В этом году юбилей деятельности одного из старейших художественных объединений. На это время его давно уже ставшее классическим здание стало красным (акция швейцарского художника Маркуса Гайгера), что как и сто лет назад, служит источником противоречивых суждений. Диапазон мнений - от "Кетчуп-Сецессион", "Сецессион легкого поведения" (цвет губной помады - Rouge vulgaire) до "лучшее, что происходило в последнее время". За вызывающим (споры) фасадом идет подготовка к выставке "100 лет Сецессион. 100 лет художественной свободы". Куратор - Роберт Флек. За несколько дней до открытия в зале под золотым куполом салатными цветами красятся стенды и открываются ящики с работами. Мы сидим в центре на неокрашенном подиуме в сорока сантиметрах от небольшого "Матисса", стоящего на полу на нескольких кусках поролона. Роберт рассказывает о концепции экспозиции, исторической роли Сецессиона, удачах и ошибках его правления, своей эмиграции и австрийских проблемах.

"Художественный журнал": Заслуга Сецессиона для Австрии и международного искусства?
Роберт Флек: В Вене до 1962 года вообще не было другого пространства для современного искусства! Сецессион же всегда его показывал, а не только этот Югендстиль. Мондриан, Матисс, Леже, Поллок, Лисицкий и Кандинский - все они были здесь. Для Австрии это - действительно большая заслуга. Я считаю невероятно важным для художников то, что они могли его здесь видеть.
А в интернациональном плане - это действительно совершенно неожиданно, что старейший дом специально занимается только современным искусством. Были, конечно, немецкие и французские музеи, среди прочего занимающиеся современностью, но здесь это было программой. Хотя были и неудачные периоды, но в целом за последние пятьдесят лет Сецессион находится на высоком интернациональном уровне. Это мы заметили в процессе работы над экспозицией - нам были представлены такие работы, которые я и не думал, что мы получим. Ведь смысл выставки - показать работы, которые уже здесь выставлялись. Вот Матисс, а там работы, сделанные совсем молодыми художниками. Получается столетие на десяти метрах.
"ХЖ": Ошибки в управлении Сецессионом?
Р. Ф.: Сецессион совершенно уникален тем, что не имеет директора. Общее собрание из 180 художников в этом зале выбирает правление из 12, которое и составляет выставочную программу. Получается так, что художники приглашают других художников. И здесь есть хорошие и плохие стороны. Преимущество в том, что никто не связывает с выставкой свою карьеру (как это бывает в музеях). Поэтому часто приглашаются те, кого не выставит ни один музей. Убедительный пример - выставка русского акционизма: художница Йохана Кандл поехала в Россию, познакомилась там с художественной сценой и составила экспозицию. Во всяком случае ни один музей не пригласил бы Бренера, но художники сказали: "Нет, нет, это о'кей!" А плохо то, что правление всегда было мужским (сейчас есть и женщины), поэтому и выставлялись соответственно только мужчины. Первая персональная выставка женщины в главном зале состоялась в 1990 году. Через 92 года после основания Сецессиона! Это просто смешно! И другой пример - в 1958 году отказали Бранкузи, аргументировав тем, что он плохой художник (правление состояло из скульпторов, и все они боялись конкуренции)! Это о плохом и о хорошем.
"ХЖ": Почему именно вы стали куратором этой экспозиции?
Р. Ф.: История этой выставки такова. Три венских музея предложили организовать большую экспозицию Югендстиля. Сецессион отказался: "Мы дом, который смотрит не в прошлое, а только вперед". Правление вело переговоры с другим куратором, но в итоге решили, что это работа для меня. Действительная причина, почему правление решило в мою пользу... м-м-м... У меня образование не искусствоведа, а историка. Я пришел в искусство с практической стороны, работая в галереях техническим ассистентом, который просто развешивает картины и занимается транспортом. В те времена я познакомился со многими австрийскими художниками. А в 1982 году издал историческую и одновременно актуальную книгу об австрийском авангарде. Из-за этой-то книги меня и выбрали. Сецессион планировал мою выставку, которая, показывая столетие, не напоминала бы музей. Когда мне позвонили с этим предложением, я сразу сказал: "По содержанию экспозиция должна быть исторической, но это не должно быть заметно для публики". Мою идею приняли.

"ХЖ": Концепция?
Р. Ф.: Вообще-то выставка должна быть очень современной. Она не хронологична. Речь идет о двух вещах. Первое - показать, что Сецессион всегда был одним из важнейших центров современного искусства. Второе - продемонстрировать единство художественного мышления этого столетия. Ведь искусство XX века не менее цельно, чем XVIII. И последнее - сейчас выставляется очень мало живописи. Это попытка показать ее молодым художникам, чтобы они снова почувствовали к ней вкус.
"ХЖ": Рекламный трюк?
Р. Ф.: Отчасти, хотя он не был запланирован. Создается другое отношение людей к Сецессиону. Ведь вначале здание тоже был спорным (называли и ассирийским туалетом и вокзалом). Сейчас это повторяется. Итак - это о'кей! Нужно учитывать, что белым Сецессион стал только в 1986 году, а до этого часто менялся. Например, стены послевоенного времени. Причем до сих пор считают, что разрушили его союзники, но это совершенно неправильно! Чтобы Красной армии не достался склад оружейной фабрики, расположенной в здании, Верхмахт его уничтожил. Потом остатки хотела снести городская администрация. Поэтому им и не стоит сейчас возмущаться! От красной краски он не испортится, а осенью снова будет белым.

***

Прошла неделя. Холл встречает "проекцией истории Сецессиона" на полу и стенах, выщелкивая каждые семь минут 250 слайдов. Несколько скучно небольшое пространство с планами, проектами и макетами Сецессиона. Цветные стенды превратили центральный зал (живопись, скульптура, фото) в антихронологический лабиринт. Хаос? Цветовой "диссонанс" стендов и работ, "случайность" соседства небольшого Матисса с трехметровой абстракцией Брандла, встречающие зрителя, - очевидная подсказка намеренности подобной подачи, когда загадываешь увидеть за поворотом Кандинского, Бойса, сушилку Дюшана или большеформатного Отто Мюля"с брызжущими спермой австрийскими политиками. Цельно воспринимается освещенный мониторами и завешанный "мешками с углем" (Дюшан-Hommage) нижний зал (видео, компьютер). Туда попадаешь, огибая стоящую на пути "сушилку" (на сей раз не Дюшана и без стекла). Концепция куратора просматривается очевидно: историческая выставка, которая не воспринимается исторической, - пикантный салат для гурманов.

P. S. Перед закрытием "100-летие Сецессиона. 100-летие художественной свободы" полотно многострадального Отто Мюля (освободившегося после семилетнего заключения) было осквернено красной краской, поскольку не соответствовало нравственным понятиям лица, совершившего акцию. Нет, это был не Бренер и акт не эстетический, а этический.