ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ N°30-31

Дитмар Кампер

Схватиться за стоп-кран. Искусство в головокружении скоростей Полю Вирилио

Материал иллюстрирован кадрами видеоинсталляции Елены Ковылиной "В Будущее", 1999Ход времени сегодня достиг состояния свободного падения. При этом цель великого предприятия тотальной мобилизации - избавиться от сил притяжения. Приземлиться скоро будет невозможно. Космический корабль, который человечество сконструировало по образу своей мечты и по законам своего специфического интеллекта, реально, символически и воображаемо покинул Землю и вырвался в пустое, мертвое, бесконечное космическое пространство. Здесь все виртуально. Господствует модальность чистой возможности. Действительность и необходимость - отработанные ступени ракеты, исполнившие свою роль во всеобщем вознесении. Их можно симулировать только до тех пор, пока они вспоминаются, для успокоения экипажа и для маскировки местоположения. Но все это впустую. Выбывает то, что связано с собственным миром человека. Он взрывается во вселенной. Восприимчивые современники, которые уже давно считают такой космический полет посмешищем, лихорадочно ищут тормоз, который в перспективе господствующей скорости может быть только стоп-краном. Но где порог для нажатия этого "стоп"? И как функционирует кран тормоза?
Говорят, что абсолютно все равно, когда и где человек живет. Время, которое невозможно измерять, - забыто, а пространство, тот удивительный пролет в замкнутом универсуме расчетов, считается устаревшим и в лучшем случае выступает как препятствие, как величина неделимого остатка. Человек все более принужден продолжать свою жизнь в качестве бестелесной сущности, как ангел, как бог, как дух, точнее, как наблюдатель исключения своей собственной телесности. У него отшибло не только слух и зрение, но также обоняние, вкус и осязание. А еще требуют согласиться с такой судьбой. К тому же всякое восприятие пропадает из-за подключения к абстрактному миру, который существует в виде моделей, формул, таблиц. Выдуманное почти заменило и уничтожило данное. Произошло прямо-таки совершенное преступление. Нет ни трупа, ни убийцы, ни улик. Ведь все еще здесь, в форме абстрактного двойника: бестелесного образа, бестелесного слова. Этот порог ощутимым становится медленно.
Вальтер Беньямин в своих заметках5, оригинал которых пропал после его смерти в Порт Бу, написал: "Маркс говорит, что революции - локомотивы истории. Но, может быть, все совершенно иначе. Возможно, революция значит, что человеческий род, путешествующий в этом поезде, хватается за стоп-кран" Ведь это тоже запрещено. Однако обстоятельства, предоставляющие Марксу противоправо, множатся и вскоре запрета перейдет в проклятую обязанность и повинность. В версии Беньямина переворот основ служит не ускорению, а замедлению, торможению. Может быть, революции были попыткой остаться земным и сохранить тело. Дело в том, что само тело устанавливает тормоз. Оно представляет тормоз. Оно есть он. Дух уже давно слишком быстр для жизни. Он останавливается только при авариях. Мысли быстрее, чем свет, и потому смертоноснее. Однако они существуют только до тех пор, пока образуют континуум, единую орбитальную имманентность. Телесная революция в способе мышления, напротив, прорывает континуум.
Нажать на стоп-кран, который есть тело, который телом представлен, который им установлен, - действие телесное. Получится ли? Помощь телесной жизни со стороны самого тела, которым пренебрегли, которое тысячекратно предали и отбросили? Как функционирует тормоз, который есть petitio principii, мошенническое выпытывание потерянного начала? В головокружении скорости? Он функционирует как перформативное самопротиворечие. Кто хочет жить, должен не только участвовать в жизни, он должен высадиться из логики, и тем вычеркнуть самого себя, эту свою самость, которая была в нем возведена как внешний пост абстрактно-всеобщего задолго до того, как он смог думать и задаваться вопросом о своем согласии. Тем, что он нажимает на стоп-кран, он совершает логическую ошибку. И это его счастье. При исключении исключающей инстанции он апеллирует к самой инстанции, инстанции "самости" и во время этого перформанса отказывается как раз от того, что придавало форму этому представлению. Поэтому искусство XX столетия является перформативным самопротиворечием большого стиля. Оно есть конкретная критика абстрактного духа, критика виртуального двойника, двойника виртуального, с помощью главной логической способности, исчезающей в акте, мышление против мышления.
Но все это не ново. Это уже кьеркегоровский поворот, которому обычно уделяют внимание только в молодые годы. В своем втором путешествии в Берлин он ехал по железной дороге и не мог успокоиться при мысли, что для нового способа передвижения основной проблемой является остановка или торможение. Пока об этом помнили, все шло своим неспешным ходом. Однако при повторении становилось все быстрее и быстрее. Революции уже более ни о чем не помнят, они повторяют, не воскрешая. Кьеркегор пишет: "...Это различие между политическим и религиозным движением. Каждое политическое движение, не обладая религиозностью, не может быть остановленным, запутывается в фантазии, желая иметь твердую опору впереди, то есть желая остановиться с помощью тормоза; поскольку твердая опора, единственная твердая опора находится позади". Кьеркегор мобилизует воспоминания против повторения. И это всего лишь последовательно. Так как, чтобы утверждение А. Рембо - "нужно быть абсолютно современным" - понять и представить, следует быть абсолютно традиционным.
Кьеркегор продолжает: "Различие, которое одновременно разрешает, является ли желание остановиться с помощью тормоза сумасбродной невозможностью; или глубокомыслие истины определяет различие, знает ли тот, кто принужден остановиться, о том, что его принесут в жертву, или же он воображает, будто победит. Дело в том, что проедут оба; но если тот, который вообразил себе, что победит, проедет, все потеряв, то у того, который заранее знал, что им пожертвуют, есть все-таки мысль, его лучшая мысль, и тем, что он проедет, он победит. Это преимущество, которое есть у мученика потому, что он принужден, подлежит. Он побеждает подобно мертвому, который возвращается". Вопрос, который после такого рода безумного восприятия еще остается, лучшая ли это уже мысль - победить в поражении, и не является ли религиозность, как точка фиксации в тылу, маскарадом, которого ждет разоблачение. Кьеркегор был, очевидно, недостаточно традиционен.
Проигравшие историю умнее, чем победители. Это знал и Беньямин. Но такой ум дезавуирует победу и вообще желание победы. Тем самым мученичество замещается небом звезд. Возвращение вытесненного, освобожденное в повторении, функционирует как раз не как исход, а как историческая затычка. Она окончательно закрывает любое отверстие непрерывной сплошь несчастной стеной, действенность которой основывается как раз на том, что ее не замечают. Кьеркегор не знал, что есть религиозность. Если и есть какой-то скачок в религиозности, то такой, что им обладают, не тот, что совершают, но который претерпевают, - скачок в восприятии. То, что религия, в отличие от ускорившейся современности, много заботилась о теле, еще не дает ей никакой монополии. Она в цепи абстракций первая и наиболее успешная, но уже она имеет целью согнуть и сломить тело. Можно предположить, что даже оргазм, этот знак чистого естества, произошел от религиозного культа тела. Но кто в пороговые времена занимается тормозом и телом, тому нельзя застревать в области религиозного.
Вычеркивание абстрактных двойников с помощью тела как замедление и торможение происходит вопреки воле и знаниям. Человек чаще всего не является господином своей судьбы. Он скорее вынужден полагаться на неосознанное и невольное. Это означает, что он вынужден разыгрывать виртуозность против виртуальности. Любая инструментализация привела бы только к росту стены невозможного, перед которой произойдет крушение. Нажать на стоп-кран - это не силовой прием, а чистое выражение бессилия и провала. И только так функционирует тормоз, что решающее приходит из тыла, срывая попутно также то, что поставлено на кон в качестве виртуозного. Речь идет о магии. Жизнь не живет, ей нужно помогать. Помощь чередует кризис и катастрофу. Здесь все непроизвольно и бессознательно. И как раз поэтому действенно. Ответственность здесь значит не отвечать по чистой совести и честному знанию, а с наибольшим риском виртуозно поставить себя на карту.
Ссылаясь на Лейбница, можно было бы сказать, что война против меньшего зла шла в тени большего зла: люди плодотворно боролись против моральных и телесных ограничений, так как совершенно не замечали метафизическое зло, которое они при этом проводили. Глупость. Глупо, если все усилия по преодолению последствия грехопадения сводятся к грандиозному самоубийству. Глупо, если поиск рая инсталлирует пещеру за пещерой там, где его интенсивно ведут. Глупо строить космический корабль и садиться в него, если он может стартовать, но не может приземлиться - что возвращается в каждой актуальной стратегии глобализации как устойчивая структура.
Но глупость - это дело тела, а именно тела, неспособного к упоению, тела трезвого. Ее можно продемонстрировать. Ее демонстрирует искусство, когда нажимает на стоп-кран.
Стоп-кран функционирует прежде всего следующим образом: он подготавливает рекуперацию (возвращение на Землю), воскрешение пространств и времен, которые из глупости были преданы забвению. Вопросы: "где"? и "когда"? получают перед лицом равнодушия действительного мира новую важность. На ломких краях метрополий, а также в горах Юга и на побережьях Севера можно научиться следующему: люди - обитатели планеты, они не принадлежат межзвездному пространству. Они родственны телом, не духом. Нет никакого универсума духа. Есть иное и есть складки. Но можно многое воплотить. Подобные опыты не ищут общего знаменателя, но являются случаями выхода в неподобное, не с помощью космического корабля, но с потоком времени, который представляет сама Земля. День за днем, год за годом проходят в маленьких и больших спиралях и в тропическом головокружении между тропиками. Большее сейчас невозможно.

Перевод с немецкого Гульнары Хайдаровой

Текст в рукописном варианте любезно предоставлен профессором Дитмаром Кампером во время его пребывания в сентябре 1999 г. в С.-Петербурге.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См. M. Jдger, Jenseits der Energie. Цkologie zwischen Vernichtung und Ersatz der Erde. Eine religionssoziologische Studie. Неопубликованная диссертационная работа.
1 Здесь игра слов: die Notbremse - стоп-кран, состоит из die Not - крайняя нужда и die Bremse - тормоз.
1 Игра слов: Hцren und Sehen sind ihnen vergangen можно перевести - "голова пошла кругом" или "отшибло слух и зрение".
1 См. J. Baudrillard: Das perfekte Verbrechen. Mьnchen, 1996.
1 См. В. Беньямин. О понятии истории. - "ХЖ" № 7, 1995 г., с. 7 - 9.
1 См. здесь в переводе Г. Хайдаровой.
1 Der Griff (der Griff nach der Notbremse) - среди других имеет значения хватка, рукоятка, выбор.
1 См. E. Mьller. "Одиночка, который препятствовал движению поезда". Техники восприятия, коммуникации и движения у Кьеркегора, в Dotzler/Mьller (hrsg.): Wahrnehmung und Geschichte. Markierungen der Aistesis materialis, Berlin, 1995.

1 См. M. Jдger, Jenseits der Energie. Цkologie zwischen Vernichtung und Ersatz der Erde. Eine religionssoziologische Studie. Неопубликованная диссертационная работа.
2 Здесь игра слов: die Notbremse - стоп-кран, состоит из die Not - крайняя нужда и die Bremse - тормоз.
3 Игра слов: Hцren und Sehen sind ihnen vergangen можно перевести - "голова пошла кругом" или "отшибло слух и зрение".
4 См. J. Baudrillard: Das perfekte Verbrechen. Mьnchen, 1996.
5 См. В. Беньямин. О понятии истории. - "ХЖ" № 7, 1995 г., с. 7 - 9.
6 См. здесь в переводе Г. Хайдаровой.
7 Der Griff (der Griff nach der Notbremse) - среди других имеет значения хватка, рукоятка, выбор.
8 См. E. Mьller. "Одиночка, который препятствовал движению поезда". Техники восприятия, коммуникации и движения у Кьеркегора, в Dotzler/Mьller (hrsg.): Wahrnehmung und Geschichte. Markierungen der Aistesis materialis, Berlin, 1995.
Дитмар Кампер

Родился  в 1936 г. в Эркеленсе (Германия). Философ, специалист в области исторической антропологии. Профессоро Свободного университета в Берлине. Одно из центральных положений в его творчестве занимает сила вооброжения., она - предмет трех главных его произведений: "Истори силы воображения" (1981), "Социология воображения" (1986), "Теория Фантазии" (1995). Его главные интересы сегодня - это теория тела и мышление времени.
Живет в Берлине. 

© 1999 - Художественный журнал N°30-31

Powered by Qwerty Networks - Social Networks Developer #1