| Евгений Жилинский Три иерусалимские выставки  В Иерусалиме находится самый большой
музей в Израиле. Он так и называется - Музей
Израиля. Расположен он на холме в центре
пересечения биссектрис равностороннего
треугольника: старый город - стадион -
центральная автобусная станция, так что так
просто к нему не подойти. Надо либо пересечь
долину Святого Креста с одной стороны, либо долго
идти вдоль скучного комплекса государственных и
культурных сооружений, где обитает огромный штат
правительственных бюрократов и чиновников.
Вокруг самого музея разбит Сад скульптур,
спроектированный самым знаменитым ландшафтным
архитектором мира Иосамой Ногучи. По его
гравиевым дорожкам неудобно ходить в ковбойских
сапогах - у японцев для этого предусмотрены
специальные тапочки. Но, если ухитриться не
смотреть под ноги и сохранять равновесие, то
очень красиво. Всюду расставлены произведения
известных современных художников, как то: К.
Олденбург (большой огрызок яблока); Р. Индиана
(бронзовые буквы, составляющие интимное слово); И.
Тумаркин (недоплавленная куча металлолома); К.
Туррель (монументальная землянка из мрамора), и
многое другое. В общем, когда, наконец, заходишь
внутрь, художественный вкус основательно
обогащен.Каждый месяц в музее открывается порядка 25 новых выставок, не считая лекций, концертов и интеллектуальных фильмов в музейном кинозале. Сотрудники стонут от перегрузок! Но новый директор Джеймс Шнайдер из MOMA (т. е. из нью-йоркского Музея современного искусства) непоколебим. У него контракт на семь лет, и за это время он должен поставить себе очень жирную галочку в биографии. Ею будет 1000 выставок, которые директор собирается организовать за оставшееся ему время.  Пропорционально тематика
экспозиций распределяется так: добрая треть
посвящена обычно этнографии и археологии (ковры,
иудаика, предметы древнего и народного обихода,
византийские барельефы и т. п.), к чему, живя в
стране, где прямо под ногами валяются древности и
окаменелости, довольно быстро привыкаешь. Шестая
часть - конвенциональное искусство и дизайн из
всемирно известных коллекций (включая музейную).
Другая шестая - эксперименты; и, отдельно, две
сенсации. В этом месяце с сенсациями вышел небольшой скандал. Ответственный куратор Отдела современного искусства Сарит Шапиро - очень милая женщина, между прочим, - придумала серию выставок под общим названием "Угол зрения". Мол, художники, они ведь ненормальные - все под своим углом видят! Так как левые интеллектуалы не придумывают оригинальных концепций, то такая тема очень выгодна своей безответственностью - под нее пройдет любая отвлеченная залепень. На протяжении ряда лет в подобных выставках участвуют одни и те же художники, но все довольны! Художники - потому что выставились, а начальство - что поставило галочку. В этот раз, неосмотрительно доверившись заслуженному и известному израильскому художнику Моше Гершуни, работы которого должны были открыть серию выставок, Сарит не проследила за отбором работ, легкомысленно перепоручив это сделать самому Гершуни. Тут-то и произошла досадная оплошность, потому что Гершуни коварно воспользовался случаем для обнародования на старости лет (самому под 70!) своей сексуальной ориентации. Кураторский замысел предполагал перекличку с нетленными произведениями из музейной коллекции - весьма не хилой, кстати говоря. Гершуни поступил наоборот. Он выставил фотокомпозиции, снятые любительской камерой в стиле hardcore, где снялся голый с другими такими же старикашками. Старикашки занимались легким петтингом и после лежали, развалясь на полу. Их поросшие седыми волосами впалые груди были облиты чем-то густым и блестящим. Для красивой игры света, наверное. Художественность угадывалась только в поставленном сбоку припеку мраморном римском мальчике и корявой табличке "Завтра - умрем". Так, собственно, экспозиция и называется. Глубоко и откровенно. Но не эстетично. Гершуни подошел к теме буквально. Бедную Сарит застыдили со всех сторон! Не потому, что в Израиле еще сохранились кое-где гетеросексуальные традиции (что в общем-то радует), а потому, что все понимают - Мапплторп, адепты питерской лжеакадемии и даже Бренер - моложе а потому смотрелись бы гораздо эстетичнее. Кроме того, Мапплторп вообще умер молодым, избавив тем самым общественность от возможности созерцания в будущем своих сморщенных членов. И фотографировать умел хорошо, но это уже детали. Но на традиционную эстетику в Израиле мало кто обращает внимание. В это время, как назло, директор музея снимал важный эпизод из документального фильма про себя - директор музея принимает делегацию заграничных спонсоров в музейных галереях. В общем, экспозицию решили не снимать, чтобы не позориться, мол, мы - либералы, но директору пришлось распорядиться, чтобы составили маршрут экскурсий как-нибудь поизвилистей да подальше от срамного Гершуни. Современность современностью, а за денежки надо все-таки отчитываться! Положительные сенсации в особо крупных размерах случаются чуть реже. Поэтому о них потом долго помнят. До сих пор в музейном магазине продается каталог выставки "Бинационале"... Через 10 лет такой сенсацией стала Йоко Оно. Член группы "Флюксус" из свингующих 60-х и легендарная вдова соорудила инсталляцию "Ex-it" - "Пост-оно"! Оно красиво разложила 100 деревянных гробов для взрослых, женщин и детей с прорастающими из них оливковыми деревьями. Причем в Саду скульптур, где все это находится, с первого взгляда видишь только молодую оливковую рощицу. И лишь со второго понимаешь, что она произрастает из гробов. Но это еще не все. В самом музее Оно устроила экспозицию своих известных работ под общим названием "Have you seen the horizon lately?". Пустой стеклянный лабиринт, пустой шахматный стол белого цвета с белыми же шахматами на нем, пустое зеркало на потолке, где через лупу следует разглядывать пустоту, предварительно поднявшись на стремянку, пустой пляж из крупной гальки, на который падает символический свет, сделаный из капроновых канатов, - традиционная японская пустота помогает по-новому взглянуть на современное искусство, манипулирующее пустотой бытовой и репрезентирующее эту самую пустоту. К самой Йоко можно было подойти почти вплотную, но заветной раздачи автографов не произошло, потому что директор музея, подписавший у Йоко Оно заранее 20 плакатов, чтобы продавать их по 1000 долларов, нанял трех охранников, пресекавших любую попытку подписать бесплатно диск "Dubble virgine". Можно сказать: "суровый мир чистогана"! Но если вспомнить, что любое зрелище, во всех своих частных формах, таких как информация или пропаганда, реклама или непосредственное потребление развлечений, представляет собой нынешнюю, господствующую в обществе, модель жизни, то ничего удивительного. Продажность леводемократической политкорректности проявилась и в том, что одновременно с музейной экспозицией Оно выставила другие свои старые работы в восточноиерусалимской галерее "Эль Тефер". Может быть, политикой обусловлена бурная деятельность в области новых медиа - они не вызывают нареканий, т. к. имеет дело с чем-то виртуально-визуальным и никто этого не понимает. Например, летом в Тель-Авиве открылся второй "Открытый фестиваль видео'99", теперь уже международный. Задумывался он в свое время как одна из возможных структур демократизации медиа и формально преследовал цель выявить не умещающийся в узкопрофессиональных рамках творческий потенциал. Инициатива мероприятия принадлежит организаторам Первого альтернативного иерусалимского фестиваля популярного кино (1996) и кооперативу КАТ - тель-авивскому учреждению, созданному с целью поощрения и улучшения связей между обществом и медиа. Призы любезно согласилась отлить студия "Мертвый пилот". Импресарио фестиваля - Шломо Йоэль. В 1998 году фестиваль проходил в трех главных синематеках Израиля (Иерусалим, Тель-Авив, Хайфа) соответственно. В течение каждого фестивального дня был проведен показ собранных работ, обсуждение подобной деятельности во всем мире в рамках лекций и семинаров, просмотр кинокартин, перформансы и многое другое. Так, во всех синематеках зритель увидел разнообразные произведения в жанре видеоинсталляции и питерскую программу "Камыши", а в иерусалимской синематеке открылся показ фильмов под названием "Deja vu sinematic". В 1999 году фестиваль проходил только в Тель-Авиве, но с гораздо большим размахом - были привлечены разнообразные ди- и ви-джеи для всенародного празднества на площади, фирмы, специализирующиеся на дигитальном монтаже и спецэффектах, и открыт Ice Bar. К сожалению, в искусстве сейчас главенствует очень неприятное занудство. Призывы к естественности и поиски барабанщика оборачиваются плохо снятыми опарышами в мясе или детальным фотоповествованием об ампутированной груди. Поэтому, кроме фильма Бориса Казакова из России (видеоарт на музыку группы "Кино") и Кассандры Валендорф из Дании (смешная, но примитивная анимация), было очень мало хорошего видео. Иерусалимская альтернативная  деятельность, в отличие от тель-авивской,
взывает к более тонким чувствам. В Иерусалимском
доме художников, например, недавно проходила
странная выставка, посвященная 100-летию со дня
рождения французского философа Ортана де Мо.
Называлась она "Храм чувственности". Автор -
художник Антро Ом, - таинственный персонаж, надо
сказать! Занимается АнтроАртом. Никто его не
видел. Сам о себе он говорит так: "Я понимаю
женское начало как инструмент воплощения в
реальность задач мужчины. Поэтому две женщины:
Antrowoman № 1 & Antrowoman № 2 реализуют меня как
творческую личность. Это позволяет мне добиться
в своем искусстве гармонии двуединства
человеческой природы. После долгих лет
формальных поисков я пришел к синтетическим
формам самовыражения, когда картина, объект,
движение, свет, звук и видео являются
равноправными средствами в создании образа. Все
эти средства образуют мое выставочное
пространство, которое я называю AntroSpace. AntroSpace
воздействует на зрителя своим АнтроПолем,
растворяя его в выставочном акте. Анемия
искусства конца уходящего века нуждается в
сильнодействующем лекарстве. Вопросы, которые
затрагивает учение французского философа Ортана
де Мо, созданное в начале XX века, оказались
созвучными моим поискам. В противовес
возобладавшему рационализму сегодня не стоит
забывать об иррациональном - о данной нам
способности познавать мир посредством
чувственного восприятия. Последняя работа
Ортана де Мо "Храм чувственности" дала
название моей выставке. Это моя попытка
прочтения идей философа, с которыми я
ознакомился на книжных развалах в Париже,
обнаружив там некоторые его труды, а также
пластинку с записью голоса Ортана де Мо".  Что же представляет собой "Храм
чувственности"? Выставочное пространство
решается как двухчастная композиция. В первом
зале активным элементом композиции является пол,
представляющий собой коллаж из рельефных фигур.
Антро Ом провоцирует зрителя пройтись по
произведению и ощутить пятками мягкость и
беззащитность обнаженного тела. Свет в зале
выключен и лежащие фигуры светятся в темноте
синим флюоресцентным светом. Все это, а также
перформанс на открытии создает весьма особую
атмосферу непосредственного контакта с
произведением. В следующем зале звучит
документальная запись голоса самого философа,
сделанная при чтении лекции в 1927 году, где
говорится примерно следующее: "Во всяком
взаимодействии есть доля чувственного, и именно
она дает нам возможность ощущать
действительность... Недоразвитая нравственность
в пределах нашей культуры непосредственно
восходит к нашей недоразвитой чувственности".
Странно, что человечество должно сначало все
уничтожить, чтобы потом, в конце века,
спохватиться и, вспоминая о естественном и
возвышенном, искать откровений в антикварном
творчестве "неизвестных чемпионов". |
