english

Художник из третьего мира

Александр Бренер

(стотысячный манифест)

Сегодня мне необходимо напрячь свой голос - мне, художнику из третьего мира. Мне необходимо, чтобы мой голос был услышан. Он должен быть услышан не потому, что несет какую-то новую весть, свежую истину, не потому, что обещает иные возможности или вселяет еще неведомую тревогу. Нет, мой голос должен быть услышан потому, что, если он не будет услышан сейчас, он уже не будет услышан никогда. Ибо мы живем во времени, единственное назначение которого - ускорение, опережение самого себя и, тем самым, забвение всего, что не принадлежит этому ускорению. А художник из третьего мира ускорению не принадлежит. Он принадлежит чему-то совсем другому - жалкому воплю беспомощности, никчемной лирике покинутости, безнадежной мольбе о помощи, хриплому воплю негодования.
"Что это еще за художник из третьего мира? - спросите вы меня. - О каком еще третьем мире идет речь? Ведь уже не существует второго мира, не правда ли?"
Да, отвечу я вам, второго мира - мира бездарного, клинического, слабоумного социализма уже не существует, а вот третий мир есть. Это мир фрагментированного мракобесия, мир отсталых технологий, мир нищего рынка, мир потерпевшей катастрофу коммунальной идеологии, мир полусгнившего этического и эстетического тряпья. Этот мир не принадлежит ни Западу, ни Востоку, ни Северу, ни Югу, он - всюду, он локализован во множестве пространств, как рваное лоскутное одеяло, покрывающее роскошное перезрелое тело современного неолиберализма. Третий мир - мир презираемых дискурсов и понапрасну разгоряченной плоти - исходит слюной и спермой в нищих кварталах Мехико-Сити и в Бруклине, в турецком гетто Вены и в сердце Москвы. И этому возбужденному, косноязычному, покрытому прыщами третьему миру тоже нужен художник, а как же иначе? И почему бы мне не быть этим художником и не объяснить вам, что это за такой гадкий художник и что это за неприятное искусство, которое он пытается сотворить?
Как вы, безусловно, хорошо понимаете, художник из третьего мира - это продукт первого (преуспевшего, капиталистического) мира и это продукт мира второго - социалистического, лопнувшего, канувшего в небытие. Художник из третьего мира - это больной, не вполне полноценный ребенок, плод чудовищного родительского коитуса, неизвестно как оказавшийся на переполненной помойке. Кто это его выкинул? Папа-негодяй? Мама-шлюха? Самому младенчику и не разобраться, разве что помогут когда-нибудь умные дяди из Сорбонны и Гарварда. А если не помогут? Ну ничего, ну и бог с ними, как-нибудь сами разберемся...

Дело-то в том, что дяди из Принстона и Гейдельберга уже помогли, уже научили, так же как научили и помогли поэты-экспериментаторы из Парижа и Лондона, художники-авангардисты из Цюриха и Нью-Йорка. Это они объяснили бедному дитяти из третьего мира, что культура - великая власть и сила, что искусство не только отражает, но и изменяет действительность, что художество - это жестокая война и на знаменах ее написано: "Негативность! Свобода! Анализ! Революция! Сопротивление!" И бедное дитя моментально поверило и тоже замахало самодельной сабелькой, загарцевало на деревянной лошадке. Ребеночек-ублюдок все понял буквально, дурачок слабосильный. Но уж такое сознание у нас в третьем мире, такие уж головы - легковерные и нерефлективные, наивные и не слишком умные, скорее уж хитроватые. Какой уж тут "анализ"!
Действуя якобы по рецептам теоретиков и практиков из западной "страны святых камней", художник из третьего мира впал на самом деле в ересь чудовищную, наломал отвратительных дров, нес невероятную отсебятину. А главное, страшно фальшивил. Он искал правду, будучи прирожденным лжецом, требовал справедливости, понимая, что милосердие куда важнее, говорил о любви, хотя в сердце его царил страх. Он путал успех и величие, но ведь это так и в первом мире! Он бунтовал, заботясь о рецензии в журнале, но ведь это же повсеместно! Был он не холоден и не горяч, а всего только терпел, но ведь и все вокруг такие! Чего же еще ждать от полуобразованного художника из третьего мира, кроме инфантильных выходок, ужасающих воплей и сквернословия? Что еще может предложить большому миру плохо воспитанный, кривляющийся подросток? Абсолютно ничего не может предложить.
Но в то же самое время я, художник из третьего мира, отказываюсь и от респектируемых добродетелей и предложений этого большого преуспевшего мира. Отказываюсь, потому что не верю, презираю, помираю от скуки. Я отказываюсь от интеллектуального снобизма и институционального благополучия, ставших критерием истины в этом мире. Я отказываюсь от изощренной, но бессильной индустрии дискурса, которая гарантирует успех в большом мире. Я отказываюсь от позорной этической раздвоенности, ставшей привычной в этом мире. Я отказываюсь и от той тонкой фрустрации, которая стала теперь непременным атрибутом артиста, отказываюсь в пользу более утробных страданий, однако, может быть, и более плодотворных. Я отказываюсь от лицемерного и изолгавшегося языка современного искусства в пользу элементарного политического жеста.
Впрочем, я не так-то прост и инфантилен. Хватит преувеличенной патетики. Я хочу закончить следующим образом: обещаю вам быть трезвым и хитрым, изворотливым и опасным, обещаю действовать так, чтобы вы меня не потопили и не погрузили в молчание, обещаю работать против вас умело и осторожно, а также обещаю быть внимательным и холодным, чтобы наносить вам малые и большие удары, где я только смогу, пока хватит сил, даже если это не имеет никакого будущего.

25 марта 1998

Александр Бренер
Родился в Алма-Ате (Казахстан) в 1961 году. Художник, литератор, критик. Работает в области объекта, инсталляции и радикального перформанса. Один из основателей т. н. "Московского акционизма". Автор многочисленных поэтических сборников. С 1997 года живет в Вене.
© 1998 - Александр Бренер / Художественный Журнал N°22





Powered by Qwerty Networks - Social Networks Developer #1