| Владимир Сальников Родина дала им звездочки...  "Зеленый слоник". Видеофильм. 140 мин.
Режиссер Светлана Баскова. Продюсер Олег
Мавроматти. Актеры: Владимир Епифанцев,
Александр Маслаев, Анатолий Осмоловский, Сергей
Пахомов. Соединение женолюбия с религиозностью не есть признак одного дурного воспитания и варварства или, напротив, развращенности и подражания. Это свойственная нам национальная черта, которой еще не сумела овладеть наша робкая литература. Константин Леонтьев Родина дала им звездочки: Носи! А они: Нет, не хочу! Хочу есть говно! Светлана Баскова. "Зеленый слоник". Фабула "Зеленого слоника" очень проста: два офицера современной русской армии сидят на гауптвахте. Гауптвахта - отвратительная конура со стенами, покрашенными яркой зеленой краской. Через комнату проходит большая канализационная труба, которая подтекает, отчего пол залит вонючей жижей. Персонажи - молодые люди, различного социального происхождения: коренной горожанин (Владимир Епифанцев, единственный профессиональный актер, автор просуществовавшей несколько месяцев экстремальной ночной телепередачи "Дрема") и бывший деревенский житель (Сергей Пахомов). Горожанин суров и неразговорчив. Селянин, напротив, - мягок, доброжелателен, ласков. Он кажется растерянным, подлаживается под людей и обстоятельства, подхалимничает. Он - прилипала, вечная жертва и тиран. Он постоянно пытается разговорить соседа - рассказывает истории из своей жизни. Фильм начинается с совершенно идиотских обращений селянина к товарищу по несчастью и ответов его визави. Зрителя силой заставляют быть свидетелем этого разговора: пришел в кино (посадили) - сиди смотри, не рыпайся! Разговор заплетается в затейливый орнамент, полный черного комизма. Заметно, что бывший сельский житель не в силах окончательно адаптироваться к армейской жизни. К тому же он оказывается еще и мазохистом. Своими разговорами он провоцирует соседа на насилие - на выстраивание отношений в стиле "дедовщины". Поначалу разговоры прерываются редкими действиями, драками между сокамерниками, вернее, избиением одного из них, и принудительным трудом: одного из героев заставляют столовой вилкой чистить загаженный унитаз. Дальше - больше: действие приобретает все более нелепые формы. При каждом повороте фабулы зритель оказывается шокированным заново. В рассказе расположены точки, где абсурдность происходящего заметно увеличивается. И каждый скачок в постепенном нарастании бреда, который и до того казался предельным (хотя повествование - вполне реалистическая картина армейского быта), вызывает желание остановить действие: достаточно! оставьте следующую нелепость для другого фильма! Так, селянин вдруг оказывается еще и копрофагом, из-за чего конфликт разрастается. В камере появляется старший офицер (Анатолий Осмоловский) и читает деревенщине лекцию о нападении японцев на Пирл-Харбор. "По крайней мере они - те немногие, кто выеб американцев в жопу!" На этом я прерываю пересказ ленты, потому что - "это надо видеть". Кончается все гомосексуальным насилием, самоубийством и еще одним убийством.  Льется настоящая кровь (животных), экран
завален реальными потрохами. Если бы история
"Зеленого слоника" не была растянута до
полнометражного "художественного" фильма,
ее хватило бы на несколько коротких
видеорассказов. Но Светлана Баскова намеренно
уходит от видеоарта и настаивает на том, что она
делает настоящее кино, но на видеоаппаратуре.
Трудно сказать, кино ли это. Но как
художественное высказывание лента чрезвычайно
убедительна. Правда, поначалу кажется, что фильм
смахивает на советскую чернуху времен
перестройки, когда искусство тыкало режим носом
в его пороки. В отличие от этой Kulturproduktion, фильм
Басковой лишен назидательности. Рассказанное
настолько глупо и настолько жестоко, что это не
вмещается в рамки какой-либо утилитарности или
политической демагогии. Если бы повторение
дебильных диалогов, нелепых ситуаций и
жестокостей не создавало бы сильный
юмористический эффект, то после просмотра ленты
следовало покончить с собой. Что и пытается
сделать один из персонажей фильма, и не потому,
что "так жить нельзя", а по той причине, что
жить вообще нельзя - никогда и нигде. "Зеленый слоник" находится в стороне от московского мейнстрима, наследующего многие свои приемы, и в первую очередь свои представления об искусстве, от московского концептуализма. Надеюсь, фильм - первая ласточка какого-то иного искусства. В минувшее десятилетие попытки оторваться от наработанных приемов предпринимались отчасти теми же людьми, что и теперь (пример - "Конкурирующая программа "Нецезиудик"). В том числе и группой арт-активистов, в которую входят (или рядом с которой расположены) продюсер фильма Олег Мавроматти, а также Император Вава, Алена Мартынова, другие, а теперь и сама Светлана Баскова. Сейчас они называют себя русскими ситуационистами. Однако в 90-е успех ждал лишь самые конформные по отношению к сложившейся парадигме персоны и феномены, - наиболее "социально близкие" сложившемуся арт-коммьюнити. Но вот ситуационисты никак не могли туда вписаться. Самые большие трудности проистекали из их неумения поддержать общепринятый дискурс и правильно тусоваться. Сказалось отсутствие и достаточной теоретической тренированности, которую дает высшее образование (у "ситуационистов" его, как правило, нет1), и светских манер. Если концептуалисты и мейнстримеры 90-х - выходцы из советской интеллигенции, "из служащих", то "ситуационисты" - продукт движения масс - постсоветского сословного разложения. Как сказали бы в советское время: они вышли из народа. Это те же люди, что торговали поддельной водкой и "сникерсами", ездили "челноками" в Турцию и Китай - истинные новые русские. Но они - отнюдь не выдвиженцы, как те, кого в сталинское время называли "трудовой интеллигенцией", те, кто стал номенклатурой. Они сами себя выдвинули на роль гениев. Но их практически никто не поддержал. Отчего и происходит перманентная драма их "общественного" непризнания. А в нашем, русском, случае - это отсутствие возможности сесть на зарубежные гранты и стать выездным. Александра Бренера, например, поддержали сразу все. А вот "ситуационистами" до сих пор все брезгуют. Кроме того, "ситуационисты" (я бы назвал их группой "Зеленый слоник") по большей части провинциалы и этнические русские. Генетически они очень далеки от московской интеллигентской среды, во многом полиэтнической по происхождению; сословно-этническая разница культур дает себя знать. Даже внешне заметна разница. Классический концептуалист, а это, так сказать, канонический типаж художника-интеллигента, - смирный интеллигент. А "зеленые слоники" - бравые молодцы в совершенно русском стиле. К тому же "зеленые слоники" и московские художники-интеллигенты несут очень различный жизненный опыт. Концептуалист, например, никогда не служил в армии и даже "на картошке" ни разу не бывал. Единственное его столкновение с жизненной фактурой обычно ограничивается десятью днями в психушке, где он обследовался на предмет признания его непригодности к военной службе. Интересы концептуалиста простираются так же далеко, как и интересы среднего интеллигента, но они не наглядны, к тому же иерархия этих интересов вынужденно фантастична. Другое дело "зеленые слоники": они хорошо знакомы с оборотной, грубой, стороной русской жизни - знают, почем фунт лиха. Совершенно по-разному устроены и их произведения. В 90-е все мейнстримовские попытки оторваться от концептуализма, все "новые искренности" мейнстримеров привели только к повторению его абстракций - "концепций" - ходульностей. Если попробовать описать ситуацию в философских понятиях, то можно сказать: в фонтанах искренности 90-х отношение между особенным и всеобщим было подменено отношением между частным и понятием, т. е. отношениями внутри понятия, а не внутри реальности. Вот откуда появились личины и бесконечные цитаты из известных дискурсов и готовых текстов. Когда Александр Бренер играет "проклятого поэта", он всего лишь показывает понятие "проклятый поэт". Отсюда происходит и присущее этому художнику плагиаторство как прием, как сказали бы опоязовцы. Но вот когда Олег Мавроматти и Император Вава зашивают друг другу рты на перформансе в "TV галерее", вы не считываете никакого понятия, но чувствуете за действием нечто существенное, хотя и трудно определимое. Вы догадываетесь: художники хотят выразить что-то жизненно важное и мучительное, но не могут: тривиальность набора приемов современного искусства мешает зрителю разглядеть message. Но даже эти жесты оказываются слишком связанными с реальной болью, с физисом жизненной поверхности и потому шокируют публику. Когда Алена Мартынова предлагает зрителю свои сверхдорогие сексуальные услуги, попутно знакомя его со своей непростой трудовой биографией2, тот отвергает ее жизненный опыт как неприемлемый, а ее искусство - как непристойное, т. к. непристоен и малейший намек на коммерческий секс. К тому же зритель не желает проходить через все это: работать прачкой, бутафором, чертежницей, натурщицей, пожарным, иконописцем, дизайнером публичного дома3 (в настоящее время Алена открывает школу иконописи в Калгари, Канада). Ко всему прочему, искусство "ситуационистов" обычно слишком серьезно. В нем нет прикола, столь обязательного, начиная с концептуализма, художественного приема московской школы. Однако вернемся к фильму Светланы Басковой. Битый час автор грузит вас бредом армейской жизни. И в результате он вырастает во всеобъемлющую метафору нелепости человеческого существования. От нее вы уже не можете отмахнуться - от всех этих страданий и унижений, потому что "от тюрьмы и от сумы не зарекайся", потому что в современной России все это может случиться с каждым. Вы мучительно переживаете разворачивающиеся на экране события, идентифицируя себя то с одним, то с другим персонажем. Да вы и сами оказываетесь действующим лицом этого кошмара, запертым в темном зале, вынужденным наблюдать все эти гадости, потому что, во-первых, вы же специально сюда пришли и уже устроились, да и уйти не удобно, а предлагаемый опыт настолько травматичен, что вы не в состоянии от него отвязаться, вам хочется досмотреть: чем все это кончится? В этом, собственно, и состоит то новое, что фильм Светланы Басковой привносит в московское искусство4. Фильм может считаться результатом и вершиной творчества всего московского "ситуационизма" - реализацией их многолетних интенций, наработок, жизненной философии и эстетики. Как я уже сказал, у меня на некоторое время возникла надежда: вдруг это уже что-то новое - явление нового десятилетия. Лента Светланы Басковой показалась мне очень свежей. К тому же, это фильм, а не видеоарт и не инсталляция. В фильме особенный экзистенциальный опыт "зеленых слоников" получил возможность развернуться наиболее полно, он стал наглядным - визуализировался. Однако, вернувшись в искусство, этот опыт обязательно столкнется с обычным набором рутинных художественных приемов, в которые он явно никак не ложится, отчего снова превратится в "концепцию". Несовместимость объема и глубины опыта с "концептуальностью" художественных приемов подталкивают художников к видео. Отчего самые значительные работы "зеленых слоников" второй половины прошлого десятилетия сделаны уже в этой медиа. "Тайная эстетика марсианских шпионов", (1996 - 1999), Олега Мавроматти, видеоманифест группы и ранние ленты Басковой очерчивают пространство особого направления на территории медиа. Кстати, следующий фильм Мавроматти вообще собирается снимать уже на целлулоиде. Однако в таком движении в сторону кино таится большая опасность: в какой-то момент кинопродукция "зеленых слоников" может слиться с известными явлениями русского параллельного кино - с чернухой, с нарративной и визуальной разрухой, с царящей в параллельном кино деструкцией. В результате своеобразие феномена этого направления, их особый опыт может оказаться утерянным, о чем автор этих строк очень бы сожалел. А то опять получится, как у героя обсуждаемого фильма: "Оно везде, по всему Союзу, - портвейн "777". ПРИМЕЧАНИЯ 1 Правда и среди мейнстримовских фигур 90-х попадаются персонажи без высшего образования, но за них дискурс поддерживает кто-то другой. Например, за Олега Кулика дискурсом занимается его жена - филолог Людмила Бредихина. А сам художник играет роль этакого сказочника, который постоянно рассказывает какие-то байки про себя и свое творчество коллегам, критикам, журналистам. 2 Выставка "Нефеминистские феминистски", "TV галерея", 1995, куратор Михаил Сидлин. 3 Ознакомившись с проектом художницы, высоконравственный менеджер заведения срочно уволил ее. 4 В предыдущем своем фильме "Коки, бегущий доктор" (1999) - история сумасшедшего психиатра - художница уже пыталась проделать со зрителем нечто подобное. |
