“Locally Interested”. София, Государственная галерея зарубежного искусства, 27.10.99 – 27.11.99

Далеко-далеко от основных магистралей современного искусства произошло событие уникальное. В софийском Музее зарубежного искусства открылась выставка семи самых популярных в мире и самых востребованных в интернациональных проектах молодых художников. Идея выставки сформулирована так: “Мы хотим видеть вас у себя. Мы знаем, что люди вы важные, но не уверены, что знаем почему. Вот мы и хотели бы выяснить, почему нам следует считать конкретно вас важными персонами”. Другими словами, болгары захотели воочию убедиться в универсальности системы ценностей, созданной не ими. Условием проекта было обязательное физическое присутствие художников и контакты с местной аудиторией - встречи, лекции, интервью, обеды, дансинг Lipstick и собственно выставка.

Имперские по форме и колониальные по содержанию залы софийского музея с десятиметровыми потолками впервые выглядели такой населенной и обжитой территорией. Сладко пахло курицей. Всюду, но не в черном боксе Дугласа Гордона, где в течение тридцати секунд при свете барачной лампочки посетитель мог прочесть текст о том, что происходит со зрением и пониманием в голове человека сразу после гильотины. Тридцать секунд зрение и понимание, оказывается, еще возможны. Потом свет гаснет. Навсегда. Однако через тридцать секунд лампочка Гордона загорается вновь и появляется шанс дочитать нейтральный архивный текст (впервые на кириллице).

Архитектурно изощренное пространство Питера Коглера, создаваемое плоским “обойным” рисунком, послужило сквозной рамой для маленького зала с компьютерной анимацией Олега Кулика “Затмение” (известной московскому зрителю по демонстрации в XL-галерее). При этом красный цвет Кулика в местном контексте, после недавно оброненной на Болгарию бомбы, предназначенной сербам, отсылал скорее к черному Гордона, чем к красному Коглера.

В центральном зале с прозрачным потолком, прямо под чистым болгарским небом было пусто - рояль, на нем фильм о нескромных манипуляциях пальцами Дугласа Гордона, три монитора с эзотеричными играми без правил Ури Цайга и подчеркнуто скромный проект “хозяина поля” Недко Солакова (маленькие цветные кнопочки в щелях паркетного пола и жирные кавычки вокруг дареного музею японского полотна, убрать которое не представилось возможным даже на время).

Пахло курицей и свининой с овощами - в зале Риркрита Тираванийа при помощи всех желающих готовить художник вдохновенно кормил всех желающих поесть. Известный “потлач” Тираванийа, потребление социального контекста художником и художника социальным контекстом происходило в режиме абсолютной нормальности, без какой-либо маргинальной экзотики, вроде приготовления кофе на галогенных лампах. Акцент “гуманитарной помощи”, считываемый полуголодными болгарскими студентами, а также местными интеллектуалами, которые привычно тратят зарплату на безумно дорогой Интернет (в Болгарии нет собственных провайдеров), вряд ли был запланирован.

В последнем зале можно было увидеть знаменитый венецианский проект Ever is Over All Пипилотти Рист - красивая девушка красиво гуляет, бьет бейсбольным пестиком стекла БМВ, а красивая девушка-полицейский со сдержанным мужеством ее красиво приветствует. И еще один ее видеофильм Mutaflor - на полу, в пролете лестницы. Все.

Однако перечисление работ не дает представления об удовольствии быть в любой точке этого пространства, сравнимого разве что с удовольствием от сложного, но идеально организованного текста.

Было бы несправедливо назвать безусловный успех выставки Locally Interested неожиданным. Позиция устроителей - точный выбор художников, выверенность экспозиции и концепция выставки - выглядела программно. Эта позиция была заявлена раньше и в выступлении Недко Солакова на Международной конференции кураторов (IKT) в Будапеште (1998), и в текстах Яры Бубновой для каталогов Ars ex natio. Made in BG (1997) и Inventing a People (1999). Трудно не согласиться с тем, что процессы культурной глобализации оборачиваются для Восточной Европы плоской тематизацией, как приснопамятные здесь проекты “Люди труда” или “Навстречу съезду”. “Новая идеология” работает в старом режиме, игнорируя различия местных контекстов, навязывая им роль “культурной таможни” (термин Кирила Прашкова). Впрочем, ни одна идеология не умеет работать иначе.

Тесный круг contemporary art community в Софии в самых неблагоприятных условиях занят самой серьезной задачей - заново открыть народ (to invent a people). Народ достаточно многочисленный, но абсолютно виртуальный по практически не зависящим от него историческим обстоятельствам. Парадокс, но так бывает. Нам это хорошо известно.

Понятие “a people” в контексте выставки Locally Interested постоянно возникало, но выглядело конкретным и деидеологизированным настолько, насколько позволяют быть вне идеологии проблемы языка и коммуникации. Просьба Маленького Принца Экзюпери: “Нарисуй мне народ” легко перефразировалась в “Нарисуй мне художников, которые не знают этой проблемы”. Русские художники не из их числа.