспело к сроку, мичуринцы еще живы и можно, пожалуй, и впрямь начинать восстанавливать поголовье мамонтов. Восстанавливая тем самым историческую и силы сказа справедливость, а также показывая миру в очередной раз каково шутить с Россией...
Похоже, что радикальный Президент нашего субъекта федерации, самый крупный его правитель за последний век, сделал существенный шаг в этом направлении, объявив недавно, что национальной игрой России должен стать... футбол. Объявив, круче того, что сия игра призвана - да, да, именно! - играть функцию Идеи, единящей душу нации; идеи, столь чаемой и искомой, всероссийский розыск которой он сам же, Ельцин, и объявил года два тому назад. А теперь вот, сообщил, что сам же и нашел; и, надо признать, что это сильные находка и заявление для волей-неволейболиста в прошлом.
Трудно, правда, не заподозрить Ельцина при принятии этого решения в ориентации на Запад. Или - точнее было бы сказать - на Европу? Или - на весь мир? Ведь это объявление, сделанное по поводу назначения Бышовца главным тренером сборной России по футболу, было сделано вскоре по прошествии последнего в нынешнем веке и самого помпезного в нем же чемпионата мира по одноименной игре. Прошедшего во Франции и окончившегося в Париже, как известно, "сухим" триумфом французов над королями футбола-бразильцами. А на трибунах там, среди гостей и болельщиков, кого только не было!.. Но главное, конечно, для Ельцина, что там были два его самых больших европейских друга - сначала Коль, а потом, на матче триумфа - Ширак. И то была их поистине неофициальная встреча. А Ельцина-то на ней не оказалось... Обидно. И почему не оказалось? Да все по тому же.. Футбол - игра командная, демократичная и в этом смысле странная. Самая, пожалуй, странная. Представляющая, то есть, страну за ее пределами. Можно лично, как президенту номинально великой державы, участвовать во встрече "Большой восьмерки", можно еще много чего такого делать будучи президентом ядерного и сырьевого махла - но даже будучи таковым нельзя присутствовать на трибуне парижского футбольного стадиона почетным болельщиком, если на поле нет твоей команды. Нет - значит должна быть! Значит объявить футбол сферой приоритетного интереса и, значит, финансирования. Но в России, которая родина слонов, нельзя без Идеи - значит, объявить футбол национальной, понимаешь, идеей!
С одной стороны это выглядит ясно как - как все такого рода гигантоманские заявления и начинания в стране, сроду не знавшей меры. Но с другой - как сугубое благо и санкция для тех, кто по природной организации и душевной склонности живет и работает именно с идеями. Прежде всего с ними. Играет так сказать в идейный или идеальный футбол. Гоняет мяч мысли. Нет, попроще - интеллектуальный мяч. Головной. Как это лакомо - заслышав свисток к началу такой игры от Самого и от него же получив пас, поразмыслить о роли и месте футбола в современном мире!.. И в России - постперестроечной, предобморочной, предвыборной - стремящейся будто бы интегрироваться в мир сей.
Отбросив все несущественное в данном вопросе, отфильтровав весь этот "базар", получим малый, но платонически дорогой золотник: "Футбол как идея" или "Идея футбола" как президентский подарок российским интеллектуалам. Но предварительно - еще несколько слов и соображений в адрес Инициатора Идеи и по поводу возникновения Ее у Него. Ясно и без догадок и домыслов, что Ельцина, мягко говоря, вдохновил пример Ширака. Так пример Франции в общекультурном смысле неизменно вдохновлял Россию с момента ее петрификации - полосы наших трехцветных флагов всего лишь перпендикулярны. Однако неожиданное решение Ельцина принять участие в похоронах императорских останков в Спб-ге, принятое накануне "футбольного решения", могло послужить своеобразным толчком или плацдармом для последнего. Кто поручится, что ни один из представителей дома Романовых, проживающих во Франции либо где-то еще в объединенной в т.ч. и футболом Европе, не шепнул нашему Президенту после церемонии, что пора бы, мол исторической родине и футболом выходить на европейский-мировой уровень, а то не по-царски оно как-то... Или кто, чуть поразмыслив, сможет отвергнуть вероятность влияния давней строки Высоцкого, что мол не зря же клуб "Фиорентина" предлагал мильон за Бышовца, на Перезидента при назначении эпонима на столь государственно важный отныне пост? При назначении, имевшем место за два дня до очередной памятной даты, связанной с Высоцким - который полгода как официально признан общенациональным героем и, следовательно, тоже Идеей. Неясно, правда, почему Ельцин не пошел, что называется, до логического конца и не объявил самого себя Президентом Российской Федерации Футбола - ведь является же он, человек сугубо гражданский, Верховным Главнокомандующим Вооруженных Сил страны...
Вот теперь, по высочайшему как бы изволению, можно привести набросок перечня идей, связанных с футболом вообще и футболом в России в частности:
Всем очевидно, что современный мир желает объединяться преимущественно на основе игры. Человек цивилизованный, достигший принципиального благополучия, желает выступать и видеть себя, соборного, в качестве хомо люденс'а. И футбол, как ни одна другая игра - и спортивная и "вообще" - удовлетворяет этому требовательному желанию. Прежде всего своим масштабом. Размер поля и количество игроков сами по себе уже масштабны. Задают масштаб. Могут собрать вокруг себя такое количество зрителей, что они способны чувствовать себя единым могучим, океанским сказал бы, я организмом. Что волнует и дает столь необходимую дозу адреналина и выход очень серьезным эмоциям.
Многодесятитысячные футбольные стадионы уникальны сами по себе, как явление. А о стотысячных, или о таком как бразильская двухсоттысячная "Марокана" и говорить нечего. Просто трудно себе представить двести тысяч тело-человек в одном месте - более ли менее организованно! - переполняемых такими страстями. Поэтому сублимационная, "клапанная" важность и ценность футбола как мировой силы прозрачна и ясна.
С этой же идеей смыкается тоже лежащая на поверхности идея футбольных баталий как продолжения большой международной политики. Вряд ли в Иране проводился социологический опрос по поводу победы национальной сборной над командой США, однако и без опроса понятно, сколь много напряжения было снято этим фактом. Идти воевать соседей или заморские народы и так самоутверждаться в современном мире крайне опасно - при том, что благодаря средствам коммуникации, главным образом телевиденью и интернету, у большинства жителей планеты сложилось ощущение Земли как чего-то единого, довольно маленького и очень хрупкого - а потребность сия осталась. Так на поле ее, и пинать, пинать,- ногами!.. Однако, и головой тоже... Вряд ли этот аспект исследовался, но на уровне интуиции кажется бесспорным, что достижение/поражение цели посредством пинка с одной стороны (ярость, брутальность, "унижение" противника, "попирание ногами") и головой с другой (владение телом, артистизм) дает гораздо большие удовлетворение и разрядку нежели то же самое сделанное руками - в волейболе, гандболе, баскетболе...
Затем, конечно - идея физической близости футбола земле. Его Приземленность и заземленность. Для того, чтобы начать гонять мяч нужно просто иметь мяч и место под ногами, нарекаемое площадкой. Таковая может возникнуть или быть создана в считанные минуты и где угодно - во дворе, на загородной лужайке... Отсюда, понятно, массовость футбола по сравнению с другими играми в мяч и его демократизм. Климатические условия тоже мало влияют на возможности этой игры - можно с успехом играть зимой на хорошо утрамбованном снежном поле. И Россия тут может выступить даже инициатором проведения турниров по зимнему футболу на мировом уровне. Все правила и все параметры те же самые - только на снегу, в специальной одежде (типа лыжной) для холодного воздуха и снега. Может быть оговорен и установлен температурный коридор - скажем от 0 до минус 15 градусов. Бразильцы и камерунцы тоже, если хотят, могут участвовать в таких турнирах. Ежели пожелают и смогут. Ведь прецедент - лыжник-негр на зимней Олимпиаде этого года в Японии - создан. Говоря о заземленности и земельности футбола, нельзя не отметить и того, что мяч, гоняемый, катаемый и стелющийся по земле, ловко передаваемый из ног в ноги на глазах у миллионов, если не миллиардов землян, выступает и бессознательно воспринимается ими как символический, центральный или ядерный, клубок, вокруг которого - в еще больший клубок, в глобальный клуб - сматываются воедино всевозможные связи. Именно что глобальные. Футбол и футбольный мяч буквально объединяет мир, сравнивает и скругляет множество "острых углов" и противоречий. С другой стороны очень благотворно на бессознательное действует то, что такое сматывающее объединение происходит в модусе игры, причем игры по правилам, разделяемым и принятым всем миром. В этом моменте футбольный мяч, который гоняют повсеместно, выступает репрезентантом самого земного шара, поверхности коего он все время касательно и трогательно касается; и удивительно, что какая-нибудь фирма еще не догадалась начать выпуск мячей с картинкой планеты Земля на его кожаной поверхности. Существенно здесь еще то, что человек-футболист, виртуозно распоряжающийся таким мячом-глобусом, делает это преимущественно ногами: это опять же транслирует бессознательному миллиардов зрителей идею овладения Человека всей Землей и ненатужно-красивого владения ею. Земной шар, представленный футбольным мячом, катается в ногах у человека. Однако человек его не просто попинывает, но помещает его таким образом в центр красивейшей и азартнейшей комбинаторной игры, в которой выкладывается полностью - задействуя интеллект, "голову" едва ли не больше тела, с его сугубо физическими усилиями, а также проживая и демонстрируя при этом богатейшую жизнь эмоций. Потому понятно, почему именно футболисты из всего множества спортсменов становятся рекламными и этикеточными кумирами - они самые земные из людей нашего времени, а вместе с тем самые "продвинутые" и современные. Последние годы истекающего века и тысячелетия отмечены отчетливой тенденцией сближения и слияния тела с духом, физики с психикой - одно, ставшее почти нормативным, словосочетание "психотелесные практики" есть верное свидетельство тому. Это стремление к цельности у современного человечества, отошедшего от слишком лобового лозунга о здоровом духе в здоровом теле, окрашено для многих как практикующих, так и теоретизирующих все же весьма эзотерически. И, значит, не имеет пока должной широты и популярности. Современный же футбол великолепно и в высшей мере удовлетворительно демонстрирует в качестве наличного факта именно такое слияние психического с физическим. Выносливость плюс скорость, плюс умение принимать решения на ходу плюс способность на бегу же видеть-чувствовать столь большое поле, мяч, расстановку своих-чужих, а также ауру всей игры (с обязательным учетом настроя трибун) - это и есть то самое, что можно назвать "мышлением всем телом". Иначе говоря футбол можно назвать если не плотью мысли, то уж наверняка ее во-площением: путь от возникновения решения или догадки до "проведения их в жизнь" здесь кратчайший, результат неотличим от процесса, а то и другое, имеющее место тут и теперь, прямо на глазах, дает зрителю, который вознесен на трибуну, мало с чем сравнимое насыщение. И футбол в этом отношении возвышается над остальными играми и видами спорта буквально на голову. Нигде больше место порождения мыслей не используется с таким успехом в качестве функциональной части тела - для передачи мяча и забивания голов! И в России, в контексте русского языка, это изумительное тождество очевидно как нигде на Земле. Сюда же автоматически подверстывается форменная близость головы как шара и мяча, в который играют головой, и оказывается уже, что футбольный мяч выступает не только символическим репрезентантом небесного тела, заселенного и покоренного Человеком, но и репрезентантом этого Человека головы, кою он настолько "перерос", что способен сложить ее к своим ногам и катать по земле (случаи фашистского беспредела, когда вместо мяча действительно использовалась отрезанная голова жертвы - подтверждение сказанному путем от самого противного).
И тут мы подходим к самому главному, к критической, что ли, характеристике футбола в смысле его глобального значения и в отличие от других спортивных игр и человеческих деятельностей вообще. До сих пор считается несомненным и общепринятым, что происхождением человека как вида и его эволюцией до современного состояния руководила именно рука, направляемая головой. Развитие способностей и умений руки по принципу обратной связи развивало и совершенствовало голову. Футбол же - едва ли не единственная и уж точно самая широкомасштабная активность человека, в которой он не просто обходится без рук, но сознательно запрещает себе их использование. Более того, за игру рукой, даже случайную, футболист карается штрафным. "Лишая" себя таким образом рук - которые у прямоходящей твари, строго говоря, и нельзя называть конечностями - человек превращает-ся в какое-то головоногое существо нового порядка. Кроме того, в этой повсеместной трансформации господствует принципиально иной тип инструментальности. Между сравнительно большим и никогда не захватываемым мячом (а ни ноги, ни голова в принципе не способны к такой операции) и продолговатой, достаточно тонкой, чтобы прочно легла в руку, "палкой-копалкой/сбивалкой" разница огромная и в высшей степени смысловая. Не будет преувеличением утверждать, что история человечества как завоевательски-захватническая была на тысячелетия вперед определена тем, что человек однажды с успехом осуществил именно захват первобытного орудия своей рукой. Футбол же предписывает отказ от такого типа орудования и орудийности, заменяя его тем, который можно бы назвать типом кратковременной касательности. Естественно, что при этом сам собой меняется и тип ментальности. Однако, очень важно, что такие серьезнейшие перемены вводятся не явочным или диктаторским порядком, но через травяное и зеленое поле игры; через игру, в которую играют миллионы, и которую приемлют и любят миллиарды людей всех возрастов, полов, профессий и "уровней".
Продолжая развивать эту тему, нельзя не заметить, что вышеописанная трансформация является как бы глубинным содержанием самой игры и, точно театральная драма, разыгрывается на футбольных аренах. Вратарь, иначе голкипер - в переводе с английского хранитель цели - выступает представителем старого, отживающего человеческого вида и соответствующего типа орудийности. Вратарю не только позволено, но он просто вынужден пускать в ход руки, дабы парировать удары ног игроков. Да и само количественное соотношение - один против десяти - свидетельствует о том же самом. Однако, когда вратарь остается один на один с полевым игроком, особенно во время пенальти (что в переводе с английского означает просто "наказание"), его традиционные оборонительные руки чаще всего оказываются бессильными против новаторских атакующих ног. И в этой связи, а также возвращаясь к президентскому волеизъявлению превратить Россию в великую футбольную державу, будет уместным привести - неким занятным постскриптумом - милый и ловкий неологизм, предложенный Константином Богомоловым, известным (например по многочисленным текстам Вячеслава Курицына в различных, в т.ч. и спортивных изданиях) поставщиком именно такого рода идей: начать использовать вместо слов "вратарь" и "голкипер" родной и понятный, но более функционально-точный термин "мячелов".